Как и говорил Назар, ровно в десять часов мы выехали в город с Русланом. Игоря забрали еще в пять утра. На душе прибавилось тоски от расставания с маленьким человечком, к которому успела привязаться. Мне было немного страшно, потому порой посещали мысли о том, что Назар меня обманул и Игоря я больше не увижу. — Не расстраивайся, всё будет хорошо. Назар слов на ветер не бросает. Если сказал, что сделает документы и перевезет в Питер, так и будет, — попытался меня утешить по дороге Руслан. — Мне хочется тебе верить, но на душе всё равно неспокойно, — грустно отвечаю, приоткрывая окно. — Пройдет. Увидишь Игоря — и всё наладится, — мужчина ободряюще похлопал меня по плечу. — Но-но, не трогай меня руками! А то подумаю, что ты на меня запал, — строго ответила и засмеялась. — Смотрю, ты любишь шутить, — покачал головой Руслан, не отвлекаясь от дороги. — Несмотря ни на что, нужно улыбаться, как бы тяжело ни было, — повторяю слова мамы и поворачиваюсь к окну. Мимо мелькали посадки, сменяемые полями. Я любила поездки на машине за город, обычно думала в дороге о своем, мечтала и придумывала новые связки для танцев. Сегодня не получалось отвлечься, в голове был только Боно и мое будущее. Неизвестность пугала. — Руслан, а я могу тебя попросить об одолжении? — на подъезде к городу решилась на просьбу. — Попробуй. — Ты же знаком с Боно, — начала я, — можешь ему тоже передать от меня весточку? Я не могу просто так уехать, не попрощавшись. Хотя бы просто передай мои слова, раз увидеться у нас не получится, — Назар запретил мне встречаться с Боно, поэтому я не надеялась на свидание, но молча испариться не могла. Он должен знать, что со мной всё хорошо. — Хорошо, я передам. Что нужно? — после небольшой паузы ответил мужчина. — Скажи ему, как есть, и добавь, что я его очень люблю, — мы остановились на светофоре и я повернулась к мужчине, который тоже посмотрел на меня. Руслан внимательно заглянул мне в глаза и медленно кивнул головой. Показалось, что он хочет что-то спросить, но передумал или не рискнул. В городе было холодно. Я вдыхала свежий воздух, пропитанный последождевой прохладой, и невольно поежилась. Погода быстро изменилась. Когда уезжала, было тепло, но сейчас в футболке стало зябко. — Замерзла? — Руслан заметил, что я обняла себя за плечи. — Нет, всё окей, — отвечаю, но он включает печку. А я наслаждаюсь родным городом, который вижу последний раз. Каждая улица была мне знакома, я хорошо знала эти места. Здесь всё было наполнено моими воспоминаниями, которые оживали в голове, рассказывая, как мне было хорошо, грустно и весело. Мы проехали мимо булочной, в которой я постоянно между парами покупала хот-доги, переехали трамвайные пути, миновав остановку, на которой я часто стояла в ожидании трамвая. Встали в пробку на центральной улице напротив крупного кухонного магазина, где мы с девчонками танцевали на спор. Воспоминания атаковали флешбеками, и я погружалась в них, напитываясь атмосферой, пытаясь запомнить каждый миг, чтобы он жил в памяти. — Останови здесь, — резко вскрикиваю и вцепляюсь в руку Руслана, когда уехали с центра. Пульс участился, когда глаза заметили знакомый красный автомобиль, припаркованный на обочине. Этот номер я знаю наизусть. Когда Руслан начинает притормаживать, выскакиваю на ходу из автомобиля и бегу к знакомой «Мазде». Я должна попрощаться. Тело работает быстрее мозга, и я плюю на указ Назара не встречаться с Боно. Не могу поступить иначе, мне жизненно необходимо с ним повидаться. Кружусь возле пустой машины, вдыхая воздух, как зверь. Я чувствую запах Боно, он где-то рядом. В запале ударяю по авто, вызывая сигнал сирены. Выдыхаю с облегчением, замечая моего черта, который неторопливо выходит из магазина с Дэном и Августиной. Увидев меня, он вручает бутылку с минералкой своему товарищу и быстро двигается в мою сторону. Я могу любоваться им: Роме до безумия идет эта косуха, белая футболка и черные джинсы. Он самый красивый мужчина из всех, что я встречала. Сердце продолжает учащенно биться, совершая кульбит, когда Боно прижимает меня к себе. — Ты что тут делаешь, Люцик? — шепчет мне Рома, озираясь по сторонам. — Я не