– От окна отойди, простудишься еще больше, – проявил заботу мой друг. – А ты запрыгнешь? – Рад бы, да не могу. – Он поднял повыше все еще перевязанную руку, куртка с левой стороны была просто накинута сверху на плечо. – Ладно, тогда я возьму одеяло. Я ухватила одной рукой край одеяла, другой – мешочное кресло, притащила все это к окну. Забралась в кресло с ногами и по горло укуталась, а Сашка с другой стороны встал на какой-то приступочек и облокотился на подоконник здоровой рукой. Лицо его оказалось на свету, и я сразу поняла, что вид у Сашки непривычно мрачный, улыбка на искусанных губах какая-то приклеенная, ненатуральная. – Так ты хотел рассказать… – Я помню, – хмыкнул он. – Не бойся, из больницы не сбежал, выписали меня. Сегодня в обед отправили на домашнее долечивание. Я не позвонил, потому что очень быстро все завертелось. Вечером отпросился у матери сюда с ночевкой, хотел сюрприз тебе сделать. Но ты дрыхла, так что мы с Вилом сидели допоздна, потом я уснуть не мог, вышел побродить по саду. И тут окно распахивается прямо перед моим носом… – А не торчи под чужими окнами, – довольно вяло парировала я. – Потянуло что-то, – бормотнул он и отвернулся. Вот тут я реально заволновалась и настроилась на серьезный разговор, хотя больше всего мне хотелось отправиться обратно в постель: голова сильно кружилась даже в сидячем положении. – Эй, Сань, ты чего? Рука болит? Дома плохо? Или что, из-за полиции? – Все мимо, – хмыкнул он. – Ну сам скажи! – Да трудновато это как-то выразить, – после паузы изрек мой друг, непривычно растягивая слова. – Понимаешь, я привык держать в голове вероятный алгоритм своей жизни до самой старости. Считал, что только дураки плывут по течению, а просчитать вероятности можно всегда. А вот теперь я сбит с толку… – Почему? – Ну как сказать… видишь ли, ты всегда присутствовала в любых моих планах. Я понимал, что ты девушка непростая и полна сюрпризов, но также знал, что никогда тебя не упущу. Естественно, предполагалось, что такой расклад нужен тебе не меньше, чем мне. Потому что никто не сможет сделать для тебя большего, и все в этом духе… – Так и есть, – пробормотала я, роняя голову. Мне почему-то стало отчаянно горько на душе. – В том-то и дело, что теперь я не уверен. Я долго разговаривал с Вилли – и в больнице, и сегодня. Он не говорит об этом напрямую, но считает, что в Блишеме ты могла бы быть очень счастлива рядом с дочкой, под защитой этого вашего Властителя… – Ну уж нет! – взорвалась я. – Не стану я больше жить в золотой клетке! Ты не особо слушай Вила – он-то там родился, для него наш мир чужой и опасный. А мне – в самый раз! Сашка помолчал немного, потом спросил совсем уж чужим голосом: – Хорошо, а что насчет Орлика? При звуке этого имени привычно перехватило дыхание, я прижала кулаки к груди, чтобы выпустить лишний воздух. Щеки даже заболели от прилива крови. – Сань, прости, я обманула тебя… не хотела говорить, тебе и так было плохо. – Да уж, эта новость меня бы точно добила, – хохотнул Дятлов скептически. – Он пропал, Орлик. Мы не знаем даже, жив ли он. – Вилли уверен, что жив. Но я не об этом спросил. Ты очень любила его? Врать я не стала, сказала как есть: – Он был моим миром, моим воздухом, моим светом. В общем, всем. – И для тебя все это словно вчера, верно? В смысле ничего не изменилось? – Нет, не так, – запротестовала я. – После была еще одна жизнь, все мои почти восемнадцать лет, они не менее важны! – Но ведь в этой жизни не было Орлика, ты просто не помнила его. Значит, у тебя не было возможности его разлюбить? Прости, Богдана, я стараюсь, но даже представить не могу, что сейчас происходит в твоей голове. Да и в сердце тоже. Я решила, что лучше всего говорить правду, иначе запутаюсь и еще больше все испорчу. – Да, не было, – сказала я. – Вместе с памятью вернулось все, что я испытывала к нему тогда, и это просто рвет мое сердце на лоскутки. Я никогда бы не поверила, что можно испытывать такие сильные чувства сразу к двоим… – Вот даже как? – глянул на меня с мрачным интересом Дятлов. – Конечно! Что я могу сейчас сказать? Но, наверно, долго так продолжаться не сможет. Тебя я знаю почти всю свою жизнь и всецело доверяю тебе. А вот Орлика, похоже, не знаю совсем. Он прожил много жизней без меня, и я понятия не имею, в кого он превратился, что стало с его душой. Я даже не