— Нет, ну не гад ли? — в сердцах выругался я. — Доволен собой, наверное… Морда пеликанья! Он, что думает, я отступлю теперь? Он что думает: я не смогу этот треклятый холм с другой стороны обойти? Дурак! Да мы их похороним на этом холме! Мои генералы молча слушали своего императора, отводя глаза. Давно они не видели меня таким злым. А, может, вообще никогда не видели. Князь-пеликан попортил мне крови. С ним пора заканчивать. Здесь и сейчас! Войска еще подтягивались, а я уже набрасывал план действий. Показывал командирам. Куда им вести людей. Толимеки тоже оживились, начали свои традиционные «танцы с бубнами» с непристойностями, которые мы, в силу расстояния, не могли ни расслышать, ни рассмотреть. Постепенно четланское войско подтянуло тылы — и мы начали. Сотня союзников пошла прямо вперед, на скалу. Громко, шумно, неспешно. Я разрешил им кидаться камнями, но под удар не лезть и быть готовыми прийти на помощь основным силам. Основные силы в лице двух с половиной сотен черных уже двинулись влево, в обход позиций Атотолы. На севере склон действительно был намного ровнее, можно подняться, не теряя строя. Лучников на этот раз я расставил по бокам от тяжелой пехоты. Золотые пока в резерве. Они тоже спустились в долину, но оставались на равном расстоянии от обоих отрядов. Разумеется, толимеки заметили наши эволюции. Более того, полностью игнорируя шумный цыганский табор из Уекахуа, они начали разворачиваться к северу, к черным. Нет! Они оказались настолько вежливы, что стали спускаться вниз, даже склон от жесткого и густого кустарника принялись очищать! — Джентльмены **евы! — всё еще не мог успокоиться я. Штаб наш располагался среди золотых: все стяги, трубы, гонцы, носильщики. Из командиров со мной оставался только Глыба. Снизу с обзор был похуже, но все «шахматные фигуры» пока на виду. Вдруг вижу — со всех ног к нам несется побагровевший Коллиль! Бросил своих в бою! Ты посмотри! — Тебе чего? — хмуро крикнул я еще на подходе. — Почему не командуешь стражей? — Важное… Важное сообщение… — задыхался от бега мордастый. — Владыка! — Ну, чего? — Беда! — только и выдохнул Коллиль, пихнув вперед какого-то забитого несчастного толимека. — Я… Бежал из войска Атотолы… владыка, — перебежчику с трудом далось последнее слово. — Не наказывай меня, умоляю! В прошлом сражении наш отряд был на холме с Пеликаном. И с ним же отступил, когда мудрый Коллиль… вернулся домой. Всё это время князь нас не отпускал. Ничего нам не говорил. Но сейчас я увидел, что Уекахуа сражается на твоей стороне — и сразу убежал от Атотолы… Выпалив всё это скороговоркой, перебежчик воздел руки. — Вам нужно срочно бежать, владыка! — запричитал он. — Пеликан вас обманул. Он сговорился с другими князьями, и те привели к нему помощь. Атотола велел им спрятаться, пока его люди заманивали вас сюда. Отряды двух князей были всё это время в лесу — и они уже идут сюда. Перебежчик не врал. К сожалению, паскудная реальность подтверждала его слова. Пока люди Атотолы медленно спускались навстречу черным, на их место на вершине холма с дальней — невидимой для нас стороны — выходили новые отряды. — Смотрите! — закричал испуганный перебежчик. — Это люди князя Кровавой Реки! А из-за холма раздавалось фальшивое переливчатое пение сигнальных раковин. — Князь Моччитуа из Чапопотилы тоже пришел со своими людьми, — почти всхлипнул толимек. — Даже чумбиа пришли из-за Кровавой Реки. Но их совсем немного, двадцаток шесть или семь. Мои сигнальщики трубили и махали всем, чем можно команду «стоп». Я лихорадочно озирался. Теперь понятно, почему Атотола сам пошел нам навстречу: такому войску на пятачке холма просто негде разместиться. Пеликан научился на своих ошибках и решил не допустить, чтобы их били по частям. Он пожертвовал своими, поставил их вперед, зато они прикрывали остальные отряды. Мы никак не сможем обойти передних, чтобы ударить по князьям-союзничкам. А если ударим по самому Атотоле, то задние отряды успеют прийти на помощь. Тем более, больших щитов у людей Пеликана стало еще больше. Продержатся. — Что будем делать, владыка? — тревожно спросил у меня Глыба. — Бежать? — влез Коллиль, как мне показалось, с надеждой. Глыба неприметным движением оттер его за спину. — Нельзя отступать, — рассуждал я вслух. — Они уже не отцепятся. Будут посылать вперед быстрые малые отряды и нападать… До самого Уекахуа. — Но здесь тоже плохо, — заметил генерал. — Отходим к нашему склону! — решил я. — Пока не сцепились, надо собраться в один кулак и занять позицию сверху. Пусть они нас выковыривают! Коллиль, иди к