Проснулся я оттого, что меня усердно трясли за плечо. Открыв глаза, я непонимающе уставился на заросшее щетиной хмурое лицо бортового техника. Того самого, у которого я спрашивал про столовую. — Ты Савельев? — пересиливая мерный шум двигателей, спросил тот. — Лейтенант Савельев! — зевнул я и пародируя одного пиратского капитана, зачем-то добавил. — Смекаешь? Техник явно ничего не понял, потому что замер в нерешительности. Сообразил, что говорит не абы с кем. — Вас в кабину вызывают. Поднявшись с места, я заметил, что летевшие со мной люди смотрят в мою сторону с нескрываемым интересом. Прошел мимо, не до этого было. Поднявшись по лесенке, и открыв дверь, я вошел внутрь. На меня накатило чувство дежавю — тогда, в Сирии, точно так же, меня уже вызвали к командиру, чтобы сообщить об изменении планов. Снял наушники с крючка, водрузил на голову. — Лейтенант Савельев? — уточнил капитан. — Что-то случилось? — опустив формальности, спросил я. — Пока ничего. Однако планы резко поменялись и… Мы больше не летим в Баграм! — Почему? — Там сейчас с погодой не очень, но дело не в этом. Пришло распоряжение со штаба, что тебя нужно высадить в Мазари-Шариф! — голос у капитана был недовольный. — Уж не знаю, лейтенант, что ты за птица… Но какого черта? На этот вопрос я не ответил. Раздражение офицера я понимал. — Ладно, — спустя несколько секунд, уже спокойнее произнес командир. — За десять лет полетов, я третий раз вижу, чтобы борт пускали по другому курсу из-за одного единственного пассажира. «Семьдесят шестой» это вообще-то не такси, да только команда пришла прямиком из штаба. В общем, все понятно? — Я вас понял, товарищ капитан! — кивнул я. — Сколько еще лететь? — Минут двадцать и пойдем на посадку. Баграм юго-восточнее будет, поэтому доберемся быстрее. На этом разговор окончился. Я вернул наушники на место, а сам покинул кабину и спустившись обратно, сел на свое место. Итак, вот и начались первые проблемы. Мы еще даже до Афганистана не долетели, а уже становится интересно. Что же послужило причиной того, что точку дислокации пришлось менять прямо на лету? Точно не погодные условия… Напрашивались две мысли — либо план поменялся и в Баграме что-то не так и это как-то связано с моим заданием. Либо караван вышел раньше положенного срока и теперь вся операция под угрозой. Мазари-Шариф самый северный аэропорт республики, при этом способный принимать большие самолеты вроде «Илюши» и даже больше. Но почему мы летели именно туда? Вроде как северная часть Афганистана под контролем Советского Союза, за исключением небольших серых зон. Неужели караван пойдет по контролируемым территориям? Впрочем Панджшерское ущелье большое и обстановка там постоянно менялась. Вскоре борт начал заходить на посадку. Это я понял по изменившемуся звуку работающих двигателей. Внутри загорелся свет, хотя до этого работало только дежурное освещение. Иллюминаторов была всего пара штук, но я понял, что снаружи светло. Судя по всему, сейчас было около восьми часов утра. Из-за смены часовых поясов, наручные часы были бесполезны. Кажется, разница незначительная, но с ходу я этого определить не смог. В крови резко подскочил адреналин, а от напряженного ожидания сердце колотилось о грудную клетку. Усилием воли заставил себя немного расслабиться, было дело — научили. Тем не менее, осознание неизвестности было мучительным, но к этому я был готов изначально. Это чувство я знал более чем хорошо, поэтому знал, как на него реагировать. Я слегка удивился тому факту, что никто из присутствующих даже не поинтересовался, почему это после моего возвращения из кабины пилотов, мы вдруг начали менять курс, а затем и вовсе пошли на посадку на час раньше положенного времени. Сели спустя десять минут, к счастью, благополучно. На этот раз посадка была не столь мягкой, как в Ташкенте. Чувствовалось, как шасси встречают сопротивление полосы, которая была явно лучшего качества. Наконец, мы остановились. Непонятно откуда появился бортовой инженер. Почти сразу рампа поползла вниз. Внутрь салона сразу же ворвался горячий, пропитанный пылью воздух. Вместе с ветром я услышал сильный шум, в котором безошибочно узнал звуки работы вертолетов. На них мне довелось полетать немало, особенно на «Ми-8». — Лейтенант Савельев! — крикнул спустившийся по лесенке техник. — Можно выгружаться… — Принял! — отозвался я, поднимаясь с места. Конечно, летчики народ прожженный. Многое уже повидали и под обстрелами были. Наверняка обо мне сложилось отдельное мнение — с виду-то я еще молодой, да еще и без погон. Меня могли принять за кого угодно, однако очевиден факт — команда не знает, кто я такой на самом деле