— Игорь… — Инженер подошел совсем близко и посмотрел в глаза Ведерникову. — Я очень хорошо к тебе отношусь. Ты очень талантливый парень. Одаренный. У тебя большое будущее. Но еще я знаю, что вы дружны с Филатовой. Поэтому прости, но не могу рассказать даже в общих чертах. Достаточно того, чтоб ты просто поверил мне на слово. — Так куда я пойду? — Ведерников развел руками и посмотрел по сторонам — Автобус уже не ходит. Последняя электричка давно была. Не в лесу же ночевать. — Вот черт… — Маслов на секунду задумался. Кстати, слышать ругань из его уст было очень странно. Лев Иванович никогда не использовал бранные слова. Это лишний раз говорило о том, что инженер сильно нервничает. — Действительно, получается как-то некрасиво. Ты помог мне с временным жильем, а я почти на улицу тебя гоню… Извини. Совершенная наглость с моей стороны. Просто ко мне должен был приехать гость. Но что-то задерживается. Вполне возможно и не приедет. Мало ли. Вдруг обстоятельства изменились… В принципе, даже, наверное, неплохо, если я буду ночевать не один. Идем. Маслов окончательно расстался с проклятой лейкой, бросив ее прямо рядом с розами. Он отряхнул руки, а затем направился к порожкам, которые вели в дом. Игорь, само собой, двинулся следом. Теперь он точно, во что бы то ни стало, решил добиться от Маслова правды. Потому что прозвучало имя Филатовой. И это для Игоря было, как верный знак опасности. Опасности, которая угрожает его любимой женщине. Инженер поставил чайник на плиту, достал варенье из буфета. Он провел на даче мало времени, но уже хорошо ориентировался. Либо… Либо у Маслова днем были гости, которых он тоже поил чаем. Ведерников машинально отметил, Лев Иванович уверенно открыл именно ту дверцу, где стояли чашки и заварка. Нет, он, конечно, сам мог чаевничать, особенно, если явился сюда вчера вечером, но почему-то Игорю показалось, дело именно в гостях. К тому же, две чашки стояли в рукомойнике. Две. Зачем Маслову пить из такого количества посуды? Получается, раз он их еще не помыл, значит гость был не так давно. Наверное, именно этот человек должен вернуться. Его ждет Лев Иванович. Инженер накрыл на стол и махнул рукой, приглашая к чаепитию. Будто это Ведерников в гостях, а не наоборот. — Так что Вы говорили про Филатову? — Спросил Игорь, как только они сделали по глотку. — Я ведь сказал, не могу объяснить подробнее. Просто поверь, это все очень важно. И мое исчезновение важно. И чертежи — тоже важно. Все станет известно буквально через несколько дней. Я не предатель и не диверсант. И не сумасшедший. Это на всякий случай, вдруг у тебя такая версия в голове имеется. А Филатова… Игорь, еще раз повторюсь, я отношусь к тебе очень хорошо. Очень. Ты мне почти, как сын, которого всегда мечтал иметь но… бог не дал, что говорится. Нина Ивановна… Она плохой человек. Опасный. И связалась с такими же плохими, опасными людьми. Тебе нужно разорвать ваше общение. Я не должен даже этих незначительных сведений говорить, но… Верю, ты станешь очень талантливым инженером. Возможно, дорастешь даже до главного инженера завода. В общем… Просто завтра, прямо завтра, не тяни, приедешь на работу и скажи Нине Ивановне, что вы больше не может быть товарищами. Скоро ее все равно с нами не будет… Игорь поднес чашку к губам, сделал еще один глоток и улыбнулся. — Конечно, Лев Иванович, я все понял. Да, мы с Филатовой дружны. Но не настолько. Раз ей грозят серьезные проблемы, действительно, лучше держаться от этой девушки подальше. Проблемы ведь серьезные? Я правильно понял? Маслов ничего не сказал вслух, но утвердительно кивнул. — Хорошо. Уважаю Вас сильно и к совету прислушаюсь. Про Ваше поведение тоже вопросов задавать не буду. Вы умный человек, значит, действительно, так надо. Давайте просто попьем чаю. А потом ляжем спать. Устал, если честно. Сильно. Переживал за вас. Да и вставать рано утром, чтоб успеть на первую электричку. До самого конца этого странного чаепития Игорь изображал полное спокойствие, демонстрировал радость от общения с Масловым. Потом они постелили, каждый себе, и улеглись спать. Сказать по совести, до рассвета Ведерников не знал наверняка, как лучше ему поступить. В нем боролись два чувства. Первое — уважение и преклонение перед Львом Ивановичем. Второе — любовь и