— Упаси боже! — возмутился Боно. — Протестую! Ты мне всех девок распугаешь. С кем я заигрывать буду? — Точно, — я сделала вид, что задумалась, — об этом я не подумала. Это ты мне флиртовать с красивыми мужчинами в форме не дашь… не пойду к тебе в отдел, — картинно цокнула языком и закусила щеку, чтобы не улыбаться. — Доминика, — мой Мефистофель понизил голос, что вызвало блаженную улыбку на лице. Он ревновал, — пристегнись и садись нормально. Не подавай пример сыну. — Да, мам. Так сидеть нельзя. При аварии ты переломаешь ноги, — вклинивается Игорь, — папе придется тебя на коляске возить. — Он наконец-то начал рычать. Поперхнувшись от суровой правды с уст своего сына, послушно сажусь как положено и пристегиваюсь ремнем безопасности. Не удерживаюсь и показываю Роме язык. Тот только улыбается. Это наш первый совместный отпуск. Мы едем на море. По дороге решили зарулить к отцу, так как давно не виделись и Рома настаивал. Впереди 21 час поездки или 1800 км и моя флешка с музыкой, потому что Рома проспорил мне поездку под мое музыкальное сопровождение. Также нас ожидает огромное количество солнечных лучей, по которым я соскучилась, вода, пляжи. На море я научусь плавать. Рома научит — с ним не страшно. — Ром, — возвращаюсь из магазина, в который мы заехали по дороге и протягиваю ему минералку, — как ты думаешь, я смогу стать хорошим следователем? — Почему нет? — он пожимает плечами. — Тебя что-то беспокоит? — Просто… — не могу озвучить истинную причину своих размышлений и говорю первое, что пришло в голову, — просто мой отец — главный криминальный авторитет страны. Как это будет выглядеть? — Брось, — улыбнулся Рома, — никто об этом не знает. Это первое. А второе, будешь помогать папаше проворачивать свои делишки, прикрывать его, а Котик тебя за это захочет посадить, — договорив, он закашлялся, подавившись минералкой. Скорее всего представил, как Руслан зеленеет, собирая доказательную базу. Я ничего не отвечаю на его подкол, потому что помню, как Ильдар случайно проболтался, что дело Боно развалилось, так как Котик «потерял» какой-то важный документ, который самолично и нашел. Однажды я ему сказала спасибо, и только мы понимали, за что. Мы не пересекались больше с Русланом, но иногда мне не хватало обращения «Пташка» и его дружеского общения. Но у нас разные пути. Так будет лучше для нас обоих. Когда мы приехали в Ростов-на-Дону и припарковавшись возле двухэтажного коттеджа в охраняемом поселке, я начала нервничать. Не сколько от того, что увижу отца, сколько от предстоящей встречи с Камилой. Мы ни разу не виделись, но мне почему-то казалось, что бывшая любовница моего парня не будет в восторге от появления внебрачной дочери своего мужа. Да и я не могла собраться мыслями, чтобы спокойно встретить ту, которая возможно родила от Боно ребенка. У ворот нас встретила охрана, которая была предупреждена о нашем визите. Проходя во двор и заметив оранжевые розы в саду, я не могла сдерживать нарастающее напряжение и вцепилась пальцами в локоть Боно. Сейчас мне оставалось только завидовать Игорю, который многих вещей не понимал и радовался предстоящей встрече с дедом. — Не переживай, — тихо сказал мне Рома, когда мы подошли к входной двери, — я рядом. Всё будет хорошо. Если вдруг что-то пойдет не так, уедем. Насильно тебя никто тут держать не будет. Поняла? — Поняла, — бормочу себе под нос и прижимаюсь к нему. Как раз в тот момент, когда мы стояли, обнявшись, перешептываясь как влюбленные подростки, дверь дома открылась и я увидела ее — Камилу Волкову. Красивая. Даже слишком. Она была младше Назара: на вид девушке было около 25-ти. Несмотря на наличие двух детей, супруга Волкова могла похвастаться точеной фигурой и завидными формами, которые подчеркивало элегантное платье кремового цвета. Я задержала взгляд на ее лице: тонкие черты с пухлыми губами и хладнокровным стальным взглядом, под которым хотелось поежиться. Правильно говорят: муж и жена — одна сатана. Взгляд у них точно был одинаковый. Камила внимательно изучала меня, и я не понимала, рада она встрече или нет. — Ром, привет, — улыбнулась одними губами Ками, — быстро ты. Как обычно, все камеры собрал? — не дожидаясь ответа, она наклоняется к Игорю и протягивает ему ладонь, — меня зовут Камила, но ты можешь звать меня Ками. Добро пожаловать. — А я Игорь, а это мой папа и мама, — сын пожал протянутую руку и повернулся к нам, — ты почему-то не поздоровалась с моей мамой. Не хочешь объясниться? Прикусываю нижнюю губу, ловя секундную растерянность в глазах Камилы и сама делаю шаг к ней, протягивая руку: — Доминика. Но ты можешь звать меня Никой. — Рада знакомству, Ника, — без зазрения совести разглядывая меня, отвечает Ками, — я много слышала о тебе. Ты очень похожа на моего мужа и его старшую дочь. Особенно глазами. Я не знаю, что ответить ей и меня спасает то, что появляется сам хозяин дома. Волков зашел во двор и Игорь, увидев его, с радостными криками бросился на руки к деду. — Доминика, здравствуй, — подходя со своим внуком на руках, сказал Назар и обнял меня. Затем он сухо поцеловал жену в щеку и только после этого обратил внимание на Боно, — что стоишь? Проходи. В этот момент я поняла, что у нас своеобразный паритет. Камила не в восторге от меня, а Волков — от Боно. Я слышала, что они не любят друг друга, но сейчас это бросалось в глаза и доставляло дискомфорт. