– Помнишь, как Марвин пытался воссоздать в ВР сцены из всех книг, которые он когда-либо читал? Так вот, оказалось, что это просто ерунда. Группы, о которых ты говоришь, пытаются заменить стандартные корпуса наших кораблей чем-то более… э-э-э… интересным. – Мы самодовольно заявляли о том, что уже стали Homo siderea, и, похоже, что кое-кто из Бобов стал развивать эту идею, – ухмыльнулся Билл. – Я подписан на их блоги, и уверяю вас, что все их затеи – просто безвредная чепуха. Проект «Сингулярность», возможно, чуть более опасен, а «Звездный флот» – гораздо более опасен, особенно если они перейдут от слов к делу. Последняя реплика резко омрачила наш разговор, и на несколько миллисекунд в комнате воцарилось неловкое молчание. Я допил кофе одним глотком. Пора браться за дело. – Очень интересно. Но, кстати об интересном: может, посмотрим на одну крошечную мегаструктуру? – Конечно, конечно! – воскликнул Билл, и я перенес нас всех в центр управления. На самом деле, в вирте просто сменилась картинка, но у Изначального Боба был пунктик насчет подробностей, и мы, Бобы первых поколений, разделяли этот подход. Мы оказались в центре управления, где на стенах висели огромные экраны, где стояли ряды консолей, и вся атмосфера в целом была очень научно-фантастическо-космическо-корабельной. Только здесь можно по-настоящему заниматься изучением новой звездной системы. – Так, и что тут у нас? – спросил Билл, подходя к голографическому экрану. – Разведчики завершат проход по внутренней системе, и тогда у нас появится полная картина, – ответил я. – Гуппи, сначала только планеты. Билл, Уилл и Гарфилд неодобрительно посмотрели на меня. Я тянул время; они это знали, я знал, что они знают, и так далее. Но в моей ВР – мои правила. На голографическом экране появились шесть планет – три газовых гиганта на периферии и три скалистых планеты значительно ближе к центру. Одна из трех последних находилась в обитаемой зоне. Сразу бросался в глаза большой промежуток между второй и третьей планетами. – Расположение выглядит неестественным, – сказал Билл. – Слишком асимметрично, – кивнул я. – Либо планеты подвинули, чтобы освободить место для мегаструктуры, либо каких-то планет не хватает. – Создатели буджумов, скорее всего, появились на второй планете, – сказал Уилл. – Что о ней известно? [Линий в спектре хлорофилла нет. Линии в спектре кислорода на минимуме. Радиообмена нет. Никаких признаков органики.] Мы повернулись к Гуппи. Последней планетой с такими характеристиками был Пав. Уже после всего. – Другие? Для них это не слишком далеко? [Нападение Других маловероятно. Сканирование с помощью суддара показало наличие значительного количества металлов.] Отлично. Если бы в системе побывали Другие, то выбрали бы все металлы подчистую. – Давайте посмотрим все остальное, а затем, если не окажется веских возражений, я отправлю вперед маломощных разведчиков, чтобы они рассмотрели все в подробностях. – Я посмотрел на Гуппи. – Малые небесные тела? [Ни одного. Мы прочесали всю систему.] – Что, даже спутников нет? [Ни одного спутника.] – Ого! – воскликнул Билл. – Кто-то не сидел сложа руки. – Давайте отложим и этот вопрос, – сказал Уилл. – Прямо сейчас у нас два варианта: первый – посмотреть на данные о мегаструктуре, и второй – навалять Бобу как следует. – А оба выбрать нельзя? – спросил Билл. – Ставлю на рой Дайсона, – ухмыльнулся я. – Довольно тонкий, – заметил Билл. – Звезда совсем не затенена. – Навалять. Как. Следует, – зарычал Уилл. Я рассмеялся. – И вот настал тот миг, которого все мы ждали. – Я кивнул Гуппи, и он обновил голограмму. Мы уставились на нее; прошло, должно быть целых несколько секунд. – Это что еще за херня? – наконец сказал Уилл. Билл мигнул и на мгновение застыл – скорее всего, занялся поисками информации в архивах. Не успел я отреагировать, как он уже вернулся. – Топополис. – Похоже на спагетти, – сказал Уилл. – Или на скульптуру из проволоки. – Непрерывный цилиндр радиусом пятьдесят шесть миль, – сказал