во тьму, во тьму. А. Ахматова ПРОЛОГ Королевство Венгрия, окрестности замка Чейте 1589 г. от Р.Х. — Преклонись пред своим владыкой, Эржебет, — низкий, тягучий голос разнесся по поляне, отголосками зазвучал в лесной чаще. Молодая женщина в простой рубахе изо льна прикрыла глаза и, повинуясь воле ведьмы, покорно опустилась на землю. Факелы, полыхавшие вокруг графини, освещали ее стройную коленопреклоненную фигуру. Светлые волосы, обычно спрятанные под жемчужной сеткой, свободно струились по плечам, на лице застыло столь редкое для нее выражение безмятежности. Тонких губ едва касалась улыбка. Эржебет ждала этой ночи бесконечно долго, и вот наконец желание ее сердца должно было осуществиться. Она обретет могущество, о котором всегда мечтала, станет единой с этой землей и населяющими ее духами. Отныне время будет над ней не властно. — Эрдег готов принять твою жертву, графиня. — Опустившись на колени, Анна Дарвулия поставила у ног Чахтицкой пани чашу из черненого серебра. — Ты омоешься ее кровью, владыка подземного мира заберет себе ее душу. Начинай молиться, Эржебет. Призывай его! Молодая женщина послушно зашевелила губами, восхваляя своего повелителя, постепенно погружаясь в глубокий транс. Выйдя из огненного круга, колдунья кивнула одному из слуг, ожидавших поодаль, повелевая привести пленницу. — Громче, Эржебет! Громче! Взывай к нему! — повторяла лесная ведьма, коршуном кружа вокруг своей покровительницы. Раскачиваясь в такт дикой мелодии музыкантов-цыган, зачарованная пани уже не шептала, а выкрикивала слова молитвы. Щеки ее разрумянились, волосы, в бликах огня отливавшие золотом, растрепал ветер. Опьяненная эйфорией, Эржебет рыдала и хохотала, снова и снова взывая к древнему божеству. Мелодия звучала все громче, но даже резкие, рваные удары по струнам и ритуальные песнопения не способны были заглушить плач пленницы, которую вели навстречу ее жестокой судьбе. Девушка отчаянно цеплялась за жизнь, боролась из последних сил, вырывалась из рук своих безмолвных конвоиров. — Твои чары на них не действуют, дочь Мнеллики, — осклабилась, обнажив ряд гнилых зубов, старая ведьма. — Не действуют ни на кого из нас. — Уничтожишь меня, и вместе со мной погибнет весь наш род, — попыталась воззвать к голосу разума колдуньи девушка. — Боги тебя не простят! Анна Дарвулия печально усмехнулась: — Эрдегу будет приятно мое подношение. А что до остальных богов… В их прощении я не нуждаюсь. — Будь же ты проклята! — плюнула в морщинистое лицо старухи юная чародейка, вкладывая в слова всю силу своей ненависти. — Ты и твоя графиня! Ради нее ты отреклась от своего племени! Наставница Эржебет горько улыбнулась и, вытерев лицо тыльной стороной ладони, потащила пленницу к огненному кругу, в центре которого на коленях стояла одурманенная жаждой могущества графиня. — Проси, Эржебет! Моли о силе, которая будет сопутствовать тебе всегда и не оставит тебя до последнего твоего вздоха. Взывай к нему! — Ни моя сила, ни моя смерть не принесут тебе счастья, графиня. Лишь боль и безумие. Ты сама себя обрекла. Но молодая пани не слышала последние пророческие слова своей жертвы. В пламени факелов блеснул кинжал, лезвие полоснуло по горлу девушки. Ощутив капли горячей крови на своей коже, Эржебет запрокинула голову, позволяя багряным ручейкам стекать по лицу, вздымающейся груди, камизе из тонкого льна. Оседая на дне чаши, кровь чародейки напитывала ту колдовской силой. Графиня упивалась каждым мгновением своего триумфа, чувствуя, как магия древнего ведьмовского рода проникает в нее, становится частью ее самой. Открыв глаза, сквозь кровавую пелену Эржебет различила россыпь звезд на темном куполе неба и полную луну, которой с детства доверяла все свои сокровенные тайны и дерзкие желания. И вот сегодня осуществилось самое заветное из ее мечтаний. Глава 1. Пророчества и сны Венгрия, Будапешт Наши дни Старый дом встречал ведьмаков тишиной, запахом недавно пролившегося дождя, тусклым светом болтавшейся под потолком лампы. Стоило Ясмин войти в подъезд, как лампочка жалобно замигала, готовая в любой момент погаснуть. — Постой! — Идущий позади нее парень ухватил ведьму за руку. Притянув к себе, прошептал, едва касаясь поцелуем ее губ. — Может, к черту посиделки у Йолики, а? Давай куда-нибудь уедем. На пару дней. Сбежим подальше от нытья матери. — Сейчас Кристиану хотелось оказаться как можно дальше отсюда, где угодно, только бы не выслушивать занудные пророчества гадалки. — Что скажешь? — шепот ведьмака обволакивал, туманил разум. — Решил снова позлить Цецилию? — Ясмин не спешила отстраняться, впитывая в себя каждое прикосновение любимых губ, готовая позабыть, зачем они сюда явились и уступить заманчивым уговорам. — Мое будущее и так всем хорошо известно. Никакие предсказания