— Бесы! — прошептал Вадим. Маруся ничего не сказала, а только бросилась к телеге и стала поспешно укутывать детей в те же тряпки. Вадим молча повернулся и принялся толкать телегу, о том, что делать дальше, он подумает потом. А сейчас нужно добраться живыми хотя бы до своей избы. Блин, и ведь не докажешь, что они могут выжить и никого не заразить. Не успели они отъехать от ворот, как им навстречу выметнулась толпа разнообразных бесов и это были не те, частью медлительные, частью прыткие, но при этом всё равно неловкие мертвяки. Нет, это были уже совсем другие монстры. Совсем другие. Мертвяки, как их называл Вадим, или зомби, как их называли бы англосаксы все закончились. Остались только те, кого чуть позже стали называть никак инче, как бесы. Они успели откатиться от ворот и находились уже почти на полпути к своей улице, когда их захлестнула атакующая толпа. Со стены они ещё были видны, да не всякий мог их рассмотреть, а вот бесы оказались уже тут как тут. Вадим прыгнул на телегу и встал в центр, обнажив саблю, но глядя на штук двадцать-тридцать бесов, его дух упал, Бесы атаковали сразу и со всех сторон. — Вадя, спаси! — истошно закричала Агафья, — спаси, я не хочу умирать! Детские голоса подхватили просьбу Агафьи, а Маруся только завыла в материнском бессилии. Вадим, так до конца и не понял, что послужило ему спусковым крючком и высвободило его резервы организма. То ли просьба Агаши, то ли плач маленьких детей, а может быть — это бессильный вой обезумевшей от грядущего матери перевернул его сознание? Трудно сказать, но в его голове, словно бы щёлкнул неизвестный переключатель, и он стал совсем другим. Голова заработала ясно и чётко, рука налилась силой, а иррациональное чувство звериной ненависти и запредельной злости, перехватило его горло. Эта ненависть еле дала ему возможность буквально прошипеть приказ. — Дети в центр, вы сверху, быстро!!! Время пошло на мгновения, и как будто бы замедлилось, но обе его поняли, даже не вслушиваясь. Маруся рывками сгребла в кучу всех детей и легла на них сверху, закрывая животом, а рядом бухнулась и Агафья. Поняв, что его приказ выполнен, Вадим, тут же забыл о них, сразу переключившись на атакующих бесов. Что было дальше, Вадим хоть и помнил, но, как оказалось позже, в его памяти оказались большие провалы. Его пистоль произвёл один выстрел, раскроив череп самому большому бесу, да так удачно, что отшвырнул его на двух, что бежали за ним и помешав вовремя напасть. В первые секунды боя он срубил головы двоим и рассёк тела ещё троим, и не погиб только потому, что умело защищался, не пытался спастись, и страх его полностью растворился в звериной ярости. Так бывает, когда звери защищают своё потомство, не чувствуя ничего кроме ненависти. Вот и у Вадима откуда из самых тайников его души, пришло и поглотило его разум это чувство, но всё равно, силы были неравными. Никто из города не пришёл им на помощь, да никто и не пытался это сделать. Бесы штурмовали оставшегося в живых Вадима, который, не имея сил никуда убежать, крутился волчком по телеге. Он размахивал клычём, рубя, что было сил всех подряд и уже давно не выбирая, куда ударить. Кистень, висевший за поясом, свалился куда-то вниз, лишь пистоль чудом держался в петле. Бесы рвали его руками и кинжалами и пытались разорвать или укусить. Сделать это им не удалось, но вот одежда они всю изорвали. С ужасом Вадим почувствовал, как по его телу побежала свежая кровь из ран, нанесённых ими. — Всё, я труп — пришла запоздалая мысль, и тут же наступило величайшее спокойствие. Ненависть ушла и ярость тоже, он перестал суетиться, он просто стал убивать или, если говорить точнее, упокаивать мертвецов. К чему теперь торопиться, ведь впереди его ждала лишь вечность. Он и не заметил, как их стало намного меньше, а некоторые из них, кто оказался похитрее и вовсе подались назад. К чему подставлять свои головы, когда можно найти добычу и попроще⁈ Между тем, день уже клонился к вечеру. Небо постепенно темнело, и вскоре стало почти темно, когда появился ещё один бес. Был он массивен, двигался неспешно, но весьма плавно и явно не походил на всех прежних зомби. Отогнав пятёрку своих сородичей, он играючи разбил всю защитную конструкцию и ударил Вадима огромной рукой, в которой находилась дубина. В последний момент Вадим успел сделать шаг назад и упал на землю. Сабля отлетела куда-то в сторону, и он упал на бок, чувствуя под