Подруга поворачивает голову в сторону особняка. Пожимает плечами. — Не знаю, — говорит она. — Раньше не обращала на него внимания. Да и к Диане на дачу я во второй раз всего еду. Можем у нее спросить, если что. А тебе зачем? — Да так, — говорю неопределенно, — просто. Этого не объяснить. Тому, кто не знает о моих снах, не понять. И мне не хочется откровенничать. Но в том, что дом реален, сомневаться не приходится. Раньше его видела только я, и только в своих снах. Теперь же его видят и другие люди. А особняк просто стоит немного на возвышенности, привлекая необычностью конструкции. Он выглядит странным старомодным пятном на фоне пустыря. Ведь, если раньше нам встречались поселения и дачные поселки, то теперь вокруг ничего нет. Только этот дом. Именно такой, каким я его запомнила по своим снам. Тревога медленно отпускает. Предчувствие неизбежного отступает. Наверное, потому что все уже произошло. Я должна была найти его. И я его нашла. Теперь я знаю, что он существует. Но откуда я могла знать о нем раньше? Откуда все мои сны? Я должна разобрать в этом. Вот только не сейчас. Потом. Когда приду в себя. Успокоюсь. И тогда. Когда вокруг меня не будет так много людей. Это только моя тайна. И рассказывать ее кому-то я пока не готова. Мы приезжаем на дачу, как и планировали. Здесь уже полно народу. Оказалось, что мы прибыли последними. А, ведь, мне казалось, что мы ехали очень быстро. Глава 20 День клонится к вечеру, а наш праздник в самом разгаре. Ребята нажарили шашлыки, приготовили овощи на гриле, и теперь веселятся от души. Во дворе орет музыка, а в бокалах пиво давно сменилось на более серьезный градус. Я не пью, потому что последний опыт знакомства с алкоголем не дает расслабиться. Если я каждый раз, после вина буду просыпаться в постели незнакомого мужика, то на долго меня просто не хватит. К тому времени, как окончательно стемнело, я осталась единственной трезвой в нашей немаленькой компании. Пьяные физиономии не кажется забавными, а шутки не звучат так весело, как, когда градус алкоголя в крови достигал предельной нормы. Сейчас же я смотрю на веселье будто со стороны, искренне недоумевая, как я здесь оказалась. Мысленно то и дело возвращаюсь к тому дому, который сегодня увидела. Тому самому. Из моих снов. Он в точности такой, каким я его видела. Тот же размер, те же окна. Башни по краям, похожие на части крепости. И, ведь, я знаю, что там внутри, в этих башнях. Узкая винтовая лестница, которая ведет на небольшой балкон, а оттуда открывается прекрасный вид. Статуи, которые я мельком увидела, тоже хорошо мне знакомы. Там сатир и русалка, а еще есть рыцарь в доспехах. Откуда такой странный набор — непонятно. Но я почти уверена, что, стоит мне подойти к дому, как я смогу хорошо рассмотреть именно это. И камень еще. Зеленой, переливающийся, блестящий на солнце. Странный материал, ранее невиданный, незнакомый, но очень красивый. А еще, там есть сад, возле дома. Да, я точно это знаю. И к ветке старой вишни привязаны качели. И тропинки, ведущие вглубь, вдоль которых растут яблони и груши. Их ветки свисают слишком низко, чтобы можно было легко пройти. Поэтому приходится наклоняться и отодвигать их в сторону. И там так приятно гулять в хорошую погоду. Я все это знаю, потому что много раз была там. В своих снах, которые приходят почти каждую ночь. Будто кто-то переносит меня в этот особняк, стоит только закрыть глаза и уснуть. Во дворе становится прохладно, поэтому я возвращаюсь в дом. Тут намного тише. Слышна музыка, но внутри дома она не бьет по барабанным перепонкам, как во дворе. Я захожу на кухню и натыкаюсь на целующуюся парочку. — Извините, — тут же смущаюсь и выхожу, чтобы не мешать им. В гостиной двое уже приняли горизонтальное положение на диване, вовсю целуясь и стягивая одежду друг с друга. Резко разворачиваюсь, остается только лестница на второй этаж. Поднимаюсь, заглядываю в первую попавшуюся комнату. Тут пусто и тихо. Прохожу внутрь и прикрываю двери. Теперь гораздо лучше, музыки почти не слышно. Неожиданный всхлип откуда-то сбоку заставляет вздрогнуть, повернуть голову. Неприметная дверь в ванную сейчас приоткрыта. Я подхожу к ней, включаю в комнате свет и замираю от ужаса. На полу лежит Света. И она не подает признаков жизни. — Света, — зову ее, опускаясь на колени перед девушкой. Ее лицо мертвенно-бледное, она с трудом открывает глаза. Зрачки неестественно расширены. Такое не может быть просто так. — Что ты принимала? — спрашиваю девушку, немного ее встряхивая. Она слабо простонала в ответ, опять закрыла глаза. А