В световой коридор загоревшихся фар выходит мой бывший командир во всей красе военно-полевого прикида, как и не было этих двух лет. В контрастном свете не понять, но как будто ничуть не изменился. — Хренассе, — комментирует он, увидев меня. — Знаешь, после того, как нашёл тебя старичком в Замке, думал, удивить меня больше нечем. Это точно ты, а не очередной самозародившийся в Великом Фрактале потомок? — Точно я. — Иди, обнимемся, друже. Да убери ты пистолет, я аккуратно! Мы обнимаемся, что, учитывая разницу в росте, выходит забавно и неловко. — Куда ты дел Нагму, пацан? И что вы тут такого учинили, что два лучших корректора Мультиверсума не могли к вам пробиться? — Иди в жопу, Калеб, — лениво откликается женский голос из кабины пикапа. — Я не корректор. Я курьер. Вот откуда мне знаком мужской голос, говоривший первым. — Папа… как тебя там? — удивлённо говорит, вставая из-за камней, Нагма. — Я не «как меня там»! Я твой отец Калеб! — Калеб, рыжий хер! — вопит возмущённо Аннушка. — Так она реально твоя дочь? Ты же корректор, мудила! Нам же… — Замолчи, так вышло! Я не виноват! Просто недоглядел… — Заткнитесь все! — ору я. — Устроили, глядь, базар! — И то верно! — соглашается Слон. — Давайте в мою машину, в пикапе всего два места. — Я могу взять свою дочь на колени! — протестует Калеб. — Иди в жопу, Калеб! — с видимым удовольствием повторяет за Аннушкой Нагма. — У меня уже есть папа! Самый лучший на свете! ___ Конец