— Наконец-то я нашел тебя. Хорошо тебя эти черти спрятали, — приговаривал папа, гладя меня по волосам. В этот момент я почувствовала себя маленькой девочкой, которая увидела отца после долгой командировки. Это флешбек из детства, в котором я так встречала своего отчима. Человека, который меня приручил и предал. — Ник, садись в машину. Если твой Боно меня увидит, проблем не оберемся, — слышу тихий бас отца, — ты же знаешь, у меня проблемы с законом, а твой рыцарь спит и видит, как меня посадить. — Но мне нужно дождаться Рому. Он вернет мне сына, — несвязно начинаю, смотря в сторону, куда ушел Боно. — Что значит, вернет сына? — нахмурился отец. — У нас украли сына, — поясняю и чувствую, как слезы застилают зрение. — Ну- ну, не плачь, дочка. Садись в машину. Отъедем и ты всё мне расскажешь. Вместе придумаем, как решить твою проблему. — Ты хочешь мне помочь? — удивляюсь, протирая глаза — Конечно. Садись, — он подталкивает меня к машине и располагается рядом со мной на заднем сидении. Закрыв дверь, приказывает водителю ехать. Я не понимаю, что происходит и правильно ли поступаю. Судорожно прижимаю к себе клатч, прикидывая, как отнесется Рома к тому, что меня нет. Точнее, что он будет думать. — Я ему сообщу, не переживай, — догадывается о моих мыслях отец и добавляет, — всем сообщу. Расскажи мне про сына. У тебя есть ребенок? Глядя в изумрудные глаза, под которыми пролегла сеть заметных морщин, я начала рассказывать мужчине свою историю. Во время рассказа внимательно изучала черты лица своего отца, пытаясь понять, что мне досталось от него. Он слишком брутален: борода, нахмуренный взгляд, широкие брови и всё та мимическая морщина на лбу. Трудно сравнивать со мной: маленькой и утонченной. Я в маму. Её копия. Только глаза у меня папины. И сейчас я в них смотрела, наслаждаясь тем, что наконец-то его обрела. — Ты поможешь мне? — спрашиваю в конце своего длительного монолога. Отец выглядел озадаченно. Он не скрывал того, что не был готов к такой информации. Про себя усмехаюсь. Он стал не только отцом взрослой дочери, но и дедом. Интересно, они поладят? — Помогу. Сейчас сделаю пару звоночков и будем думать, — ответил Хмурый и обратился к сидевшему на переднем сидении парню, — ты всё слышал? Работай. — Интернет не работает, шеф, — отзывается парень, и босс недовольно хмурит брови, после чего улыбается мне. — Раньше этим занимался Боно. Башковитый парень. Я очень его ценил, пока он меня не подставил. Оказался ментом. Я был, мягко говоря, в шоке. От кого-кого, а от него не ожидал… — в голосе поскользнула обида, будто его предал близкий человек. — Ты в розыске? — осторожно спрашиваю, на минуту задумавшись, как будет выглядеть дальнейшее общение. Вряд ли они с Ромой смогут нормально общаться после всего, что между ними произошло. — Временно, да. Я решаю этот вопрос. Нет еще, девочка моя, мента, который бы меня посадил. С этим словами он вышел из авто, галантно открывая мне дверцу и подавая руку. Мы находились на территории какого-то двухэтажного коттеджа. Внешне он не привлекал внимания, двор тоже был не облагорожен. Его нельзя было даже сравнивать с тем садом с оранжевыми розами, оставшимися в родном городе. — Без моих любимых роз он выглядит мертвым, — поделился отец и провёл меня в дом. Зайдя внутрь я сразу столкнулась с Кирой, глаза которой загорелись недобрым, сапфировым огнём. Она уперла руки в бока и недовольно процедила: — Все-таки привез ее, да? — Прекрати. Мы всё обсудили. Тебе придется смириться, — отрезал Хмурый. Я с любопытством разглядывала свою сестру. Всегда мечтала о сестренке и теперь придется постараться, чтобы найти общий язык с этой голубоглазой бестией, которая стояла напротив меня в белых, обтягивающих джинсах и водолазке в тон. Она с любопытством и презрением изучала мое вечернее платье, каблуки, отчего не трудно догадаться: я не только ее отца украла, но и Боно. Она