«Он что, оправдывается⁈ И вместо того, чтобы поёжиться, как в последнее время все мужики делают, просто на словах заметил, что я „зыркаю“. И секреты свои доверяет. Кошмар, что происходит⁈» Лиза вдруг по-новому взглянула на украшения и вазу с камнями. «А что, если защита — от меня? Тогда получается, отчим в курсе моих специфических возможностей. Этого не хватало. С другой стороны, может, он из-за этого со мной сейчас вот так, почти по-человечески, а не как с куском дерьма». — Ты хоть поняла, для чего я тебе это показываю, рассказываю и даю? — Ну… э-э-э… — Дебилка, — ласково оскалился отчим. — Для того, чтобы ты прониклась. Уяснила, что сделала полезное для человечества дело. И, когда я снова дам задание, не пыталась вникнуть убогим умишком в сложный замысел, а просто выполнила. Вали. Лиза мельком посмотрела на монитор, споткнулась взглядом об ярко-синее название «Перуанская база», пробормотала прощальные слова и покинула кабинет. Пока шла по ночной заснеженной улице, не переставала думать. «Что значат синие буквы? Почему он не рассказал мне об их значении? Обо всех остальных цветах рассказал. Надо будет изучить карту получше, как время найду свободное. И вообще, неужели он действительно делает хорошее дело для людей? Безвозмездно? Да никогда в жизни не поверю. Он же не просто так всё втайне держит. Хотя… вдруг я к нему предвзята, и отвратный характер Олега Дмитриевича — защитная маска. А на самом деле он добрый и пушистый». Мыль показалась настолько идиотской, что Лиза не сдержалась, хмыкнула. «Скорее, это для собственной выгоды. Да, вот это — точно про него. И, если он знает о моих „нечистых“ генах, изменившееся отношение — тоже про выгоду, а не про прорезавшееся уважение. Вот только откуда узнал? Может, мама рассказала? Она могла. Мама не тупая, она просто наивная. Но действительно не понимает, что и кому можно говорить, а о чём лучше умолчать». Хватаясь за ручку двери родного дома, Лиза прошептала под нос: — Ну, нет, папочка. Задурить мне голову сказками о доброте и широте собственной души ты не сможешь никогда. Бдительность и ещё раз бдительность. * * * Тимура Каримовича пришлось ждать под кабинетом больше получаса. Он прибежал взмыленный, взбудораженный и очень удивился, увидев Лизу. — Блин, совсем забыл, — сказал он, открывая двери. — Заходи. У нас здесь дурдом. — А что случилось? — спросила девушка, заходя в комнату. — Ты не знаешь, что ли? Выборы. — Шеф торопливо подошёл к столу, принялся открывать и закрывать ящики. — Главы городского совета, ну, мэра. — Вы кандидат? Тимур прекратил терзать стол и возмущённо уставился на подчинённую. — Ты что, Петрович! Тьфу, тьфу, ни в коем случае! В позапрошлом году был, больше ни за что. Лиза не удивилась. Насколько она знала, главу городского совета избирали на год, и эта должность не приносила ничего, кроме головной боли — человек должен был координировать работу всех отделов, контролировать потоки «материального обеспечения граждан», выдавать виды на жительство и выполнять другую бюрократическую тягомотину. И при этом никаких преференций или материальных выгод глава не получал. Так что выборы обычно проходили не в атмосфере конкуренции, мол, выберите меня, я справлюсь лучше всех, а наоборот: только не я, у меня своих дел по горло, вот Иван Иваныч свободен, давайте ему доверим! Условный Иван Иванович, в свою очередь, тоже активно отказывался и предлагал кандидатуру другого члена совета, и так по кругу, да не один раз. — Там, кстати, твоего отчима предложили, — в голосе шефа послышалась надежда. — Как думаешь, возьмётся? — Вряд ли. Дел много. «Никаких выгод, одни проблемы. Да ни за что он на это не подпишется». — Жаль, жаль. Ладно, будем думать. Может, жребий бросим, — Тимур Каримович наконец-то нашёл в столе какой-то лист бумаги с печатным текстом. — Всё, я побежал, пока. — Вы же работу мне хотели дать! — А, да. Забыл. В общем, так, иди в типографию, возьми шесть экземпляров вчерашней газеты и отнеси по этим трём адресам, — шеф снова полез в стол, вытащил ещё один листок. — Вот названия поселений для телепорта и то, что им нужно отнести помимо новостей. Всё со складов, кладовщики в курсе. Очерёдность прогулок сама определишь. — Три поселения⁈ — Не переживай, — отмахнулся Тимур Каримович. — Товары лёгкие: семена, лекарства, амулеты… В московское Бутово только два баллона с газом надо, но для тебя ж это тьфу, а не вес. Просто Бутово напоследок оставь, и всё. За день-два спокойно управишься. — А… — Оплата тоже не слишком тяжёлая, тем более для силачки. Талон выпишу один за всю работу, город не обидит. Короче, иди. Иди, иди! — стал