– Ой, все-таки прав был мой сынок, когда объявил мне, что нашел маму для своих детей. Сто раз прав, – заявляет Аревик Артуровна с довольным видом. – Ты будешь хорошей мамой для Артура и Тиграши. О как! Оказывается, Рафаэль уже записал меня не просто в няни, но в мамы для своих детей. Только что ж спросить забыл? – Это когда он вам такое сказал? – спрашиваю у Аревик Артуровны. – В тот день, когда ты рассказала ему про Еву, – пожимает плечами она. Припечатываю пятую точку к стулу и пытаюсь переварить услышанное. То есть Рафаэль заявил своей маме, что нашел мать для своих детей ровно в тот день, когда мы с ним впервые переспали? С чего он сделал такой вывод? И почему не поставил в известность меня? Аревик Артуровна тем временем продолжает сыпать конфиденциальной информацией: – Я ему сразу советовала, как расстался с женой, чтобы нашел хорошую девочку. Знаешь, такую, чтобы хозяйственная была, мать хорошая. Вот ты, сразу видно, хорошая хозяйка. Вон какая у тебя чистая кухня, загляденье… Кухня у меня и вправду чистая, но не потому, что я гениальная хозяйка, а потому что мне сегодня Ева помогала с посудой и у Рафа есть моющий пылесос. – Ты будешь его близнецам хорошей мамой, они тебя любят, – тем временем продолжает Аревик Артуровна. – Рафик правильную женщину выбрал, подходящую, со всеми нужными качествами. Мудро выбирал. Ага, все верно. С качествами у меня полный порядок. Я хорошая нянька, домовитая, готовлю вкусно, энергичная… И вроде бы мне должно стать приятно оттого, что меня хвалит мать Рафаэля. Но… Но отчего-то у меня в голове начинают крутиться слова бывшей свекрови: «Он же использует тебя как бесплатную рабсилу. Хорошо устроился. Ты на него батрачишь, с поварешками бегаешь. Бесплатная няня, и кухарка, и на шлюх тратиться не надо, все в одном флаконе. А ты принимаешь это за любовь». Я еще в прошлом браке устала чувствовать себя роботом-домохозяйкой, и тут на тебе… Как же мне хочется, чтобы кто-то полюбил меня не за то, что я функциональна в быту, а потому что я – это я. Но разве обратил бы Рафаэль на меня внимание, как на женщину, если бы не мой талант ладить с детьми? К тому же в любви он мне не признался ни разу! Свин! Зато доложил маме все-все про нашу жизнь. Глава 47. Ох уж эти женщины Рафаэль Вечером в своем гостиничном номере я хожу вокруг телефона, уже словно лев вокруг пустой миски. Мяса охота! Точнее, хоть немного внимания от мадам по имени Кристина. Весь день она, видите ли, очень занята. Чем? Кем? Ладно, у нее на попечении пять детей. Но это не оправдание! К тому же сегодня будет первая ночь за последние две недели, когда мы с Кристиной не займемся сексом. Оно само по себе не улучшает настроения, а в добавление к этому полный игнор с ее стороны. А я ласку хочу! Мне ее ласка особо вкусна, еще и близко не приелась. Впрочем, это в принципе не может мне приесться, потому что приятно до загибания пальцев ног. И пусть на расстоянии она может выразить эту ласку лишь словами, мне сейчас и они вполне сгодятся. Я СОСКУЧИЛСЯ! Наконец-то получаю долгожданный звонок. Надо же! И десяти вечера не стукнуло, всего-то без пятнадцати. Так бы и надавал Кристине по ее красивущей заднице за подобный игнор моей персоны. Чтобы знала! – Алло! – мой голос против воли звучит возмущенно. – Кристина, объясни мне, как же так случилось, что тебе за целый день некогда было даже отправить мне селфи? От тебя убыло бы, что ли? Мы договаривались! – Вот тебе фото, специально днем сделала, – фырчит она. Недовольная! Чую в ее словах подвох, открываю мессенджер, где мы обычно обмениваемся снимками. И вправду получаю селфи ее… вместе с моей мамой. Как-то сразу все понимаю. Вот же ж кому-то неймется! По-человечески попросил родительницу: подожди ты, пока не вернусь из командировки. На выходных пригласим тебя, все обставим чин чинарем. Так ведь нет, не утерпела. Села на метлу и примчала, пока меня нет. Потому что что? Потому что у кого-то завод в одном месте слишком сильный, нетерпячка называется. Оно, может, и разумно было бы сразу их познакомить. Но я-то знаю свою мать, она у меня кандибобером. Что на уме – то на языке, вообще не фильтрует информацию. Я хотел подольше пожить с Кристиной, дать ей меня узнать, прежде чем родительница попотчует ее историями о том, как я в детстве ел грязь на детской площадке, отрезал двоюродной сестре косу, и сколько у меня было прыщей в четырнадцать. Она ж ничего не утаит! Но разве это в духе маман – взять да и послушать меня? Ничего подобного. Как только она услышала про внучку, уже мылила лыжи, хотела сбежать из санатория, куда я купил ей путевку за приличные деньги. Еще бы – внученька, долгожданная, одна-единственная. Я удержал ее от этого только тем, что выслал ей кучу фото Евы, благо дочка не отказывалась позировать. Но оказывается, это не помогло. Стоило мне уехать, как маман прискакала. Еще, небось, тяжеленные сумки приперла с подарками, это как обычно. И плевать этой женщине на свое здоровье. Там же ж внуки… В кого я получился такой терпеливый и во всех местах рассудительный? Прямо не знаю. – Что она тебе наболтала? – сразу спрашиваю, чтобы определить масштаб бедствий. А то, что наболтала, – это даже к гадалке ходить не надо. – Раф, – начинает Кристина недовольным голосом. – Объясни, зачем ты рассказываешь маме про всю нашу жизнь? Точно наболтала… И похоже, что все. Еще бы, у нее же для этого был целый день. То-то Кристина мне не звонила до целых без пятнадцати десять. – Ничего я ей не рассказываю, – вяло пытаюсь отбиться. – Тогда почему она в курсе всего? – выдает она убийственный аргумент. А я понятия не имею, как у матери так мастерски получается выуживать из меня информацию. Я звоню ей каждый день, чтобы справиться о здоровье. В конце концов, она у меня пожилой человек, который живет один, я должен о ней заботиться. И как-то слово за слово выкладываю ей новости. Мне, в общем-то, особо больше и некому рассказать про детей, про то, что они творят. С друзьями в последнее время немного разошлись пути. Потому что, по их мнению, я стал жутким душнилой, которого волнуют лишь сыновья. Про Еву опять же хотелось поделиться. А детали про Кристину мама сама из меня вытащила. Короче, я ни при чем, так получилось. – Крис, – тяну немного виновато. – Я ей слова про тебя плохого не сказал. А знаешь почему? – Почему? – тут же спрашивает она. – Потому что нет в тебе ничего плохого, ни единой частицы. Тут я, кажется, попал в яблочко, потому что Кристина отвечает уже более миролюбиво: – Ладно, проехали… Я уже было выдыхаю, кажется, отстрелялся. И тут Кристина выдает: – Только скажи мне одну вещь. Вот если бы я совсем не умела и не любила нянчиться с детьми, ты бы начал со мной отношения? Обалдеть, дайте две. Как прикажете ответить на этот вопрос и при этом остаться в живых? Тут либо честный, но мертвый, либо живой, но брехун.