— Но сколько же… — Опять затянул оборотень. — Да хоть пусть неделю еще проспит. Дайте ей отдохнуть. Она сражалась с весьма сильным магом, против которого мы предпринять ничего не успели и не сумели бы, наверное — сознанием! Не телом, а находясь в пространстве, между реальностью и пустотой! Не трогайте ее, ей нужны силы даже для того, чтобы хотя бы проснуться. Не говоря уже о том, чтобы принять новую себя… Войлин не договорил, но слова больше были не нужны. Тему разговора сменили. Прежде чем отправляться на завтрак Дарио распорядился о том, чтобы ему подготовили воду. И только помышись и освежившись он спустился к товарищам. После завтрака их так и не впустили к Джии, как не пускали и все три дня, что Дарио провел во сне, восстанавливая свои силы. Чтобы как-то убить время, решили заняться делами. Подобрали всем новую чистую одежду, обувку, старое оружие обновили. Очень долго думали, как отблагодарить Джию и решили начать с небольшого подарка. Закупив все необходимое за день, к вечеру дела иссякли. После ужина решили найти Рееми, чтобы более полно узнать о договоре Джии с магией, но найти его не удалось, и пришлось временно оставить данную затею. Так, в мелких делах и пустом времяпрепровождении прошла еще неделя. Однажды утром, когда друзья в очередной раз, уже по традиции направились к комнате Джии, они и не ожидали увидеть дверь открытой. Заглянув, увидели ее, лежащую в кровати, а из лекарей одну лишь эльфийку. — Скорее всего она очнется в ближайшее время, все что мы смогли, мы сделали, остальное зависит от нее. — Что вы имеете в виду? — Уточнил Войлин. — Внешне мы сделали все, что смогли, но у нее очень сильные повреждения внутренние. Я знаю, как возникают такие раны, и я не знаю, что смогло сподвигнуть ее их получить. Черная ненависть или чистая любовь? Не знаю, но точно скажу, что чувство не слабее самого сильного из них. Ее мужеству и самопожертвованию можно позавидовать. Если конечно это была не просто глупость. Иначе, мне ее жаль. Эльфийка ненадолго замолчала, глядя на лежащую девушку. — Ей требуется лечение. Внутри она как пустой сосуд, что-то выжгло ее изнутри. И то, что вы видите снаружи, это лишь остаток, маленький след того, что произошло внутри нее. Маг передернул плечами. Да и остальные тут же помрачнели. Слова эльфийки горьким осадком оседали на душах друзей. — Вы еще зайдете? — Спросил Войлин, заметив, что эльфийка собирается уходить. — Да, вечером. Мне нужно с ней поговорить. — Она кивнула на прощание и вышла, закрыв за собой дверь. А друзья остались стоять, боясь даже дышать, не то, чтобы приблизиться. Прошла минута, вторая, а они так и стояли в дверях, каждый думая о своем и не сводя взгляда с неподвижной фигуры, укутанной в одеяло. Сколько прошло времени прежде, чем Джиа подала хоть какой-то признак жизни? Час, два или больше? Друзья не могли ответить, так как каждая минута нахождения в комнате Джии и ее бессознательное состояние превращали минуту — в вечность. Нейранд, в ожидании, когда Джиа придет в себя, устроился на полу, оперевшись спиной на стену. Войлин подошел к окну, и опираясь на него плечом, беглым взглядом провожал людей и гномов, идущих по своим делам. Дарио же занял один из стульев что стояли у кровати, и сложив руки в замок, не сводил взгляда с неподвижной руки девушки. Когда же Джиа открыла глаза и резко повернулась в сторону Дарио, все трое подскочили, подойдя ближе к кровати и велианцу, который так же поднялся на ноги, не в силах усидеть на месте. Ее лицо… лицо было выжжено на половину, восстановить кожу полностью не удалось, но маги сделали невозможное. Всю правую сторону лица пересекали белые полосы зарубцевавшихся ожогов. Они были вылечены, осталось лишь немного красноты и белые полосы одна на другой выводящие узор от верха головы, через глаз, по щеке и спускаясь на шею. Часть головы была перемотана бинтом, закрывая собой ухо и половину щеки и потому было не известно, что ожидать под