Фиби была еще совсем молоденькой девчонкой, лет шестнадцати-семнадцати, и, судя по всему, подпала под влияние более твердой и энергичной подруги. Именно поэтому она молчала, полностью отдавая кубинке инициативу в разговоре. – Майкл, а ты не можешь нам совсем немножечко помочь? – решила надавить на жалость Оливия, при этом скривив губки, словно собиралась заплакать. – Конечно. Обещаю, что буду вам слать посылки в тюрьму. – Тьфу на тебя, Майкл! Только я начала мечтать о красивой жизни, а ты взял… – Майкл, я еще раз хотела бы поблагодарить тебя за помощь, – неожиданно вклинилась в наш разговор девушка. – Мне вполне хватило одного «спасибо». – Извини, Майкл, но когда Оливия говорила о тебе, то я представляла мужчину, а не подростка. – Если быть справедливой, подружка, я говорила тебе о моем маленьком мужчине. Не так ли? – Ладно. Об этом можете поговорить в другой раз, а сейчас поговорим о деле. Но для начала вопрос. Фиби, ты не боишься за свою мать? – Она мне не мать, а тетка, а ее двоюродный брат работает у большого босса. Он как-то приезжал к сестре на большом красивом автомобиле с шофером-охранником. Вся улица сбежалась на него посмотреть. Так что ее и пальцем никто не тронет. – Тогда сделаем так. Фиби, ты поедешь к Оливии и будете сидеть там вместе тихо, как мыши под веником, – я строго посмотрел на обеих девушек. – Предупреждаю сразу: если попробуете удрать с крадеными драгоценностями, считайте, что дальше по жизни плывете сами. И еще. Попробуете часть драгоценностей присвоить – подставите меня. Не советую. Девушки переглянулись, потом опустили глаза. Похоже, такие мысли у них в головах уже начали бродить. – Так как? – спросил я их. – Сделаем все так, как ты сказал, – ответила мне Оливия, глядя мне прямо в глаза. – Так ты нам поможешь? – почему-то спросила Фиби. – Попробую. Держите, – я достал из кармана и протянул сидевшей рядом со мной Оливии пятьдесят долларов. У Фиби при этом удивленно округлились глаза. Она взглянула на меня как-то по-другому. Сейчас в ее глазах читался интерес женщины, причем уже не как к подростку с крепкими кулаками, а как к мужчине с толстым кошельком. Глава 10 Поймав такси, я сел в машину, затем посмотрел на часы и подумал о том, что время есть, а значит, по дороге надо заехать на Главпочтамт. Приехал я в отель за пятнадцать минут до назначенного сенатором времени, в хорошем настроении. Мне наконец пришел ответ. Техасец написал, что если бриллиант пройдет экспертизу, он будет готов купить его немедленно. «Бриллиант подлинный, эксперты подтвердят. Цену приблизительно знаю, а там поторгуемся. Хм. Вот только Ева… Женщина она норовистая, но думаю, за хороший процент она сделает все как надо». Сидя на диване в фойе и витая в приятных мыслях, я не забывал отслеживать всех входящих в отель. Первым я заметил телохранителя, а потом и самого сенатора, идущего за ним. Поднявшись со своего места, помахал им рукой. Стоило охраннику увидеть меня, как он, обернувшись, сообщил обо мне своему хозяину. Вильсон согласно кивнул головой и направился ко мне. Охранник медленно пошел сзади. Быстро, почти в автоматическом режиме, я окинул окружающее нас пространство. Ничего подозрительного, все, как обычно. Я не видел сенатора меньше суток, но сейчас мужчина потерял свой лощеный вид и выглядел так, словно за эти часы перенес тяжелую болезнь. Лицо серое, под глазами мешки. Губы сжаты. Взгляд, нездоровый, полный душевной боли. Мне ничего не было известно о результатах поиска, но по лицу сенатора нетрудно было понять, что моя догадка оказалась верной. – Здравствуйте, сэр. Примите мои самые искренние соболезнования. – Спасибо, Майкл, но я приехал не за тем, чтобы сказать о том, что твои подозрения подтвердились. У меня есть к тебе большая просьба. – Слушаю вас, сэр. Для начала, может быть, присядем? Вполне удобное место, – и я указал на диванчик, возле которого мы стояли. – У меня совсем нет времени. Моя жена очень хочет тебя увидеть перед тем, как мы улетим. Самолет, – Вильсон посмотрел на часы, – улетает через два часа двадцать минут. Ты как? Я понял, что он хотел сказать. Вильсоны увозили тело своего сына домой. – Сэр, у меня с собой нет одежды темных тонов. – Плюнь на это. Ты согласен? – Да, сэр. – Тогда поехали. Выйдя из отеля, мы сели в машину, на заднее сиденье. Телохранитель устроился на переднем сиденье. Стоило захлопнуться автомобильным дверям, как шофер, без всякого напоминания, тронул машину с места. – Майкл, это тебе, – и сенатор взял небольшой портфель, до этого стоявший на сиденье, и положил его мне на колени. – Я догадываюсь, что там, – сказал я, ставя портфель на сиденье, между нами, – поэтому