знаю, для чего он искал меня, не для того ли, чтобы отомстить… еще раз. – Так ты уверена, что он пытался убить тебя? – спросил Сашка. – В смысле пытался? Он и убил! – А ты… – Дятлов замешкался и вздохнул, словно был очень собой недоволен. – Не можешь ты ошибаться насчет этого? Я медленно помотала головой: – Нет, я хорошо помню нашу последнюю встречу. Орлик хотел, чтобы я немедленно бежала вместе с ним из дворца, утащил из моей комнаты аж на крышу дворца. Мне хотелось этого, уж поверь, но я не могла. Не могла оставить свою дочь, нарушить брачный обет. В глазах Дятлова мелькнула привычная усмешка. – «Но я другому отдана, и буду век ему верна», так? – Ага. Я знала, что просто умру от стыда и раскаяния и любовь Орлика меня не спасет. И не хотела такой участи ни себе, ни ему. Когда он понял, что я не поддамся на уговоры, то дал мне какой-то плод, что-то вроде большой ягоды или маленького яблока, очень холодный, он так и обжег мне ладонь, даже кожа побелела. Орлик умолял съесть его немедленно. Мне было страшно и непонятно, но я конечно же полностью ему доверяла. Положила в рот, раскусила – даже не помню, какой он был на вкус, потому что я как будто вообще перестала чувствовать. Тело оцепенело, все вокруг стало вязким, замедленным. Потом дворцовые медики немного привели меня в чувство, но моих сил хватило, только чтобы проститься с ближними, с дочкой, с му… с Властителем. Мы помолчали, потом Сашка сказал: – Ну ты наверняка понимаешь, что вина Орлика тут недоказуема. У тебя могла быть аллергия, непереносимость, плод мог быть испорчен, Орлика могли обдурить, в конце концов! – А ты что это его так защищаешь?! – запоздало изумилась я. – Не, я просто стараюсь быть объективным. Ну и хочу понять, с чем мы имеем дело. Вила, например, больше всего тревожит то, что ты сказала насчет Смертной Тени. Может, ты уже теряла сознание и тебе почудилось? Я пожала плечами. Было что-то странное в моем воспоминании о том моменте, поэтому лучше подождать, когда воспоминания утрясутся. – Ладно, не буду тебя этим мучить, – спохватился друг. – Забирайся лучше в постель, а то в испарине вся и трясешься. Но, Дана, если можешь, то скажи: что я могу сделать, чтобы тебе было легче пережить этот период? Ответ у меня уже был готов: – Просто будь таким, каким я всегда тебя знала. И если это возможно, относись ко мне по-прежнему хоть какое-то время. Потому что я не могу уже выносить все эти перемены, мне нужно хоть за что-то держаться, понимаешь? Хотя, может, я прошу слишком многого… Голос мой сорвался, я закрыла лицо руками. И услышала Сашкины слова: – Нет, Дымка, ты просишь как раз то, что мне проще всего тебе дать. Хотя имей в виду, я ради тебя готов и на большее. Глава четвертая Новые страхи в новом доме Я хмыкнула, отвела руки от лица, встретилась с Сашкиным взглядом. Поняла, чего он ждет, и поймала себя на том, что это как раз то, что мне сейчас нужно. Встала в кресле на коленях, тоже оперлась на подоконник, наши губы встретились… Впервые я, как пишут в романах, потеряла счет времени. И едва не вывалилась из окна, так сильно подалась вперед. Сашка одной здоровой рукой как-то сумел вернуть мне равновесие и впихнуть обратно в кресло. Заботливо запахнул разъехавшиеся отвороты халата у меня не груди, не преминув заметить: – Ну почему мне всегда приходится поступать вопреки собственной природе? – Потому что ты хороший и благородный, – хихикнула я, чуть отвела взгляд… и в этот миг мне показалось, что я увидела кого-то. Темная фигура позади аккуратно подстриженных кустов, в густой тени дерева. Ощущение напряженного, прожигающего взгляда. Я ахнула, и Дятлов немедленно обернулся туда, куда я смотрела, чуть сместился, заслоняя меня. Ну и обзора меня лишил, а когда я, встав коленом на подоконник, все же глянула на кусты, там уже точно никого не было. Исчезло это жуткое ощущение взгляда, о котором я прежде только в книжках читала. – Что случилось?! – Там кто-то стоял, – едва выговорила я заледеневшими губами. – Под круглым деревом за кустами. Наблюдал за нами. – Это наверняка был один из сукров. Их теперь два, и они постоянно охраняют дом. От его слов мне совсем не полегчало, наоборот. – Нет, сукры сейчас в подлунном обличье, а это совершенно точно был человек. – Но ведь мимо сукров никто не мог… – начал говорить Сашка, но потом запнулся и тяжело задышал.