собой твёрдую рукоять пистоля. В полубессознательном состоянии Вадим вынул оружие из-за пояса, насыпал остаток пороха на полку и, направив пистоль в голову монстра, спустил курки. Бахнул громкий выстрел, и голова напавшего беса получила огромную дырку, бес постоял, зашатавшись и медленно рухнул на землю. Вадим рывком поднялся и, подобрав машинально саблю, выставил её прямо перед собою и буром попёр на оставшихся бесов. Впрочем, они стали исчезать один за другим, и вскоре возле избитой и изломанной телеги остался только он один и те, кого он так самоотверженно защищал. И Агафья, и Маруся с детьми, лежали на телеге ни живы, ни мертвы. Не в силах держать равновесие, он рухнул на телегу, успев схватиться за её борт. С трудом пересиливая себя, он глянул вперёд и заприметив ближайший дом, что мог их приютить на время, сказал: — вставайте, и идём вон туда, и сам первый пошёл к нему. Он спотыкался, падал, но шёл, пока не уткнулся в открытую дверь, как оказалось, бани. В ней никого не оказалось. Хлопнув дверью, закрыл её на засов, когда все забежали в неё и тут же потерял сознание, не успев даже упасть на пол. Его тело неловко свалилось и раскинулось на холодном и чуть влажном песке. Небольшие струйки крови медленно стекали из ран на теле Вадима, оставляя на одежде и коже багровые потёки быстро засыхающей влаги. Вадим потерял сознание, но не разум, и теперь его мозг бродил в свободном эфире, больше не властвуя над телом. Эта невесомая сущность, в простонародье называемая душой, а в философских трактатах некоей субстанцией, отлетела от него прочь. В понимании же современного человека это можно было трактовать по-разному и называть тоже, что не меняло саму суть. Так вот, сознание, душа или субстанция Вадим Белозёрцева оторвалась от бренного тела и, выйдя из него, отправилась в самостоятельный путь по нематериальным волнам божественного эфира. А внизу осталось лежать истерзанное тело несчастного пацана, истекающее кровью, благо за ним имелось кому присмотреть. Переродившиеся, то есть прошедшие вторую стадию развития бесы, начали долбиться в дверь неприметной баньки. Но, сложенная когда-то давно из очень толстых брёвен, она не подавалась их усилиям. Осатанев от запаха свежей человеческой крови, зомби изо всех сил дубасили в дверь сильными лапами. Грызли её, кусали, скребли ногтями, толкали, били ногами, но дверь открывалась наружу, а брёвна словно окаменели. Особо продвинутые принесли ухваты и кинжалы, но с тем же успехом. Дверь не поддавалась. Поорав и побесновавшись у стен, бесы, один за другим, постепенно отошли от бани, отправившись по другим делам. Сегодня им не повезло. А эту тушку они возьмут следующей ночью, если он сам за это время не станет одним из них. Душа Вадима, между тем, попав в один из воздушных потоков божественного эфира, быстро заскользила по его волнам. Божественному промыслу было суждено направить её по нужному адресу и, долетев до неизвестного места, она зависла там, растворившись в воздухе. В ярко освещённой комнате беседовали два человека, одетые в европейскую монашескую одежду. Комната больше всего напоминала алхимическую лабораторию, да, по сути, ей и являлась. И сейчас, между этими двумя людьми шёл весьма оживлённый разговор. — Маэстро, наш эксперимент зашёл слишком далеко. Мы уже решили тем самым все свои задачи, теперь самое главное для нас, это не допустить выхода из-под контроля всей ситуации. — Да, признаться, я и не ожидал ничего подобного, просто чёрная оспа, да ещё ритуал призыва духов. — Ну, вы не правы, граф. Столько усилий, столько артефактов, столько экспериментов. Все ваши исследования с людьми, заражёнными разными болезнями, показывают, какой огромный труд вы проделали в этом направлении. А ещё пакт с ведьмами и колдунами о ненападении в течении года, ну и их помощь в этом вопросе. Всё же некромантия, это по их части. — Гм, мне пришлось приложить много усилий, без сомнения. А, кроме того, вызнать у них множество «чёрных» ритуалов. Жаль, большинство предоставленных ими индивидуумов погибли, а ведь мы могли их использовать в своих целях и здесь, натравив на нужные нам территории. — О! Я слышал вашу идею о солдатах без боли и совести. Неужели вы думали, что с помощью чумы или оспы вы сможете решить эту проблему? — Вы передёргиваете, барон. С помощью чумы мы можем только брать города, если нам не нужны их жители, и всё равно останется риск, что болезнь