не возьму. – Как-то по-другому я могу выразить свою благодарность, Майкл? – Сэр, я уже сказал: мне ничего не надо. – Странно, но Мария мне так и сказала: он не возьмет деньги. Хорошо, тогда возьми это, – Вильсон щелкнул замками портфеля, открыл его, затем достал два листа бумаги. – Я знаю, что для тебя это важно. Мельком пробежав глазами по отпечатанному на пишущей машинке тексту, я сразу понял, что это часть допроса Микки Кинли, которая касалась Томаса Райта. – Сэр, я вам очень благодарен. Вы помогли восстановить справедливость. – Так же, как и ты, помог мне восстановить справедливость. В его словах был скрытый смысл, который несложно было понять, но догадываться – это не значит знать, а мне был нужен точный ответ. – Интересно, где сейчас может быть Кинли? Вопрос был риторический, к тому же был задан нейтральным тоном. Вильсон мог ответить на него, а мог и промолчать, но сенатор, похоже, ждал этого вопроса. Он даже на миг оживился, а взгляд его чуточку посветлел. – К сожалению, этот преступник не дожил до суда. Около полудня его автомобиль был расстрелян неизвестными лицами. Кинли и его водитель были обнаружены мертвыми на дороге, в пяти милях от аэропорта. – Зачем такому суд? Лично я считаю, что такие убийцы, как он, заслуживают смерть в придорожной канаве. Вильсон с одобрением посмотрел на меня. Он согласился с моими словами, но только взглядом. Высказывать свое согласие он не стал, так как они шли вразрез с законом. – Не нам об этом судить, Майкл. Для этого есть правосудие и закон, – сенатор помолчал, потом продолжил: – Я вот что хотел сказать… М-м-м… Моя жена… и я, как бы это сказать… Короче, мы с Марией хотели бы поучаствовать в твоей судьбе, Майкл. – Большое спасибо, сэр, вам и вашей жене за столь лестное для меня предложение, но я вынужден вам отказать. У меня своя дорога, сэр. – Не торопись. Ты ведь даже не подумал. Не взвесил. Скажу так. Мы видели, что у тебя сильный и волевой характер, что ты сам прокладываешь себе дорогу в жизни, но тебе не хватает настоящего воспитания, знаний и поддержки. Майкл, пойми, что с нами ты получишь возможность взлететь куда выше, чем ты наметил для себя. Перед тобой откроется весь мир. Политика, дипломатия, военная карьера. Ты будешь тем, кем только захочешь. – Мне очень не хочется огорчать вас и вашу жену, но я говорю: нет. – Вот уж действительно, характер, – сенатор огорченно покрутил головой. – Тут… такое дело. Умом я понимаю, что наша встреча произошла случайно, как и твое сходство с нашим сыном, но при этом не могу не согласиться со своей женой, которая считает, что твое появление в нашей жизни – это знак свыше. Особенно, после того, как ты нам помог найти… нашего сына. Слишком много совпадений. Так не бывает. – Сэр, до нашей встречи я даже не слышал о вашей семье. – Да верю я тебе, верю. К тому же документы, которые на тебя собрали в ФБР, подтверждают твои слова. Чудо или не чудо… Впрочем, мне сейчас не до этого. Отставим это. По крайней мере, я хоть попробовал тебя уговорить. Ты когда собираешься домой? – Через пару дней. Я и так здесь задержался. – Могу я чем-нибудь тебе помочь? – Спасибо, сэр. У меня все есть. Вильсон бросил на меня долгий внимательный взгляд, потом неожиданно сказал: – Мне почему-то все время кажется, что я говорю не с подростком, а с опытным, прожившим долгую жизнь, взрослым человеком. – Наверно потому, что жизнь у меня непростая сложилась, сэр. – Знаю, парень. Видишь, даже здесь мы в чем-то схожи. Ты потерял родителей, а мы сына. Только тебе расти и жить дальше, а нам… Он оборвал фразу и замолчал, глядя куда-то в пространство. Я тоже не стал поддерживать разговор. Мне даже стало как-то не по себе, уж больно какой-то неизбежной безысходностью веяло от слов сенатора. На этом наш разговор прервался, и остальную часть пути мы проехали молча, думая каждый о своем. Мы только подъехали к аэропорту, как взлетел пассажирский самолет. Тяжелый гул винтов врезался в мои уши. К моему удивлению, мы не стали подъезжать к зданию аэропорта, а вместо этого светло-кремовый кадиллак сенатора свернул к грузовым воротам и остановился. Выглянувший из будки охранник бросил взгляд на номер автомобиля, сверил его с записями на листке бумаги, который он держал к руке, после чего открыл ворота. Кадиллак плавно тронулся и, набирая постепенно скорость, помчался по летному полю к стоявшему невдалеке военно-транспортному самолету армии США. Мы втроем вылезли из машины. Трап стоял, но рядом с самолетом никого не было. Телохранитель отошел чуть в сторону, пропуская сенатора. Тот первым поднялся на ступеньку, тяжело вздохнул и сказал, чуть повернув ко мне голову: – Идем, Майкл.