могла не поговорить с тобой, — начинаю хлюпать носом, пока он сажает меня в машину, запрыгивая на водительское место, — мы должны с тобой поговорить, я попрощаться пришла. — О чем ты хочешь поговорить? — он тяжело дышит прямо в мой приоткрытый рот, прижимая к себе. Близость родных губ вышибает из головы все мысли, и я тянусь к нему с поцелуем, замирая от нежности, с которой он мне отвечает. Мне так не хватало его прикосновений, его запала, который вымещает робкие касания, нападая на мои губы с привычной жадностью и ненасытностью. — Я скучал по тебе, родная. С ума сходил все эти дни. Ты в порядке? — шепчет он рвано между поцелуями. — Я бы хотела поговорить о нас, — отстранившись, невнятно бормочу, пытаясь найти глазами машину Руслана, но не нахожу. — О нас и попрощаться? — напрягся Рома, складывая руки в замок на руле. — Говори. — У меня многое в жизни изменилось, Ром, — промямлила я, не зная, как сказать, что у меня теперь есть ребенок и я уезжаю. — Так… — кивнул головой Боно, не отводя взгляд, — что у тебя изменилось? — Ром, — начинаю и осекаюсь, прикусывая губы, сложно… — скажи мне, как ты относишься к детям? — испуганно смотрю в его серый омут глаз, который начинает темнеть. — Ника? — заглянул мне обеспокоенно в лицо. — Ты мне ничего сказать не хочешь? — Хочу, — прищуриваюсь первая, догадываясь, как меня трактовал Боно, но пока не хочу его разубеждать. Сейчас ситуация повторяется и тупое женское любопытство желает знать, как он отреагирует. Роман прижался своим лбом к моему и закрыл глаза. Я не понимала, нервничает он или нет. Мне показалось, что он просто устал. За то время, что мы не были вместе, он сильно измотался, и я видела, что мой вопрос его добил. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Я всегда ценил в людях прямоту. И в тебе ценю эту черту, — я вздрогнула от того, как на живот легла его ладонь. Тяжелая, горячая. От прикосновения внутри захлопали крыльями бабочки и стало спокойно, — не говори мне, что я облажался, — хрипло добавил Боно. — Так это теперь называется? — удивленно отстраняюсь, убирая со своего плоского живота его ладонь. — В моем случае — так. Это не входит в мои планы, — он режет меня своим признанием. Я думала, что буду предателем, предавая нашу любовь, но после такого ответа мне проще попрощаться. Рома неисправим. — М-м-м, ясно, — мычу себе под нос, про себя истерически смеясь. Роман Боно в очередной раз отлынивает от ответственности и сейчас будет предлагать мне варианты избавления от проблемы. — Ник… Ты меня без ножа сейчас режешь. Черт! — он ударил рукой по рулю, доставая пачку сигарет. Потом посмотрел на меня и отшвырнул пачку на панель. — Это всё очень не вовремя. Я молча наблюдаю за тем, как сжались его губы и дергается кадык. Он нервничал, злился, потому что я принесла ему плохую весть. — И что ты планируешь делать? — недовольно протягиваю, не пытаясь скрыть негатив. Я разочарована в реакции любимого человека. В который раз сравниваю его с Савой. Тот бы так не реагировал, он по-настоящему любил меня. — Не знаю. Мне нужно время, чтобы всё переварить, — нервно ответил Боно. — Время? Переварить? Мне, пожалуй, тоже, Ром. Я пойду, — резюмирую и собираюсь выйти из машины, но Рома удерживает меня за локоть. — Ника, подожди. Ты всё не так поняла… — Это ты всё не так понял, но мне всё стало ясно. Ты сейчас показал мне свое нутро, Боно. Я знаю, что ты сейчас мне предложишь. Аборт? Да пошел ты к черту! — Какой аборт, ты вообще о чем? Я ни слова об этом не сказал! — он до боли сжал мою руку, и я застонала от боли, но мужчина не собирался меня отпускать. На эмоциях он не понимал, что делает мне больно. — Ты уже сказал, что против детей, — цежу, впиваясь ногтями в его руку, чтобы освободиться. Рома собирается что-то ответить, но осекается. Я слежу за его взглядом, который устремился на движняк на улице. Нас блокирует черный внедорожник, в боковом зеркале я вижу второй такой же автомобиль. По спине пробегает холодок, когда я вижу вооруженных парней, которые выскакивают из машин и окружают нас. — Что происходит, Ром? — испуганно шепчу, косясь на бугая со стволом, который держит меня на прицеле. — Не