вытеснять девушку шеф из кабинета. — Времени нет. Ещё с бухгалтерией беда, не до тебя. — Что за беда? — Ой, спроси у других, или газету почитай, там есть заметка. А я побежал. Ещё и на суд успеть. «Какой суд? И дверь на ключ не закрыл. Пулей полетел. Нервишки явно на пределе», — подумала Лиза, глядя в быстро удаляющуюся спину начальника. * * * Петрович решила, что идею шефа использовать можно, но с точностью до наоборот, то есть, навестить московское Бутово стоит с самого начала. Во-первых, это наиболее увесистый, а значит, медленный заказ, а во-вторых, девушка там уже бывала, вместе с Грековыми. Крови в банке оставалось ещё миллилитров сто, как раз на восемь-десять заходов в Навь, так что Лиза в больницу к Ярославе не пошла, а свернула направо, на улицу Киселёва. С той стороны находились склады с крупногабаритными, промышленными и несъедобными запасами. Но сделала всего несколько шагов, развернулась и перебежала дорогу — в небольшом скверике напротив вокзала царила непонятная суета. Люди кучковались и тихонько переговаривались, с толстых веток одного из деревьев свисали верёвки с петлями. Виселицы. Лиза вспомнила «воспитательный процесс» на ферме, ощутила, как по спине бегут мурашки. «Кошмар. Неужели казнь?» Чуть в стороне толпились стражники, оба мага-силовика и больничный целитель. Михаил выглядел очень хмурым, его коллега — растерянным, лекарь — расстроенным. К скверику потихоньку со всех сторон стекались люди. Видно, предстояло что-то очень важное. Лиза не помнила, чтобы в городе хоть раз кого-то казнили. Лишь изгоняли, причём за очень серьёзные нарушения местных законов. Чаще давали штраф или «общественно-полезные работы». А залётные бандиты вообще обычно гибли в бою, до суда никто из чужаков не доживал. «Что происходит»? — Ужасно, — услышала Лиза знакомый голос и обернулась. — Это просто ужасно. — Мария Николаевна? — обрадовалась девушка тому, что может быстро и легко получить сведения. — Что случилось? Учительница, по совместительству библиотекарь, сокрушённо покачала головой: — Главный бухгалтер, оказывается, подделывала данные городского бюджета. Не одна, конечно, вместе со всеми сотрудницами. Город им доверял, а они… настоящая шайка разбойников. Огромную долю общих запасов клали себе в карман. Продукты, лекарства, средства гигиены… У них в квартирах при обыске нашли пятилетний запас прокладок, представляешь? — А мы, обычные работяги, зубами каждую упаковку выгрызаем! — с обидой сказала бледная, несмотря на морозец, девушка чуть старше Лизы. — И это вы, Мария Николаевна, о мешках с крупами и десятками килограммов сушёной рыбы ещё не сказали. — Подождите, — перебила Лиза. — У нас ведь все ресурсы по складам рассортированы. И что, кладовщики ничего не заметили? Или они тоже, так сказать, в доле? — Ты, золотце, на городской совет работаешь, тебе талоны напрямую начальство выписывает, обналичиваешь сама, поэтому забыла об общей схеме. «Не забыла, а не знаю. В детстве маминым заработком не интересовалась, а на ферме своя система. Олег Дмитриевич называется». — А, ты девушка с фермы Дмитрича? Которая наравне с мужиками сталкерит? — с хорошо ощутимой завистью спросила бледная девушка. — Я курьер, не сталкер, — поскромничала Лиза. — А напомните про схему, пожалуйста. — Все зарплаты, все социальные выплаты, материальная помощь и так далее через бухгалтерию оформляются, — с готовностью объяснила Мария Николаевна знакомым по урокам тоном. — И бухгалтерами же и забирается со склада, потом людям в конторе выдаётся по списку. Кроме магических припасов, которые через магов-силовиков идут. — А-а-а, я поняла. Дамочки лишнее на людей записывали и себе забирали? — Так и есть. Представляешь, какой ужас? А город им доверял! Лиза только теперь среди силовиков заметила четверых заплаканных тёток разных возрастов: самой молодой было лет двадцать пять, самой взрослой — около шестидесяти. — А как узнали? — Ой, если бы не Виталий Греков, так бы и не всплыло, — ответила Мария Николаевна. — Кто? — У Лизы по спине снова побежали мурашки. — Греков, — захлопала ресницами учительница. — Ты ведь с его родителями работала! — Так он же… — Тоже история, целый литературный роман. Не представляю, как это — двадцать пять лет думать, что сын погиб, а потом встретить его живым и здоровым. — Вы что-то путаете, — перебила бледная девушка. — Это второй сын погиб. А Виталий всегда здесь жил, в Гомеле. Он местный. Лиза открыла рот, чтобы объяснить, что Виталий никакой не местный и тем более не сын, но ей не дали и слова сказать. — Да как он может быть местным, если я его не учила, и ещё…