повязкой. Два огромных глаза, непроницаемо черных смотрели на друзей. В глазах был лишь ужас. Дикий ужас и слезы. Джиа смотрела на них глазами полными страха и боли. Дарио не смог выдержать ее взгляд, он медленно опустился на край кровати и прижал девушку к себе. Нейранд и Войлин так же подошли ближе и присели рядом на кровать. — Все будет хорошо, девочка. Все будет хорошо… — Прошептал Нейранд в тишину. Глава 8. Встреча с прошлым «Наконец-то ты очнулась!» Что? «Ты хоть понимаешь, что ты натворила!?» Что? «Ты разрушила ВСЕ! Все, до чего только могла дотянуться! Ты разрушила себя!» Потише, прошу… кто ты? «Кто я? Да я!.. Что ты помнишь?» Я помню пустоту. Честно призналась я. Я помнила пустоту, такую спокойную, черную, в ней не болели глаза, в ней я двигалась, словно рыба в воде, я была рождена чтобы жить в той пустоте. Там было так спокойно и тихо… Я помню тепло. Легкое, обволакивающее, надежное. В него хочется окунуться, вдохнуть полной грудью, укутаться. Мягкое тепло, такое близкое и верное. Оно греет не тело — душу. Я помню свет. Да, потом неожиданно возник свет, одной, второй, третьей ниточкой. Они выплывали из пустоты, и цеплялись за меня. Вначале я пыталась отбиваться, но потом поняла, что лишь трачу силы, которых, как оказалось, не было совсем. Мне хотелось лишь существовать, но не бороться. А эти нити, светлые, такие яркие, они так больно резали глаза, что хотелось кричать, и когда две нити впились мне прямо в глаза, я помню, как закричала… Это была боль. Я помню ее. Боли было больше, чем всего остального. Боль медленно заполняла пустоту. Если раньше было спокойствие, то с появлением нитей оно сменилось горечью, болью, пламенем. Да, я полыхала в огне. Нити соткали для меня самый лучший костер, который только было возможно. И каждая нить, цепляясь за меня, делала меня все большей частью костра, растворяя в его пламени… Я помню вкус моря. Я помню, как море по капле тушило костер. Каждая новая капля гасила одну нить из тысяч. Это были мои слезы… Я помню, как нужно дышать. Я вспомнила об этом совсем недавно. Когда огонь был потушен, а мое море высушено до самого глубокого дна. Когда не осталось уже ни капли, когда я сдалась, лишившись последнего, что у меня было, моих слез, я вдруг опять увидела свет. К моим рукам тянулся свет. Я боялась его, стараясь уйти, сбежать, отвернуться, но он все приближался и мне вновь пришлось бороться. Но свет ушел лишь когда я сделала первый вдох. Первый, самый болезненный вдох. Я вдохнула гарь, пыль, соль, кровь. Я помню страх. Раньше я думала, что бояться это нормально, сейчас же я понимаю, что бояться, это проявлять слабость. Слабые боятся, сильные преодолевают страх. И мне нужно было стать сильной, чтобы преодолеть страх и открыть глаза. Сколько мне потребовалось времени? День? Два? Неделя? Я помню ненависть! Ненависть к себе. За то, что испытываю страх. Страх увидеть себя… «Ты помнишь все…» Я помню даже больше. «Что ты имеешь в виду?» Я помню, как лишила себя всего. «Ты изменилась». Я не изменяла себя, а уничтожила. Я стала тенью в этом мире. Если раньше я была никем, то теперь я тень. Та самая тень из моей пустоты, из пространства. Пустая, серая, ненужная… Я приняла ее, став ею. «Ты все исправишь». Ты так в этом уверен? «Да». Откуда? «Потеряв себя ты приобрела что-то иное. Найди его, и ты сможешь понять, как действовать дальше». Я уничтожила себя, не потеряла. Мне нечего искать. «Так не ищи, создай…» Создать? Как? Я ждала ответа, я очень долго ждала ответа, но мне никто не отвечал. Все вокруг меня изменилось. Весь мир стал другим. Темным, мрачным, затянутым дымкой тумана. Или я все еще не открыла глаза? Сделав над собой усилие, я все же распахнула глаза. Множество цветов, оттенков, бликов, светлых и темных пятен, ярких, блеклых и ослепляющих, вспышек, лучей. Мои глаза отвыкли воспринимать столько света и оттенков, что в первый миг я испугалась. Услышав шорох в стороне, я резко обернулась.