бойся, Люцик, всё будет хорошо, — нервно сглатывает Боно, сам не веря в свои слова. Дверь с его стороны открывается, и грубый голос, угрожая оружием, приказывает: — Выходи из тачки, руки перед собой, чтобы я видел! — Не выходи из машины, всё будет хорошо, — тихо говорит Рома и, не глядя на меня, выходит наружу. Глава 52 В такие моменты я чувствую свою беспомощность. Рома вышел из машины, подняв руки вверх, а вокруг него выстроились семь мужчин. У одного из них был автомат. На секунду мне стало смешно: семь вооруженных до зубов качков против моего Ромы. Про Романа Боно ходили легенды, и каждый пытался перестраховаться. Но сейчас у него не было шансов. Прикидывая возможные варианты, я полезла в бардачок, обнаружив там пистолет. Ранее видела его уже там. «Кольт» как влитой лег в мою ладонь, придавая своей тяжестью уверенность. Сняв его с предохранителя, я задумчиво посмотрела на незнакомцев. Руслан не собирался мне помогать или попросту уехал, рассчитывать было не на кого. Кроме меня, Роме никто не поможет. Дэн с Августиной замерли возле магазина, не рискуя подойти, они адекватные и могут оценивать свои возможности, а во мне бурлит отчаяние. На меня никто не обращал внимания, а выстрел в воздух может помочь выиграть пару секунд. Отчаянная идея, но попробовать стоит. Других путей спасения я не вижу. Выдыхая, собираюсь открыть дверцу, но замечаю, что к нам подъезжает тонированная «Ауди». Мой пульс учащается, потому что я вижу, как из авто выходит Назар и уверенной походкой идет к Боно. — Что за чертовщина? — бормочу себе под нос, наблюдая, как амбалы расходятся в стороны, не сводя с прицела Рому, и пропускают Назара к жертве. Мужчина встал напротив Боно и что-то ему сказал. Следом мужчина начал доставать пистолет и до меня дошло, что я не обозналась и Назар и есть тот самый Волков, который пытается убрать Хмурого с Боно, и сейчас этот монстр исполнит предсказание и убьет моего любимого. Выскакивая из «Мазды», не отвожу взгляд с Назара. Это он, Волков. Человек, с которым я провела последние дни, делая вид, что не распознала главного зверя, который вытащил меня из лап похитителей и согласился помочь с ребенком. Нет человека, который бы не узнала Назара, и чувствую, он подозревает, что я была в курсе. Вспомнив об Игоре, я замешкалась. Если сейчас выстрелю в Волкова, ребенка не увижу, а это для меня равносильно смерти. Выстрел в воздух привлек внимание к его автору. Все семеро охранников повернулись в мою сторону, и я бросила оружие на землю, поднимая руки вверх, не сводя взгляд с Волкова и Боно. Поймала испуг на лице Ромы и полную невозмутимость Назара. Он только приказал своим людям, чтобы не стреляли в меня, и снова повернулся к Боно. Мной овладело отчаяние. Мой поступок ничего не решил, Рома не стал дергаться, только напугался. — Ника, пойдем с нами, — я услышала рядом с собой шепот Августины. Подруга оказалась смелее Дэна, который топтался возле магазина, и пыталась мне помочь. — Ушла туда, откуда пришла, — позади послышался голос Руслана, и девушка попятилась назад, к своему парню. — Руслан, он сейчас убьет Боно? — поворачиваюсь к нему. — Успокойся, нам нужно уходить, — мужчина попытался увести меня, но я вырвала свою руку. — Я не позволю ему убить Боно. Мы так не договаривались. Он предлагал мне бросить его, хотя сам собирается его убить? В чем логика? Или Назар не думал, что я встречусь с Ромой? — Ника, уходим. Не привлекай к себе внимание. Тебя Хмурый ищет, сейчас и так шумиха поднимется, — продолжал уговаривать меня Руслан. — Я хочу поговорить с этим чудовищем, — процедила я и, не обращая внимания на вооруженных людей, пошла к Назару. Я видела ужас в глазах Боно, с которым он смотрел на меня, но приближалась к Волкову. Поравнявшись с мужчиной, я со злобой ткнула ему в грудь пальцем, рыча от возмущения. — Ты, наглый обманщик. Ты сказал, чтобы я рассталась с ним и только тогда смогу быть с Игорем, а сам решил убить Рому? Это низко и подло! — мне показалось, что в этот момент Боно с облегчением выдохнул, и я удивленно посмотрела на него, но, кроме безразличия, ничего не обнаружила на его лице. Страх тоже испарился, словно его и не было.