— Пошёл, — тихо сказал ему Жора, и это короткое слово подействовало как очень эффективная и внушительная команда для бывшего и его семьи, которые, прихватив весь свой багаж, едва ли не бегом поспешили уйти как можно глубже в зал аэропорта. — Варвара, открой ты уже глаза! — вспылила вдруг мама, мнение которой тут не спрашивал никто. — Разве ты не видишь, что он уголовник?! Ты только посмотри, что он с Сережей сделал! — Мама, — осек ее Жора. — Закройте рот. Пока мама давилась возмущениями, Жора отдал сумку для ноутбука одному из двух подошедших к нам парней и жестом указал им уходить. — Как ты, Дениска? — подошел он к нам и мягко коснулся пальчиков моего сына. — Не бойся. Всё хорошо. Бабушка просто пошутила — никто тебя у мамки не заберет и никому не отдаст. — А я папе сказал, что приедет дядя Жора и побьёт его, — храбрясь ответил сыночек. Даже бровки нахмурил свои светлые и кулачок угрожающе сжал. — Правильно, — хохотнул Жора, подмигнув ему. — Идёмте на выход, пока к нам не подошли с вопросами. Уже на улице, когда мы всей троицей подошли к внедорожнику Жорика, а я так и не нашла в себе силы для того, чтобы перестать обнимать и целовать в щечки своего сына, который уже успокоился и, кажется, забыл о только что произошедшем в аэропорту, к нам подошла мама, в глазах которого сверкал неподдельный гнев: — Ты хоть понимаешь, что ты наделала, Варвара? — активно жестикулировала она перед моим лицом и снова ткнула в сторону Жоры пальцем. — Из-за этого уголовника твой сын остался без отца. Куда ты дальше? Кому ты нужна с ребенком? — Денис, солнышко, посмотри, какие там у Жоры в машине кнопочки. Ты ведь хотел их понажимать? — Да! — загорелись приятным предвкушением глаза моего сына. Я аккуратно передала его в руки Жоры, который прекрасно понял, что моего сына нужно чем-то увлечь, чтобы он не стал свидетелем еще одного конфликта. На сегодня и вообще — ему хватит того, что он натерпелся в аэропорту. — Иди сюда, — подхватила я маму под локоть и поволокла ее, брыкающуюся, в сторону. — Куда ты меня тащишь?! — вырвала она свою руку из моего захвата и встала как вкопанная, испепеляя меня недобрым взглядом. — На кого ты похожа? В пижаме! Полночи где-то шлялась, и это происходит всё чаще. Выглядишь как алкашка, Варвара, и ведешь себя так же. — Так, может, догоним твоего любимого зятька и попросим его нанести мне еще парочку синяков для полноты образа? — Да пусть лучше будут синяки, чем жить с ребенком в съемном свинарнике и водить домой ни пойми кого! — кричала мама, тряся сумкой, указывая в сторону, где Жора что-то увлеченно рассказывал моему улыбающемуся сыну. — Кто этот человек? Сколько людей он убил? Ты спросила у него? Или тебе все равно, потому что на очереди следующий уголовник, или как там это у пьющих баб бывает? Клянусь я была близка к тому, чтобы влепить родной матери пощечину. — Что ты несешь, мам?! — Что я несу? — выпучила она глаза еще сильнее. — Это что ты несешь, Варвара? Муж ее чуть-чуть ударил — подумаешь! С твоим характером по-другому никак! Довела Серёжу не пойми до чего и еще в тюрьму посадила! Да он и мухи не обидел бы, если бы ты умела вовремя закрывать свой рот! И что ты тут устроила? Отец с сыном всего лишь хотел попрощаться, потому что твой уголовник Сережу и близко к Денису не подпускал. Ты видела, как он его запугал? Как он трясся и прятал своих родителей за спину. — А теперь, мамочка, представь, что на месте Сережи несколько лет подряд была я. И с точно таким же животным страхом прятала за спину собственного