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Внутри нас встретила девочка, по возрасту чуть младше Игоря. Не трудно догадаться, что это дочь Волкова. Она была его вылитой копией, особенно глазами. Такие же зеленые, пронзительные и чересчур внимательные. — Я Игорь, — протянул ей руку мой сын. — Ульяна, — засмущалась девочка, — хочешь, я покажу тебе свои игрушки? Дети быстро нашли общий язык, забыв о существовании взрослых. Они подружились с первой минуты и следующие часы мы их даже не слышали. Младшая дочка, которой было около годика спала и Ками периодически уходила к ней наверх, чтобы проверить. Мне было интересно посмотреть на ребенка чтобы сравнить, похожа она на Боно или это все-таки дочь Назара. Но повода не было, а Камила на контакт не шла. Она словно специально избегала меня и не разговаривала со мной. Лишь только когда начали подготавливать стол к ужину, у меня получилось выцепить ее, оставшись с ней наедине на кухне. Я подошла неслышно, пока Ками резала хлеб. — Это Ромина дочь? — спрашиваю, облокачиваясь на стол. Камила вздрогнула от неожиданности и уронила нож на пол. Я наблюдаю за тем, как она наклоняется за упавшим предметом и повторяю свой вопрос: — Я права? — С чего ты взяла? — жена Волкова, наконец, обращает на меня внимание, убирая пепельные волосы за ухо. Я в который раз отмечаю, какая она красивая и очень похожа на мою маму в молодости. Неудивительно, что Рома не удержался и закрутил с ней. — Я видела ту газету. Писали про вас, да и по срокам сходится, — поясняю, хватая кусок белого хлеба, который у нас в Питере сложно найти. В каждом магазине есть нарезные батоны, но такой хлеб, как в моем родном городе, найти затруднительно. К этому пришлось привыкать. — Мало ли что пишут, — пожала плечами девушка, — мы просто сходили в бар, мне нужно было развеяться. А журналистам нужен был повод для скандальной новости, вот они и приплели мне новый роман. — В смысле, просто сходили в бар? — В прямом, Ник, — она впервые улыбнулась мне. Искренне, — у нас с Ромой ничего не было. Когда мы познакомились с ним, он сразу сказал, что мы просто можем общаться и рассказал про тебя. Он сильно переживал за то, что случилось, винил себя. Тебе повезло, Боно любит тебя. После ее ответа мне, в который раз, становится стыдно. Я снова повела себя как истеричная, ревнивая идиотка. Поверила тому, что написано, не дав даже возможности Роме оправдаться. А он и не пытался. Знал, что в этом нет никакого толка, ведь моя ревность не поддается адекватным доводам. Тут только один вердикт — виновен. — Хочешь, как малышка проснется, я познакомлю тебя с ней, — Ками робко дотрагивается до моего плеча, — увидишь, она вылитый Назар. Мне порой даже обидно, что оба ребенка похожи на него, будто меня и не было во время процесса создания. — Извини, — выдавливаю из себя, испытывая облегчение, — давай я помогу тебе накрыть стол? *** После нашего разговора с Камилой, лед между нами растаял и мы начали общаться. Я заметила, что Боно тоже расслабился, видя, что военные действия отменяются. А я испытывала противоречивые чувства, впервые ужиная в кругу своей семьи. Огромной семьи, в окружении любимого мужчины, сына, отца с его женой и своими двумя сестрами. У меня, оказывается, целых три сестры. Я очень богатая девушка. Семья — самое великое богатство. Я наслаждалась. Наблюдая за тем, как Игорь, на правах мужчины, ухаживал за Ульяной, накладывая в ее тарелку салат, а та, как девушка из воспитанной семьи, обучала моего дикаря пользоваться ножом и вилкой. Самая маленькая участница мероприятия покоилась на руках своей матери, в то время Рома с отцом расположились поодаль, на диване, что-то едва слышно обсуждая. Обычный семейный вечер. Домашний и уютный. Параллельно любовалась Боно и думала о нас. Мы столько пережили, что нас уже не разлучить. Когда ты оказываешься лицом к лицу со смертью или кровь перенасыщает адреналин от одной мысли, что можешь его потерять, есть два варианта: или ты больше не захочешь его видеть или же наоборот, будешь повязан с этим человеком навеки. У нас второе. Наши отношения