страх за Ниночку. Подробности теперь были не нужны. Они ничего не решали. Главное — Филатовой грозит опасность. Почему-то эта опасность имела связь с Масловым. Игорь решил однозначно, если не станет инженера, то и Ниночке будет хорошо. Это странно, но он смог ударить ножом один раз. Как нужно и куда нужно. Не примерялся, не планировал. Просто они оба встали рано утром. Игорь — чтоб собраться на станцию, а Маслов — чтоб его проводить. Инженер начал говорить что-то, стоя посреди кухни, Ведерников нарезал хлеб для бутербродов. Вот именно в эту секунду он принял окончательное решение. Все стало предельно ясно и понятно. Никто не защитит Ниночку кроме него. Никто. А значит, нужно действовать. Игорь повернулся лицом к Маслову, сделал несколько шагов и с ходу ударил ножом, зажатым в руке. Потом с удивлением смотрел, как Лев Иванович оседает на пол. Причем, взгляд самого инженера был не менее изумлённым. Он, кажется, не понял, что произошло. Ведерников вышел из дома, сел на порожки. Посидел. Через десять минут вернулся. Маслов уже был мертв. Ну, а дальнейшее происходило, как в тумане. Тем более, время поджимало, нужно было успеть к электричке. Игорь пробежал по всему дому, уничтожая следы своего присутствия. Действовал на автомате, как механический аппарат. При этом, он четко помнил, что появился вчера со стороны кладбища. Значит, на самом участке улик нет. Голова соображала быстро. А еще, отсутствовали переживания, их не было вообще. Впрочем, позже угрызения совести так и не появились. И по ночам призрак Маслова не являлся. Странно даже… Врать Филатовой, кстати, тоже оказалось несложно. За это Ведерников волновался сильнее, чем за смерть Льва Ивановича. Он никогда не обманывал любимую женщину. Правда, сейчас, вопрос касался ее благополучия. Поэтому, Игорь смог. Смог смотреть Ниночке в глаза и делать вид, будто ничего не произошло. У каждого из них теперь есть секреты. Беспокоил только один маленький, крохотный нюанс. Ведерников помнил точно, никаких фотографий он Маслову не подкладывал. Тем более, с изображением Комаровой. А снимок был. И это немного настораживало. Глава 11 В которой я получаю подтверждение своих мыслей Встреча с Лиличкой получилась насыщенная, но малопродуктивная. Вернее, определённую информацию я узнал, но она больше подтвердила мои собственные догадки и предположения, чем добавила новых сведений. Впрочем, и такой вариант был неплох. Пусть по чуть-чуть, маленькими шажочками, началось хоть какое-то движение, хоть в какую-нибудь сторону. Я, как дельный, явился к ней домой. Адрес актриса сообщила еще когда мы общались в театре. Жила она прямо в центре. Неплохо, между прочим, жила. Это была «Сталинка», с высоченными потолками и подъездом, который на питерский манер хотелось назвать парадным. Просто там такие лестничные пролеты и площадки, что вполне можно на каждом этаже разместить еще парочку квартир. Внутри — все более чем прилично. Имелся даже проигрыватель, домашний телефон, а это, знаете ли, нехилый предмет роскоши, и телевизор. На полу — паркет. В серванте — хрусталь. Полный набор признаков счастливой жизни советского гражданина. Короче, для актрисы провинциального театра Лиличка жила вызывающе шикарно. — Ты тоже спишь с каким-нибудь старичком, имеющим хорошее положение? — Спросил я вежливым тоном. Честно говоря, не было желания ее оскорбить. Вопрос задал чисто интереса ради, для понимания ситуации. Ну, и на автомате использовал слово «тоже». Вспомнилась Нина Ивановна с ее практичным подходом к начальству в лице Мальцева. — Максим…– Лиличка не обиделась. Просто, по-моему, она решила при возможности задушить меня ночью. Взгляд был именно такой. Мол, трынди, трынди, возмездие придет неожиданно. Но я, по большому счету, волновался вовсе не из-за личной жизни блондинки. И количество мужчин в ее постели — тоже по фигу. Не собираюсь с данной особой предаваться плотским утехам. Достаточно было с Максима Сергеевича этой радости. Меня она совсем не прельщает в роли любовницы. Гораздо интереснее, кто именно содержит красотку. Явно не тот белобрысый тип, о котором рассказывала уборщица. Тому белобрысому типу точно некогда. Он бедолага, еще за Александрой Сергеевной по городу бегает. А любое неизвестное в уравнении, где стоит Лиличка, сильно меня