и почему ради меня их развернули прямо в полете. Ухватив вещевой мешок и документы, я бегом рванул наружу. Краем глаза заметил, что бортовой инженер готовился то ли к загрузке, то ли к разгрузке. Впрочем, мне-то какая разница? Первое, что я увидел — довольно высокий горный хребет, протянувшийся с запада на восток. Создавалось впечатление, будто он огибает аэродром со всех сторон. Все видимое пространство аэродрома было выложено бетонными плитами, многие из которых были треснутыми. Само собой, строил его тоже Советский Союз, причем еще в пятидесятых годах. Где только СССР не отличился, в одной только Сирии таких аэродромов насчитывалась дюжина. Пока я стоял и смотрел по сторонам, от главного здания отделился темно-зеленый четыреста шестьдесят девятый «УАЗ». Не доехав до самолета метров тридцать, машина остановилась прямо на полосе. Пассажирская дверь открылась и оттуда выбрался человек, в точно такой же «афганке», но при этом хорошо экипированный. — Лейтенант Савельев? — перебивая внешний шум, крикнул он, глядя на меня. — Так точно! — ответил я, направляясь к машине. — Залезай! У нас мало времени! — А вы, собственно, кто? — Какая разница, лейтенант? — нахмурился тот. Такой ответ меня совершенно не устроил, ведь я действовал строго по инструкции. И очевидно, что все пошло не по заранее спланированному сценарию. — Где капитан Быстров? — спросил я. Пассажир и водитель многозначительно переглянулись… Глава 3 Чужая земля Тот, что сидел рядом с водителем, протянул мне корочку. Я быстро пробежался глазами по содержимому удостоверения личности. Согласно ему, передо мной был старший лейтенант Нагибин Сергей Иванович, вот только ранее в инструктаже о нем не было ни слова. Тем не менее, своего удивления я не показал. — Ну, удостоверение… И что я должен с этого понять? — с некоторым удивлением поинтересовался я, затем вернул документ обратно. — Какие основания для того, чтобы я садился к вам в машину? Водитель недовольно скривился. Я хотел уже отойти от «УАЗа», но сидевший рядом с водителем пассажир выругался и решительно выбрался наружу. — Лейтенант, погоди, — громко произнес он. — Не торопись! — Что это за цирк? — поинтересовался я. Очевидно, что возникла не состыковка. — Признаю, — кивнул тот. — Я не с того начал, да и дипломат из меня хреновый. Ты уже наверняка понял, что первоначальный план накрылся? — План? — Знаю, ты должен был встретиться в Баграме с капитаном Быстровым, пройти инструктаж и выдвигаться на указанную им точку, так? Я неопределенно пожал плечами, тем не менее внимательно слушая старлея. — Капитан Быстров все еще на авиабазе, из-за изменений, он не успел сюда добраться. Поэтому я получил указание от своего командира действовать напрямую, без кураторов. — Да я уже догадался. — В общем, ситуация следующая… — вздохнул офицер. — Ранее у нас был оперативный запас в сутки. Так вот теперь его нет. Из-за того, что интересующий нас караван вышел раньше намеченного срока и пошел по другому пути, пришлось срочно менять весь план. Само собой, меняется место перехвата и все условия. Выдвигаться будем отсюда, из Мазари-Шарифа. Указание получено прямиком из Москвы, однако, в подробности меня не посвящали. Ну, теперь-то все встало на свои места. Вот и причина, по которой наш «ИЛ-76» сменил курс и сел в другой точке. В любых военных операциях всех времен крайне редко бывает так, чтобы все шло строго по первоначально определенному плану. Всегда есть какие-то нештатные ситуации, изменения или мелкие не состыковки. Порой, даже тщательно спланированные операции накрываются медным тазом. Заранее все предусмотреть в быстро меняющихся условиях, просто невозможно. Могут быть и утечки информации и непредвиденные обстоятельства и даже погодные факторы, но об этом можно говорить сколько угодно. — Полагаю, в Москве этого не предусмотрели? — Ну да. Потому мы и поторопились встретить тебя сразу после посадки. — И что же, вы, товарищ старший лейтенант, на самом деле Нагибин? — Все так. Заместитель командира второй группы специального назначения. Так что, лейтенант, работаем? — офицер криво улыбнулся. — Или будешь и дальше Быстрова здесь ждать? С одной стороны не доверять этому старлею у меня не было оснований. В целом он сообщил несколько моментов, о которых могло знать только посвящённое лицо. Да и я далеко не такая важная шишка, чтобы похищать меня прямо с аэродрома. Кому я на фиг сдался? — Работаем! — отозвался я, давая понять, что инцидент исчерпан. — Вот и отлично, что разобрались, — Нагибин указал на машину. — Значит так, прямо сейчас экипируем тебя и выдвигаемся на точку, времени немного, но есть. Прыгай на заднее сиденье.