перекинется на союзные войска. Процесс этот неуправляем и его очень сложно остановить. Очень сложно. А вот с корью или оспой всё гораздо проще, если применять к ним чёрные ритуалы. Несколько подопытных мы переправили в Московию и вручили их Якову Маржерету, что являлся там лейтенантом королевской стражи у их нового правителя. — Да-да, я помню, как их переправляли с англичанами на корабле. Их ещё встречал Исаак Масса. Его, правда, использовали без предупреждения, но всё равно, он изрядно вам помог. — Так и есть. Человеческий материал на месте мы нашли в избытке. Эксперименты продолжились уже в иноземной слободе и с местным материалом. Благо, его во времена русской смуты оказалось предостаточно. — Все привезённые погибли? — Да, но мы получили много данных, и научились подымать мёртвых. Польский король Сигизмунд III щедро заплатил нашему ордену за то, чтобы мы внесли сумятицу в ряды русских. Их государственность сейчас под большим вопросом, и мертвяки добавили им ещё большей неразберихи. Мораль польского короля проста: чем слабее будет Московия, тем вероятнее возможность захватить её гусарам Сигизмунда. Всё просто. А там и наш орден своё получит в виде земель, наград и денег. Московия богата и сильна, а наши услуги востребованы. Ведь только мы знаем, как остановить эпидемию. Мы, чумные доктора ордена госпитальеров, знаем всё об этом. И наша тайна останется навсегда с нами, пока существует этот мир. А о нашем договоре с ведьмами знают и вовсе единицы. — А договор с африканскими колдунами-марабутами? — Это не наш договор, а турецкого султана, у него свои цели, у нас свои, просто совпали интересы и не более того. Собеседник промолчал, только склонил голову в согласии. — Но что же всё-таки вышло? — Вышло нечто странное и пугающее. Мы и сами того не ожидали. Заражённые мутировали, в ходе эксперимента все должны были стать послушные воле хозяина и являться обыкновенной ударной силой, попутно запугивая местное население. Вместо этого, большинство из вновь обращённых либо оказалось легко уничтожено, либо стали превращаться в более независимых от воли поднявшего их, а некоторые смогли стать и вовсе совсем другими. До конца природу этого явления мы не смогли изучить, слишком опасно. Мы с трудом обуздали их в пределах Замоскворечья, уничтожив всех непокорных огнём и мечом. Время ещё не пришло для масштабных акций. Но у нас есть оружие против них, и святая молитва, её просто нужно уметь использовать и комбинировать. — А что это? — Это вид молитвы, доступный только истинно верующему человеку. Зная её вербальный нарратив, он ввергает себя в гипнотический транс и начинает творить чудеса. Обычно следствием его веры и молитвы являются чудесные исцеления тяжелобольных людей. Люди прозревают, начинают слышать, у них вырастают даже зубы! Прикасаясь к человеку, они исцеляют его или дают новый смысл жизни. Если же они прикасаются к зомби, то те не в силах преодолеть святую силу, просто умирают, теряя свою бесовскую сущность и превращаясь в обычные трупы. Но возможности силы этого человека не безграничны и чем сильнее поднятый или заражённый смертью мертвец, тем слабее магия святой молитвы, и тем меньше может упокоить монах. Кроме этого, мы нашли ещё одно ограничение, весьма незаметное и неочевидное. — Это какое же, граф? — заинтересовался барон. — Тех из людей, кто переболел чумой или оспой, причём в тяжёлой форме, болезнь уже не затрагивает, они не превращаются в мертвяков. Их просто сжирают живьём, и всё. Зомби чувствуют таких и набрасываются на них в первую очередь. Поэтому эта особенность ещё долго будет храниться в тайне, очень долго. — Как всё интересно! Но если мы не сможем найти достаточное количество святых людей, способных творить животворящую молитву, да и переболевших оспой тоже не так много в нашем мире, как мы сможем уничтожать вышедших из-под нашего контроля? — Гм, на это случай у нас есть ещё одно оружие. Мы долго искали его, пока не наткнулись на «Святой огонь». — Это что такое? — Это субстрат. Смесь пороха, ладана, земляного масла и порошка металла, называемого магнием. — Никогда не слышал о нём. А я множество взрывающихся и горящих веществ перепробовал в своей лаборатории. — Барон, уж простите меня, но настоящую формулу этого вещества знают всего несколько человек. Они называют его «светоносный». Я получаю его в тонких круглых глиняных сосудах шарообразной формы, которые своими размерами помещаются