меня ненавидит. — Ты завтракала? — уточнил отец и дождавшись моего положительного кивка, продолжил, — тогда пойдем наверх, я покажу твою комнату. Сейчас решу некоторые вопросы и мы с тобой поговорим. Он провёл меня в просторную и светлую спальню, в углу которой стояла монстера, придавая комнате уют. Я удивленно заметила помимо шкафа и кровати наличие стола с ноутбуком. — Если нужно, можешь посидеть в интернете или фильм посмотреть. Ну, или с Кирой поболтай, — заметив мой немой вопрос, пояснил отец, — только не связывайся с Боно и его другом. Мне пока не нужны проблемы. У тебя есть телефон? Я полезла в клатч, но кроме машинки сына, косметички и мятных леденцов, ничего не нашла. Очевидно, выронила мобильный в «Опеле». — Ясно. Оно и лучше. Он тебя не найдет пока. Чувствуй себя, как дома, а я решу вопрос с твоим ребенком, — он собрался выйти, но на пороге обернулся и внимательно на меня посмотрел, едва слышно пробормотав, — ты очень похожа на свою мать. И как я сразу этого не заметил… Находиться в четырех стенах мне не хотелось, поэтому я спустилась вниз и нашла там Киру. Она расположилась в гостиной на диване и сейчас лениво ковырялась в телефоне. Увидев меня, девушка картинно закатила глаза, а после с презрением начала осматривать мою маленькую фигуру. — Можешь мне дать телефон? — несмотря на запрет Хмурого, я, хочу предупредить Рому, что нахожусь у отца и со мной всё в порядке. У Боно и так сейчас куча проблем, не хватало еще чтобы он меня искал по всему Питеру. — Зачем он тебе? — Кира закинула ногу на ногу и нервно дрыгала одной из них. Она не скрывала, что я ей не нравлюсь. Еще бы. Новая дочка ее папы. — Я хочу сказать Роме что со мной всё хорошо, — терпеливо поясняю, не надеясь на удачу. — Отец запретил тебе ему звонить. Обойдешься, — отрезала сводная сестра и уткнулась в мобильный. — За что ты меня так ненавидишь? За то что я с Боно или из за отца? — Ты с Боно? О, да… — девушка закусила губу и с насмешкой на меня посмотрела. — Такая, как ты, не заслуживает быть рядом с ним. — Это еще почему? — Потому что ты не умеешь его ценить. Ты только себя жалеешь, видишь, как тебе плохо, а его делаешь виноватым во всём. А должна на коленях перед ним стоять и благодарить за всё, что он для тебя сделал, — выплюнула девушка и нервно спрятала телефон за спину, исподлобья буравя меня глазами. — Это он тебе пожаловался? — мой голос наполнен горечью, и я пока не понимаю из-за чего. Потому что об этом мне говорит Кира или потому что она права. — Нет, я видела. В отличие от тебя, я вижу других. Но ты погрязла в своей удобной позиции бедной и несчастной. О боже, Рома бросил меня беременную! Я ему отомщу. О боже, Рома не умер и изменил мне с Волковой. Я такая бедная и несчастная! — она гримасничала, изображая меня, сменив голос на более тонкий. — Я не знала, что он сел, — зачем-то оправдываюсь. — А может он в больницу попал? Не пробовала искать? Он между прочим, один вашего сына воспитывал, хотя с его работой ребенок, как пятое колесо. Обуза. А ты спасибо ему сказала? Нет. А когда он из-за тебя собой пожертвовал? Что ты сказала вместо спасибо? Вали к Волковой! Ты даже слушать не захотела, не попыталась представить, что значит, быть вдали от ребенка и не суметь к нему подойти! ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Она распаляется всё больше, в то время как я молчу. — А сейчас что ты ему сказала? Дай угадаю. Рома, это ты виноват. Да? — Кира широко заулыбалась. — Откуда такая осведомленность? — она знает все детали наших отношений. Почему Боно, тот, кто даже мне не открывался, рассказал всё этой стерве? — Этот год рядом с ним была я. Я, а не ты видела, как он с трудом выбрался из лап Костлявой и долго восстанавливался. Я видела, как страдает! — она перешла на рык и в какой-то момент мне показалось, что сейчас вскочит с дивана и бросится на меня. — У вас отношения? — отступаю