построились на чужих костях, крови и страхе — потерять то, что дороже всего: Игоря. Иногда мне кажется, что мы проклятье друг для друга, от которого никуда не деться. Даже если ампутировать одного из нас — фантомные боли будут преследовать вечно. Уже проверено. Роман Боно — хроническое заболевание, которое страшнее раковой опухоли. Оно неизлечимо. И сейчас я любовалась своим Мефистофелем, внутренне ликуя, прокручивая в голове фразу Камилы о том, что между ними ничего не было. Он любит меня. Какая разница, с кем он спал, если в конечном итоге пришел ко мне? Усмехаюсь и замечаю, что Рома тоже смотрит на меня. В отличие от Волкова он не пил. Обратила внимание, что он очень редко употреблял спиртное, компенсируя это никотиновыми палочками. Мне иногда кажется, он принципиально не бросает курить, чтобы показать, что не подкаблучник. — Назар, у меня вопрос есть. Мнение твое нужно, — протянул Мефистофель, не сводя с меня прищуренный взгляд. Он иногда настолько откровенно смотрит на меня, что становится не по себе и всякий раз ощущаю себя голой под таким пристальным вниманием. — Валяй, — вальяжно протянул Волков, лениво прокручивая в руке рюмку. — Я хочу попросить у тебя руки твоей дочери. Как ты на это смотришь? — спросил Боно, продолжая гипнотизировать меня глазами. Я не сразу поняла, что он сказал, так же как и остальные. — Что значит, попросить руки моей дочери? — уточнил Назар и с подозрением покосился на меня. — Это знаешь, из области, я решил прикоснуться к традициям, когда влюбленный приходил к родителям своей девушки и просил благословить их брак, — пояснил Боно и я поймала в его глазах озорных чертиков. Ему доставляло удовольствие вгонять Волкова в ступор и видеть, как я становлюсь настороженной. Мне сейчас показалось или он собирается на мне жениться? — То есть, — уточнил Волков, — я правильно сейчас понял: ты, мент, который всякий раз путается у меня под ногами и пытался меня посадить, просишь благословения на брак? У меня? — Сам в шоке, — картинно вздохнул Боно, — но на что только не пойдешь, чтобы показать любимой, что не сухарь… Так что? Благословляешь, отец? — Кхм, — Назар закашлялся и кивнул в мою сторону, — у Доминики спрашивай. Если она согласна, я одобрю любое ее решение. Мне показалось, что мир остановился, а мое сердце стучит с такой силой, что даже Назар, который сидит в другом конце комнаты, слышит этот безумный грохот. Тем временем, Боно опускается рядом со мной на одно колено, как в романтических фильмах и интригующе смотрит на меня. Мне становится жарко и я не верю, что он серьезно. Всё время этот черт говорил, что хорошее дело браком не назовут и убедил меня в этом. — Пап, ты не забыл бублик на этот раз? — прошептал Игорь. — Кольцо. Это называется кольцом, — терпеливо пояснил Рома. В отличие от меня, он выглядел невозмутимо. Когда доставал бархатную коробочку, когда раскрывал ее и смотрел на меня своим серым омутом, в котором я уже растворялась на сотни микроскопических частиц, — Люцифер. Я, конечно, говорил, что штамп в паспорте — это простая формальность, но мне хочется чтобы она между нами была соблюдена. Меня достало, что ты называешь меня своим парнем и эгоистично хочу заявить на тебя свои права. — Мне нужно подумать, — выдаю первое, что мне пришло в голову. Хочется выбежать, умыться холодной водой, а не принимать решение, о котором мечтала последние годы. — Стоять, — он успевает меня поймать и сажает обратно на стул, с которого я попыталась вскочить, — Люцифер. Давай я сразу тебе расскажу обо всех минусах. Я никогда не изменюсь, так и буду трепать тебе нервы, бесить и выводить на ревность. Но со своей стороны обещаю, что не буду больше работать под прикрытием и изменять тоже не собираюсь. Как тебе такой расклад? — Впечатляет, — закусываю губу и начинаю ковырять кожу на пальцах. Затем морщусь и сдаюсь, — я согласна. Но я тоже не изменюсь. Принимай такой, какая есть. — Я и принимал всё это время, Люцифер, — он подмигивает мне и надевает на безымянный палец, которое село, как влитое. Видя, что я нахожусь в трансе, Боно присаживается рядом на стул и притягивает меня к себе, — не переживай. Ничего не изменится. Это же простая формальность? Просто теперь, когда ты меня грохнешь, тебе официально, как супруге, выдадут мой труп. — Боно, — прерывает нашу романтическую линию Волков, — если еще раз назовешь меня отцом, я тебя пристрелю. Понял? Как сына, пристрелю. И твоя жена заберет из морга твой труп, как ты и предсказываешь. — Прелестная перспектива, — закатываю глаза. Камила не выдерживает первой и начинает смеяться, после чего к ней присоединились остальные. А я, прижималась к своему Боно и про себя ликовала: и что бы они не говорили, он всё равно только мой. Эпилог