напрягает. Потому что это неизвестное может принести проблем. Для начала необходимо разобраться хотя бы с самим собой и тем белобрысым товарищем. Новых действующих лиц нам сейчас точно не нужно. — Да ладно… Я просто ради любопытства… — Протянул актрисе коробку конфет, приобретенных по дороге, и плюхнулся на диван. Учитывая не особо большой выбор в магазине, конфеты, честно говоря, были весьма скромные. Но, в конце концов, я же не взятку даю. С цветами решил не рисковать. Я не знаю, что любит блондинка. Известно лишь одно — она однозначно не любит розы. Но нет ни малейшего желания раздраконить ее, например, гвоздиками. Может, гвоздики у нее ассоциируются с митингом или похоронами. Следующий час был похож на игру двух шахматистов. Она делала ход. Я отвечал. Потом снова она осуществляла комбинацию. Затем действовал я. Цель, которую преследовала актриса, сводилась к тому, что она всячески пыталась мне вбить в голову, важную мысль — я без нее пропаду. Тем более сейчас, когда возникли крайне опасные проблемы в виде моей амнезии. Я, в свою очередь, всячески пытался вбить ей в голову, что в первую очередь надо думать о деле, а дело у нас… Кстати, какое у нас дело? С горем пополам удалось выяснить следующее. Мы действительно познакомились почти два года назад в другом городе, где Беляев был в командировке. Очередной завод. Очередной особый отдел. Короче, тут совпадало. Именно в то время Максим Сергеевич понял, как именно ему нужно выслеживать Комарову, и получил официальное прикрытие в виде должности, которую занимал сейчас. — В общем-то, мне сообщили буквально в тот самый день, когда в ресторане ты подошел к нашей компании. Утром и сообщили. Я знала, что рано или поздно этот момент придет. Но думала, будет время на подготовку… не знаю… Это более запланировано, что ли, представлялось. А тут, словно снег на голову, — будьте готовы. Сегодня Вам нужно установить контакт с нашим агентом. — Как ты вообще оказалась замешана в этой истории? Я закинул ногу на ногу и сцепил руки в замок, положив их на колено. Позу специально выбрал именно такую. Невербальное общение — мощная штука. В данном случае я посылал знак женщине, имеющей интимный интерес к моей персоне, что беседа чисто деловая. Соответственно, встреча тоже чисто деловая. Лиличка посмотрела на меня удивленно. — Странно… Ты впервые интересуешься моей жизнью. Раньше никогда ничего подобного не спрашивал. — Ты противоречишь сама себе, милая. Нам ведь нельзя говорить о чем-то выходящем за рамки легенды. Поэтому и не спрашивал. Даже наедине. Помнишь? Мы сейчас, между прочим, нарушаем все правила и законы, если что. Но ситуация вышла из-под контроля. К сожалению. Поэтому, да. Интересуюсь. Надеюсь, может, какая-то мелочь поможет мне вспомнить стертые из-за травмы события. Я улыбнулся актрисе своей самой милой улыбкой. Хорошо отмазался, конечно. И Максим Сергеевич тоже молодец, что не отступал от правил ни на шаг. А то выглядело бы еще более странно, если бы я спрашивал то, что под придуманную историю про травму головы никак не подведешь. — Ну… В принципе, да. Согласна. Хорошо…Я познакомилась с человеком… Он познакомился со мной. Вот так более верно будет сказать. Ты же не ревнуешь к прошлому? — Ни в коем случае, милая. — Моя улыбка стала еще милее. Расплылась практически от уха до уха. — Главное, чтоб оно оставалось прошлым. Вообще, честно говоря, хотелось ответить Лиличке, мне вообще глубоко насрать не только на ее прошлое, но и на будущее тоже. Однако, сейчас блондинка мне нужна. Ругаться с ней не сто́ит. Она — связной между мной и хозяевами. Если решит, что агент исполняет невразумительную херню, а я это делаю по нескольку раз в день, с точки зрения актрисы, то возникнут проблемы. — Аааа… Хорошо. Так вот…Мы были на гастролях и после спектакля он пришел за кулисы. Очень красивый мужчина. Вадим…Пригласил на свидание. Ты точно не ревнуешь? — Уже начинаю нервничать. — Пришлось подыграть Лиличке, потому как, судя по всему, она сильно хотела очередной драмы. — Ой, ну, что ты…Знаешь ведь, все, что было до тебя — недоразумение и ошибка.