назад. — Спроси у Боно. — Ясно, — пожимаю плечами, понимая, что она с Ромой, как я с Русланом. Или у них всё серьезно? — После того как отца посадили у меня начались проблемы. Мне помог Боно. Остальное тебя не касается. Вали отсюда, я не дам тебе телефон! — рявкнула на меня сводная сестра. Я разворачиваюсь и иду к лестнице и слышу ее ехидный вопрос в спину: — Доминика! Ты знаешь хотя бы, какое у него любимое блюдо или мечта? Ничего не отвечаю, сбегая наверх. Она права. Я ничего о нем не знаю. Никогда не интересовалась, но зато упрекала его. Только сейчас смогла посмотреть со стороны на свое поведение. Правильно сказала Кира — я эгоистка, которая только думает о том, как ей плохо. На чувства Ромы мне было плевать. Я поднялась по лестнице и хотела проскользнуть к себе в комнату, когда меня окликнул отец. — Доминика, дочка, — он дождался пока я обернусь, — пойдем, выпьем чаю, наш любимый. Зелёный с молоком. У меня есть для тебя новости. Сидя за столом на кухне я с интересом наблюдала за тем, как Хмурый лично разливал чай в стаканы, добавляя туда щедрую порцию молока. Удивительно. Если бы мне год назад сказали, что бывший криминальный авторитет нашего города будет меня обслуживать — рассмеялась. Как минимум. В моей голове до сих пор не укладывалось, что я теперь не сирота. У меня есть отец и сестра. Пусть Кира меня не любит, но хочется верить, что это временно. В будущем мы обязательно найдем общий язык. В памяти снова всплыли ее фразы о Боно и я сжала в руках горячий стакан, который отец пододвинул ко мне. Если у Ромы с ней серьезно, я не смогу общаться ни с ним, ни с сестрой. Априори это невозможно. — Не переживай, — Хмурый заметил мою напряженность и расценил ее по своему, — мелкого сегодня вечером привезут сюда. Я нашел. — Нашел? — с недоверием кошусь на него и с трудом удерживаюсь, чтобы не начать бегать нервно по кухне. — Но Рома его должен был вечером привезти. — Значит, я его опережу, — цокнул языком папа и внимательно посмотрел на меня, а после сел на стул напротив, — твой Боно сам придет сюда. Все будем в сборе. И папа, и дочка, и внук и несостоявшийся зятек… — Ты сейчас так сказал, не искренне, — пытаюсь объяснить свои чувства, — как в фильме ужасов. На маньяка похож, который задумал что-то нехорошее. Хмурый удивленно вскинул брови, а затем засмеялся. От смеха у него выступили слезы, лицо покраснело. Он с трудом смог успокоиться и снова нахмурился. — Не представляю Боно в роли зятя, — он покачал головой, — а вот твоей маме бы он понравился. Молодой, наглый, амбициозный. — Расскажи мне о маме? — я кошусь на настенные часы, пытаясь справиться с волнением от предстоящей встречи с сыном. И с Боно. — Она рассказывала, что вы сильно любили друг друга. Расскажи мне о ней? — Рассказать о Еве…, — задумчиво протянул отец, — я не особо люблю рассказывать о ней. Это моя тайна, которую не принято доставать из сундука воспоминаний. Я поняла — у него болит. Так же как и у Волкова свербит от расставания, от того, что мама сбежала, ничего не рассказала обо мне. Скорее всего он никогда и никому не говорил о своей истории любви, но бережно хранил ее в памяти. Оберегал, как те оранжевые розы в палисаднике. — Смотри, — я вытаскиваю скрытый под платьем медальон и показываю его отцу, — я сохранила. Мама сберегла его. Она очень тебя любила, всегда помнила. И мне говорила, что у вас была сильная любовь. — Что это? — Хмурый прищуривается, пытаясь разглядеть кулон, который я сжимаю в своих пальцах. — Твой подарок маме. Она его бережно хранила и отдала мне перед смертью. — Кулон? — он склонился через стол, чтобы поближе разглядеть вещицу и откинулся обратно на стул. — У меня зрение не очень хорошее. Помню его, кулон этот. Она тебя не обманула, всё верно. Он еще открывается. — Открывается? — удивленно рассматриваю кулон, пытаясь найти возможность открыть его. Всегда думала, что он цельный.