мне стало жутко. Я совсем ничего не знаю о том, что делать в таких случаях. На эмоциях поднимаюсь и набираю в руку холодной воды из крана, брызгаю на лицо девушки. Она что-то невнятно бормочет, но в сознание не возвращается. Боже, что делать? Кто довел ее до такого состояния? Меня колотит. Куда бежать? Кого звать? Вряд ли мне сможет помочь кто-то из ребят, они все изрядно выпили. И, судя по состоянию подруги, в алкоголе был не только алкоголь. Возможно, в невменяемом состоянии не только Света. Вызвать скорую? Так они сразу полицию вызовут. И кому станет лучше? Черт! Как быть? — Света! — кричу в лицо подруги, но она только немного кривит лицо, и даже глаза не открывает. Достаю телефон, лихорадочно перебираю номера. Родители Светы живут в Уфе, и, конечно, они не смогут быстро приехать. Мои тоже далеко. Что делать? Варшавский? Я внесла его номер в телефонную книгу в тот день, когда он мне дал визитку. Долго думала, под каким предлогом позвонить, но так и не смогла придумать. Теперь же нажимаю кнопку вызова, не раздумывая. — Да? — звучит в трубке резкое приветствие. Черт, наверняка, я не вовремя. Но назад уже не отмотаешь. — Филипп Аркадьевич, здравствуйте. Это Виктория, — выпаливаю быстро, пока он не повесил трубку. — Здравствуй, Виктория, — говорит мужчина, уже мягко. — Филипп. Мы же договорились, — напоминает он. Блин, мне не до церемоний сейчас. — Да, конечно. Хорошо, Филипп, — тараторю быстро. — Виктория, что-то случилось? Как же быстро он все понял! — Да, — всхлипываю. На Свету страшно смотреть. Кажется, ее лицо стало еще бледнее. — Случилось. — Рассказывай, — требует он властно. — Мы с подругой за городом, на вечеринке. И ей стало плохо. Я не знаю, что делать, — отчитываюсь я. — Где ты? — он не отчитывает меня, не ругает, что не позвонила в скорую, — это немного успокаивает. — В загородном доме. Я точно не помню адрес. — Пришли мне геолокацию, — говорит он властным тоном. — Хорошо, — говорю. Голос немного дрожит. — Сейчас. Не отключая связь, я нахожу в телефоне свое местоположение, отправляю мужчине. — Виктория, никуда не уходи. Я скоро буду, — говорит он и отключается. В первую минуту мне становится спокойнее, потом, наоборот, начинается паника. Я пытаюсь привести подругу в чувство, но ничего не выходит. Остается только ждать помощи и надеяться на чудо. В доме полно людей, но толку от этого никакого, все пьяны или еще под чем-то. Боже, я даже не хочу знать, чем они тут накидались, пока я во дворе гуляла, чтобы не сидеть с кислой миной, потягивая сок. Пытаюсь протереть лицо подруги влажным полотенцем. Но только смазываю тональный крем, оставляя разводы. А толку нет. Она не приходит в себя. Но иногда тихонько постанывает. Мне остается только ждать. Когда раздается стук двери о стену, а потом и торопливые уверенные шаги в сторону ванной, я поднимаю взгляд и, сквозь пелену слез, вижу мужчину. Он пришел. Филипп опускается на корточки рядом со мной, обхватывает рукой мой подбородок, больно вжимаясь пальцами в щеки. Заставляет запрокинуть лицо, всматривается в глаза, облегченно выдыхает. Это что? Он только что меня проверял? Не под наркотой ли? Капец, как стыдно. Раньше он видел меня на балу, в красивом платье. А теперь на полу ванной комнаты с потеками туши на щеках и рядом с, едва дышащей, подругой. Моему падению в глазах мужчины нет оправдания. Вряд ли он еще когда-нибудь посмотрит на меня так, как в кафе пару дней назад. Но у меня не было выбора. Оставить в беде подругу я бы не смогла. Филипп ловко подхватывает Свету на руки, поднимается. Я тоже встаю, иду за мужчиной, который уверенно, несмотря на ношу, спускается по лестнице. Он выходит во двор, а потом по тропинке мы идем за ворота. Наверное, это странно, но нас никто не останавливает. Я вообще не понимаю, куда все делись. Будто попрятались. И в доме стало тихо. Даже во дворе не слышно музыки. Возле ворот стоит машина. Черная, как в тот раз, когда он подвозил меня. Но не та, что была тогда. Мужчина ловко открывает дверь, укладывает Свету на заднее сидение. — Садись, — бросает мне коротко, а сам обходит машину и садится за руль. Меня не нужно уговаривать. Слишком напугана, чтобы перечить и строить из себя принцессу. Быстро забираюсь на переднее пассажирское сидение, машинально пристегиваюсь. Машина сразу же трогается с места. — Куда мы едем? — спрашиваю. От страха у меня зуб на зуб не попадает и колени дрожат. — В больницу, — коротко отвечает мужчина, сильнее нажимая на педаль газа. — Мне страшно, — говорю, закрывая лицо тыльной стороной ладони, размазываю слезы.