– Актриса буквально расплылась лужей малинового сиропа. Она, слава богу, не стала садиться на диван рядом со мной и устроилась в одном из кресел, которых в наличие имелось два. — Да, но, как видишь, твоему Вадиму мы должны сказать спасибо. Иначе никогда не встретились бы. — Согласна… — Лиличка сложила шубы бантиком и несколько раз хлопнула густыми, длинными ресницами. Я думал, все эти гримасы появятся у женщин гораздо позже. В эпоху популярности жратвы и залниц в соцсетях. Ни хрена… Наверное, это чисто на уровне рефлексов в них заложено. — Продолжай, милая. Очень интересно. — Хорошо… Мы сходили на свидание. А потом я уехала. Через пару месяцев он появился здесь, в этом городе. Было очень внезапно все. Никак не ожидала увидеть. Думала, наша встреча приключилась мимолетной и ничего для Вадима не значила. Это произошло буквально за полгода до того, как мы познакомились с тобой. Ну и… закрутилось… Прости, милый… Тебе, наверное, очень больно это слышать…– Лиличка с печалью посмотрела на меня, ожидая увидеть страдания. Девушку расстраивать не хотелось, поэтому я сначала изобразил сверкающий гневом взгляд, а потом даже практически пустил слезу. Короче, в итоге нашего наитупейшего с моей точки зрения диалога, я выяснил следующее. Лиличка всегда мнила себя гениальной актрисой и конечно же считала, что достойна лучшей жизни. Она действительно приехала из провинциального города в Москву и поступила в театральное училище. Видимо, в тот год комиссия была слепа. Либо, блондинке просто подфартило. Потому что талант там если и присутствует, то в очень крохотном размере. По окончанию учёбы ее отправили обратно в провинцию. А после столицы, естественно, даже такой большой город казался блондинке деревней. Она уже познала московской жизни и тяжело перенесла подобные перемены. А тут — красавец Вадим, который ухаживал по всем канонам принцев из сказки. Я так понимаю, речь шла о белообрысом. Под описание подходил именно он. Не думаю, что до хрена рядом с Лиличкой вертится красавцев с внешностью актера кино. Этот тип замутил с ней необыкновенно шикарный роман. Цветы, подарки, страсть, все дела. Учитывая патологическую тягу Лилички играть драму даже в обычной жизни, подозреваю, она в этот водоворот окунулась с головой. Нырнула по самую маковку. А потом, когда рыбка, то есть Лиличка, была уже на крючке, Вадим разыграл свой спектакль. Он долго и громко говорил, что столь талантливая звезда сцены достойна роли в Голливуде. Лиличка дурой не была и прекрасно знала, что такое Голливуд, а главное, как много это может привнести в ее жизнь. Загвоздка лишь в одном — Голливуд, скотина такая, находится в Америке, а она, талантливая, одаренная, — в Советском Союзе. И никак эти два фактора между собой несовместимы. Короче, после нескольких разговоров подобного толка, Вадим сообщил, что готов ради любимой женщины принести себя в жертву и найти выход на вражеских агентов. Эти вражеские агенты за определенные услуги непременно помогут счастливым влюбленным бежать за границу. А там уж сто процентов режиссеры побьются за возможность снимать Лиличку для оскароносного фильма. Ересь, конечно, удивительная. Но Вадиму я хочу отдать должное. Красавец мужик, это факт. Он, пообщавшись с Лиличкой, понял, ее самое слабое место — даже не любовь, хотя было бы вполне логично в случае с женщиной. Ни хрена. Лиличка клюнула на слова о ее неимоверном таланте и на возможность стать богатой, знаменитой актрисой Америки. Вот такая сказка про Золушку вышла. В общем, впаривал он ей эту удивительную хрень еще месяц. Мотался из Москвы к Лиличке, и обратно. Факт столичной прописки тоже сыграл большую роль. Типа, ездил в командировки. Где и кем работал возлюбленный, Лиличка голову себе не забивала. Вроде бы на серьёзной должности. Сам он родом как раз из Москвы. Тут ничего сказать не могу. Почему бы и нет. В любом случае, белобрысый точно не в каком-то Жоподрищенске связался с американской разведкой. По той причине, что вряд ли провинциальные города напичканы буржуйскими шпионами. И не думаю, что его внедрили. Скорее всего, свой, местный товарищ, который сильно хотел попасть за границу в красивую жизнь. Власть и партию ненавидел. Хотел другой судьбы. Потому и продался. Тут, видимо, их цели с актрисой совпадали. Просто его завербовали раньше, чем он познакомился с блондинкой. По сути в том работа и заключалась. Пользуясь смазливой рожей, подбирать свой, шпионский шат из сотрудников женского пола.