его не изменят, — ведьмак сплел свои пальцы с пальцами девушки, намереваясь увести ее обратно к машине. Но не успел. Дверь распахнулась снова, и в подъезд, тяжело дыша от быстрой ходьбы, вошел высокий светловолосый юноша. Не выдержав концентрации такого количества колдовской энергии, лампочка в последний раз ярко вспыхнула и тотчас погасла. Тьма, будто только того и ждала, сразу поглотила ведьмаков. — Группа поддержки? — своеобразно поприветствовал друга Кристиан, отпуская невесту. — Или контроль? — Второе, — не стал обманывать Этери. — Цецилия просила проследить, чтобы ты сюда все-таки добрался. Недовольно фыркнув, Кристиан первым взбежал по лестнице и отыскал взглядом нужную дверь. На ней, в правом верхнем углу, незаметный для постороннего взгляда, начал проступать символ — свернувшийся кольцом дракон, не оставлявший сомнений в принадлежности хозяйки квартиры к клану Эчедов. Такой же узор темным ручейком заструился по запястьям ведьмаков, а спустя несколько мгновений исчез. Стройная блондинка, по виду только-только справившая тридцатилетие, распахнула дверь и, загадочно улыбнувшись, как и подобает потомственной ворожее, предложила гостям проходить. — Привет, Йолика. — Почувствовав толчок в спину, Кристиан нехотя переступил порог квартиры. — Почти не опоздал, — усмехнулась гадалка, догадываясь, что сейчас творится у молодого Эчеда в душе. Поманив ведьмаков за собой, женщина направилась по длинному коридору, вдоль которого высились книжные стеллажи, забитые пыльными томами и уродливыми статуэтками, собираемыми на протяжении многих лет. Некоторые куклы уже пережили не одно столетие, впрочем, и сама колдунья была ненамного моложе своих игрушек. Пропустив друзей вперед, Кристиан нехотя поплелся по сумрачному коридору. Как же ему не хотелось заглядывать в будущее! В глубине души молодой человек страшился того, что Йолика могла там обнаружить. Вдруг грядущее окажется не таким безмятежным, каким Крис его себе рисовал? Взгляд ведьмака скользнул по стеллажам. — Мерзость! — скривился он, дотронувшись до одной из уродливых фигурок, и отшатнулся, когда та, оскалив зубы, попыталась цапнуть его за палец. — Керестей, ты где там застрял? — донеслось из гостиной мелодичное сопрано. Ведьмак поспешил на зов. Вход в комнату закрывали шторки из мелких бусин, недовольно звякнувшие, стоило Кристиану к ним прикоснуться. В центре просторной гостиной, будто сошедшей с фотографий позапрошлого века, на круглом столике с мраморной столешницей громоздились глиняные чаши, рядом лежал раскрытый ларец с ритуальным кинжалом. Воздух был напоен ароматами благовоний, по углам комнаты чадили свечи. Громоздкую старинную мебель скрывал сумрак. Гадалка предложила гостям устраиваться на подушках, небрежно разбросанных по ковру. — Кто первый? — обратилась к притихшей троице. — Вообще-то клиент один — Кристиан, — кашлянув, ответил за всех Этери. — Ну а ты? — опустившись на колени перед молодым ведьмаком, с улыбкой спросила колдунья. — Мою судьбу ты уже видела. — Будущее переменчиво. — Йолика внимательно посмотрела в голубые, почти прозрачные глаза Этери. Не дожидаясь ответа, потребовала: — Руку! Парень нехотя подчинился, протянул раскрытую ладонь, прекрасно зная, что спорить с вещуньей бесполезно. Ни секунды не колеблясь, та полоснула по коже ножом; темные капли зазмеились по стенкам чаши, сплетаясь в причудливый узор. Женщина поднесла сосуд к пламени оплавленной свечи и замерла, словно изваяние, читая чужую судьбу. Молодые люди сидели, не шевелясь, боясь потревожить гадалку. Этери сосредоточенно пялился на старую посудину, не без оснований опасаясь нового предсказания. Спустя несколько бесконечно долгих минут Йолика отставила чашу и, зачерпнув из серебряной пиалы щепотку пахучих, измельченных в порошок трав, небрежно сыпанула их на ладонь юноши. Порез начал затягиваться на глазах. — Мое чутье меня не подвело, будущее действительно изменилось, — наконец, сказала ведунья. — А точнее, скоро изменится. — Что ты видела? — без особого энтузиазма откликнулся Этери. В прошлый раз Йолика нагадала ему лишение дара и изгнание из клана. Для полного счастья не хватало предсказать скоропостижную смерть. — Три волчьих клыка, крепящихся на челюстной кости. Символ нашей прародительницы Эржебет, заглавная буква ее имени. — А еще символ чертового клана Габора, — лицо Кристиана искривилось в презрительной гримасе. — В этом случае знак символизирует иное, — безмятежно отозвалась вещунья. — Так начинается имя девушки, с которой ты, Этери, в скором времени повстречаешься. Первые буквы ваших имен одинаковы, у вас одна душа на двоих, — закончила, загадочно улыбнувшись. — Что ж, я думал, будет хуже, — усмехнулся молодой человек. — Встречу с таинственной незнакомкой я уж как-нибудь переживу.