сына от твоего, кстати, любимого непорочного зятя. Представила? Хотя, плевать… — махнула я вяло рукой в ее сторону, по глазам ее видя, что она, вообще, не восприняла мои слова всерьёз. — Мы с Денисом найдем себе новую квартиру. Ты можешь пожить в этой — она проплачена на два месяца вперед — или вернуться к себе домой. Мне всё равно. Но пока, мам, я не хочу с тобой ни разговаривать, ни видеть тебя. Глава 28. Варвара Вечером после аэропорта мама театрально собрала свои вещи в сумки, пустила скупую слезу на пороге квартиры и со словами «когда-нибудь ты поймёшь, что нужно уметь прощать» уехала к себе домой в наш родной город. Не скажу, что после ее ухода я выдохнула с облегчением, но, чувствовать себя свободнее стала точно. Вряд ли можно переубедить женщину, которую саму когда-то бил муж, что это неправильно. Уж если она прощала это моему отцу раз за разом, то для нее домашнее насилие — давно уже жизненная норма. Как завтрак. Жора, привезя меня и Дениса домой, почти сразу уехал, сославшись на работу и на то, что ему нужно на время принять дела, пока его друзья будут в свадебном путешествии. А вот я не нашла в себе силы даже на то, чтобы, наконец, снять пижаму и надеть хоть что-нибудь приличное. Наверное, за весь день я не отошла от сына ни на шаг. Свалив всю работу на своих менеджеров, я с маниакальным рвением участвовала в каждой секунде этого дня своего сына. Оставляла Дениса наедине с собой только в туалете, и то караулила под дверью, а затем долго сидела на полу рядом с его кроватью, когда он уснул. И хоть мой сын и был привычно беззаботен и весел, я знала, что сегодняшний день ранил его достаточно глубоко. Мало ли что ему могли наплести моя мать, отец и его родители. Денис не из плаксивых и просто так не стал бы лить слёзы. Не представляю, чем и как я смогу искупить свою вину перед ним за то, что сегодняшним утром повела себя столь легкомысленно, не уточнив у мамы, как обычно, в какой магазин и зачем она пошла. Хотя… что бы мне это дало? Она бы ровно так же наплела мне с три короба, но тогда я, наверное, смогла бы интуитивно почувствовать, что она мне врёт. Если бы не Жора… Кругом одни сомнения. Тяжело. И голова уже давно болит не из-за бессонной ночи или похмелья, а из-за того, что я оказалась мало того, что слепым, так еще тупым и запутавшимся в хитросплетениях судьбы и чужих интриг, как в клубке ниток, котенком. Снова чмокнув сына в макушку, поправила на нем одеяло и тихо вышла из комнаты, где он спал. Как бы парадоксально это ни звучало, но сейчас мне нужно найти в себе силы для того, чтобы отдохнуть. Душ, кухня, свежее белье, я и кружка чая — весь мой незатейливый отдых. С пустой головой, чуя не меньшую пустоту внутри и в пространстве вокруг себя, я просто смотрела в кружку на коричневую жидкость и ждала, когда из нее выпарится чайная душа. Дверной замок тихо щелкнул. Я подняла взгляд, но не дернулась и даже не испугалась. Похоже, спустя две недели я, наконец-то, научилась определять на слух, как Жора аккуратно входит в квартиру, не желая потревожить чей-либо покой. Как мотылек на свет Жора вошел в кухню, которую заполнял одинокий дуэт из меня и кружки. — Почему не спишь? — спросил мужчина тихо. Нахмурив брови, вгляделся в моё лицо. — Как Дениска? Сильно испугался? — Не знаю. Я весь день за ним наблюдаю, но он ничего о случившемся в аэропорту не рассказывает. Похоже, его мозг предпочел заблокировать воспоминания о случившемся. — Ясно, — выдохнул Жора устало и снова хмуро посмотрел на меня. — Ты сегодня