я, взглянув на схему. – Он три раза огибает звезду, и обматывается вокруг самого себя, складываясь в своего рода спираль. – Торический узел, – вставил Билл. – Как это вообще возможно? – спросил Уилл, игнорируя уточнение Билла. Билл пожал плечами. – Люди обсуждали это еще на Земле, во времена Изначального Боба. О самой концепции известно относительно мало. Похоже, топополис не был так популярен, как цилиндры О’Нила, стэнфордские торы и кольца Бишопа, но для его создания не нужны особо продвинутые технологии – только огромные усилия и хотя бы минимальный уровень проектирования. – А как же гравитация? – Топополис фактически является цилиндром О’Нила длиной в несколько миллионов миль. Он вращается вокруг малого радиуса, чтобы создать искусственную гравитацию. – Но он же изогнутый! – яростно завопил Уилл. – Дружище, не забывай о масштабах, – улыбнулся Билл. – Если изгиб нити составляет одну милю на каждый миллион миль длины, то тебе даже не понадобятся расширительные соединения. Это меньше, чем десятая часть дюйма на каждую милю. Структура будет изгибаться меньше, чем мост «Золотые ворота», когда по нему идет один человек. – Но где они взяли материалы для… ой. – Уилл кивнул. – Из недостающих планет. – Если смотреть на картину целиком, – задумчиво произнес Билл, – то данный проект впечатляет меньше, чем то, что пытались сделать Другие. – Но создатели буджумов не вторгались в другие системы, чтобы добыть сырье. – По крайней мере, нам так кажется, – сказал я, бросая взгляд на Билла. – Этот вопрос я еще не изучал. – Если у них нет подпространства и двигателей ВСПЛЕСК, то этот вариант выглядит маловероятным, – ответил Билл. – Но мы слишком мало знаем, поэтому данный вопрос тоже подвисает в воздухе. Итак, что будем делать дальше? – Хороший вопрос, – сказал я. – Я собирался просто просканировать базу буджумов и найти матрицу Бендера, но, похоже, этот план накрылся. Мы не можем изучить более миллиарда миль сложной структуры, разыскивая один-единственный куб, набитый оптоэлектроникой, и одновременно уклоняться от атак буджумов. – Особенно если создатели буджумов тоже используют оптоэлектронику. Это как искать конкретную иголку в стоге сена, если сено тоже состоит из иголок. – Ага. Ну ладно, похоже, нам придется более тщательно продумать наш подход. Сначала нужно собрать информацию, – сказал я и начал загибать пальцы. – Нам нужна картинка планеты, нам нужна картинка мегаструктуры и нам нужен скан ее внутренностей. – И нам нужно, чтобы нас не взорвали. – И это тоже. Билл щелкнул пальцами. – Кстати, о военных технологиях… – Мы о них не говорили. Билл свирепо посмотрел на меня. – Я тут работал над вариантом одной штуки, которой получил от СШЕ – фрактальной поверхностью, которая поглощает девяносто девять процентов попавшего на нее излучения. Это излучение она затем испускает в виде инфракрасных лучей. – Отличное решение для борьбы с радарами, а вот против инфракрасных датчиков оно не очень подойдет. – Но ведь у нас есть твои теплопоглотители. Избавься от тепла с их помощью. – Хм… – Я кивнул. – Если двигатели будут работать, то теплопоглотитель быстро выйдет из строя. Придется очень точно рассчитать время. – Угу. Значит, заверни грузовой беспилотник в эту фрактальную поверхность, оснасти его теплопоглотителем. Лети на планету Буджум, сбрось пару разведчиков, а затем делай ноги и молись о том, что окажешься на периферии системы раньше, чем откажет теплопоглотитель. Сделай то же самое с беспилотниками, у которых есть камеры с высоким разрешением. Их высади рядом со структурой. Я обвел взглядом комнату. Никто не спорил. – И последнее. Нам нужно больше данных о топополисах… э-э-э… топополях? Топополиях? Возможно, среди людей есть эксперты по мегаструктурам. Кто-нибудь может это выяснить? – Я этим займусь, – сказал Уилл и исчез. Билл встал. – Я вышлю тебе информацию о фрактальной поверхности, – сказал он и исчез. – А я поработаю над конструкцией беспилотников, – сказал Гарфилд и тоже исчез.