в ладонь пятилетнего ребёнка. Стоит только легко сжать её, как тонкие глиняные стенки трескаются и оттуда вырывается белый, поистине светоносный огонь, что сжигает всё на своём пути. Если он попадёт на обычного человека, то убьёт его или задушит, но не сразу, и не всегда. А если попадёт на зомби, то не перестанет гореть, пока не сожжёт всё его тело. Вот потому-то он и назван «святым огнём». — Чудны твои дела, Господи! — прошептал барон. Их разговор ещё продолжался, но мир вдруг закружился, и квинтэссенция человеческого духа Вадима обрела невидимую плоть, собравшись в крохотное дымное облачко, и вновь заскользило вверх. Воздушный поток божественного эфира подхватил субстанцию или душу Вадима Белозёрцева и унес сквозь стены обратно туда, где лежало сейчас его бренное тело. Матрица его О-сознания, в виде нематериальной сущности, раскинула свои сети и уловила флюиды информации. Пусть они были переданы звуковыми колебаниями речевого аппарата живых людей, но оно смогло их обработать и унесло с собой прочь, словно понимая, что шанс-то, оказывается, есть! Долетев до тела Вадима Белозёрцева, что лежало сейчас без сознания, душа втянулась в него и полностью растворилась. Вадим вздрогнул, на мгновение очнулся, открыл глаза, застонал и снова потерял сознание. Но теперь это был хоть и тяжёлый, но обыкновенный сон, да и за стенами бани уже медленно наступал рассвет, даря надежду на жизнь. Филин, который таращил круглые жёлтые глаза, сидя на трубе небольшой баньки, расправил крылья и, бесшумно сорвавшись со своего насеста, плавно заскользил вдоль домов в сторону леса. Через несколько мгновений его чёрная тень бесследно растворилась в тёмной громаде леса, торчащего изломанной ветвистой линией на краю горизонта. Он словно понял, что все его усилия дождаться непонятно чего оказались напрасны. А с другой стороны, он не зря прилетал сюда, оказав неведомому ему отроку посильную помощь. Зачем? Так приказал его хозяин. Первые лучи солнца постепенно пробивались через плотную пелену серых облаков, а темнота стала медленно сменяться серостью раннего утра, когда со стороны того же леса, громко хлопая крыльями, прилетел лесной ворон. Крупная птица, с пером иссиня-чёрного отлива, громко курлыча, облетела весь Посад, сделала несколько воздушных пируэтов и, громко каркнув, уселась на то же место, где до этого сидел филин. Похлопав сильными крыльями, ворон постепенно успокоился, изредка вздрагивая мощным телом. Потом, кося чёрным взглядом на изредка проходивших мимо мертвяков, принялся неторопливо чистить пёрышки огромным и острым клювом. Один из бесов, что пошустрее, обратил внимание на ворона и двинулся к нему, пытаясь запрыгнуть на крышу. Это ему уже почти удалось, когда ворон заметил его усилия. Посчитав эти попытки опасными, ворон раскрыл клюв и, громко каркнув, начал бить крыльями, угрожая атакующему зомби. Тот же не внял предупреждению и продолжал упорно карабкаться вверх. Тогда ворон, растопырив крылья, заскакал в его сторону и с силой долбанул клювом мертвяка в левую глазницу. Злобно каркнув, он ударил сразу же и во вторую. Лишив монстра зрения, ворон отпрыгнул назад, с любопытством взирая на то, что будет делать зомби. А тот, потеряв равновесие, свалился вниз и завозился на земле, полностью потеряв ориентацию. Встав, он зашатался и резко прыгнул, думая, что попадёт на крышу, а вместо этого упал опять на землю и покатился по ней, врезавшись в стену дома. Бросив попытки прыгать, зомби развернулся и пошёл куда «глаза глядят», то есть «куда вздумается», то есть просто пошёл. Всё это время ворон внимательно наблюдал за поверженным врагом, в любую минуту готовый снова приступить к атаке. Громко и победно каркнув, когда мертвяк ушёл прочь, ворон снова стал чистить свои пёрышки, как будто бы у него больше и заняться нечем на этом свете. А и правда, чем ещё заняться сытому лесному ворону. С утра мышей наловил, птенцов накормил, с подругой раскаркался, пора и отдохнуть на трубе бани, да с мертвяками силой померяться, всё развлечение в постылой и унылой лесной жизни. А опосля и собой заняться можно, и личной гигиеной, особенно после драки с бесами. Глава 22 Главное — выжить! Вадим медленно приходил в себя, он даже предположить не мог, что приходить в себя будет так тяжело. Просто невыносимо. Едва очнувшись, он сразу же почувствовал боль во всём теле. Каждый сантиметр его кожи саднил от боли и напоминал о себе.