что-нибудь ела? — Не помню. Наверное, — ответила я машинально. Жора молча достал кастрюлю, молоко из холодильника и банку с геркулесом с полки. — Уже за полночь. Не время для овсянки, — наблюдала я за его татуированными руками. — Овсянку ты ешь охотнее всего. Так что в полночь для тебя будет овсянка, — ответил Жора тихо, не обернувшись. Чуть подавшись вперед, уловила тонкий запах дыма, исходящий от него, и мысленно дала себе по лбу. Он ведь приглашал меня сегодня с ним на шашлыки к друзьям, а я совсем забыла. — Как прошёл твой день? — спросила я через несколько минут, будто пытаясь извиниться за свою невнимательность к нему. — Сносно, — повел Жора широкими плечами, продолжая колдовать над кашей и вместе с тем, доставая для меня тарелку. — А твой? — Ты лучше меня, наверное, знаешь, — уткнулась я в кружку остывшего чая, а через несколько минут передо мной на столе появилась тарелка овсяной каши на молоке и ложка. — Ешь, — сказал Жора коротко и сел рядом со мной, как грозный надзиратель или нянечка, скрестив руки на груди. Глядя на кашу, осознала, что приготовил мне ее мужчина, который, по сути, ничем мне и никогда обязан не был, но сделал для меня за эти две недели столько, сколько за всю жизнь мне не давали, ни бывший муж, ни подруги, ни мать, ни я сама. В сладкую кашу упали соленые слёзы. — Варь? — спросил Жора обеспокоено и замер, когда я, ничего не сказав, уткнулась в его плечо и разрыдалась как маленькая ручная истеричка. Плакала я не от боли, разочарования или горя. Слёзы рвались наружу от чувства опустошения. Приятного, чтоб его, опустошения. Впервые за очень много лет я вспомнила, что я хрупкая женщина, которая может себе позволить такую, как оказалось, роскошь, как слёзы. Жора мягко обхватил меня руками и утянул к себе на колени, позволив рыдать в изгиб его шеи. — Хочешь, я тебе пару кексиков испеку? — произнес он с улыбкой в голосе. — Я бы не отказалась от пары сексиков, если честно. Но у меня месячные начались. На нервной почве, наверное, — хохотнула я невесело, утирая слёзы тыльными сторонами ладоней. — Раз ты сегодня такая впечатлительная, то кое-что придется отложить на завтра, — загадочно произнес Жора и, заправив мои волосы за уши, тихо добавил. — Тебе нужно поспать. И мне тоже не мешало бы. Устал. — Сначала ты расскажешь мне про «кое-что». Ни я, ни ты не уснем, пока ты не договоришь про кое-что. — Да тут говорить, собственно, не так уж и много, — сказал Жора и потянулся в карман своих джинсов, из которого достал связку ключей. — Вот. — От чего они? — Не узнаешь ключи от своей квартиры? — спросил он. — От своей? От какой своей? Сергей её продал ведь. — Ну, — кивнул Жора, мол, соображай давай, женщина. — Ты купил её? — округлились мои глаза. — Через знакомого, — ответил Жора несколько расплывчато. — Так что можешь вселяться. Или продать ее снова и купить другую. В общем, она твоя, — вложил он ключи в мою ладонь. — Жора! — выдохнула я, не веря тому, что вижу и только что услышала. — Скажи честно, у тебя борода для того, чтобы ты трахтибидохал всякие чудеса? — У меня борода, потому что мне лень брить харю каждый день. И, Варь, я не шутил, когда говорил, что устал. Давай спать. — Я постелю тебе в маминой комнате, — высвободилась я из его объятий и двинулась к выходу из кухни. — Я, конечно, с недавних пор полюбил стерв, но спать в одной комнате с твоей матерью — даже для меня перебор. — Она уехала сегодня домой. — Я знаю, — улыбнулся Жора уголками губ. — Просто пытался пошутить. Когда еще удастся?...