своему отряду! Никогда! Никогда не оставляй своих в бою! Я велел сигнальщикам трубить отход, а знаменосцев послал на склон «нашего» холма, чтобы указывать, куда именно отходить. Я убедился, что все отряды правильно поняли команду и начали отступать. Даже толимеки-союзники. Только правильно наш маневр понял и Атотола. Его толимеки наверху заголосили, заулюлюкали, а потом с криками задрали свои здоровые тяжеленные щиты и ринулись вниз, на отходящих черных. Лучники Аскуатлы встретили их дружным залпом, но тот не принес особого вреда щитоносцам. Пеликаньи бойцы не желали отпускать воинов Горы, которых уже считали своей добычей. — Твари! — рыкнул я. — Отменить отход! Прекрасная Слеза, посылай золотых, пусть в бок ударят! Похоже, бой все-таки состоится внизу. На неровности, на просторе. Где такая толпа толимеков сможет нас окружить… Ну, ничего, мы их и тут порвем, как тузик грелку! Соберемся в кулак и устроим… — Нет, ты смотри! Коллиль всё еще в горку отходит! Гаденыш, ну, он же не может не видеть, что внизу происходит! Почему не реагирует? — Успокойся, владыка, — осаживал меня, как мог, Глыба. — Он, хотя бы, начал приказам нормально следовать. Уже неплохо. — Что мне от этого «неплохо»? — вздохнул я, понимая, что уже по-любому поводу начинаю психовать. — Его воины тут нужны. А там их одних в любом случае перебьют. На что он рассчитывает? — У наших друзей быстрые ноги, — напомнил мне генерал без тени улыбки. Грохот щитов возвестил о столкновении двух отрядов тяжелой пехоты. Пеликановцы вцепились в моих бойцов, и началась заруба! Я понимал, что мои воины ее легко выиграли бы, только толимекских щитоносцев в полтора раза больше. Золотые уже совсем близко, и шанс смять врага достаточно велик… Только вот с холма также быстро неслись воины Кровавой Реки и Края Смолы. Кто будет первым? Всё повисло на волоске. Я глубоко вдохнул… и поперхнулся воздухом. — Великий Змей, что это?! Глава 24. Чудеса сами не случаются Глыба проследил мой взгляд на гору, замер на миг, а потом расхохотался. — Боги с нами, владыка! Им необходимо принести обильные жертвы. На холме шел бой. Воины княжества Эццоатойя (она же Кровавая Река) еще только засовывали в атлатли свои дротики, как вдруг им в спину ударил отряд из Чапопотилы! Первых было заметно больше, но толимеки князя Моччитуа ударили сверху, внезапно по ничего не подозревающим… соратникам?! — Ничего не понимаю… — Потом будем разбираться! Надо добить Атотолу, — генерал закрутил маку над головой, так что воздух загудел, и ринулся в бой. Я еще раз охватил взглядом долину. Князья-союзники насмерть рубились на склоне горы, маленький отряд чумбиа в коротких желто-зеленых плащах стоял чуть в сторонке, не понимая, что происходит. А всё решалось здесь, в низине. Если быстро сомнем паликановцев, остальные сами сдадутся/разбегутся. Глыба прав, ринувшись в бой лично — сейчас важен каждый фактор для победы. Я вынул кирку, покосился направо: Вапачиро был рядом и наготове. Он заменит мне щит, который я на этой войне ленюсь цеплять на калечную руку. «А ну-ка, пропустите царя-батюшку!» — я вклинился в ряды золотых стражей. Через строй черных пробиться вообще нереально. Пять сотен толимеков против пяти сотен отлично подготовленных и вооруженных четлан! Да еще и во главе с самим ампиратором! Они проигрывали нам во всем! Ни выучки, ни управления, ни хорошей снаряги. Но бились пеликановцы насмерть! Даже не думали сдаваться или бежать. Они еще думали, еще надеялись, что подкрепления подойдут. Их же так много! Их чуть ли не полторы тысячи человек! Я цеплял боевой киркой тяжелые щиты, используя рост и длину рук, дергал их на себя — и открывшихся врагов били мои соседи по строю. Это не поединок, здесь никакого геройства, просто работа по убиванию людей… Индейцы страшно любили геройствовать, у своих я выжигал это каленым железом (которого у меня не было). И сейчас те, кто работали — побеждали, а те, кто геройствовали — умирали. Через каждые несколько минут я выходил из первого строя и окидывал взглядом ратное поле. Жертвы измены, воины Кровавой реки уже начинали разбегаться. Чумбиа, ввязавшиеся в чужую войну и попавшие в переплет, потихоньку уходили на восток, в родные земли. Наши союзнички, наконец, поняли, что надо драться и спешили к шапошному разбору. Строй, порядок — всё забыто! Несутся, высунув языки — добивать врага! Геройствовать. Даже командиры из моих не помогли. Все-таки настоящее войско за неделю не делается. И за месяц. Да и четлан еще надо доводить до ума… Воздев свою сияющую на солнце кирку, я заорал боевой клич и ринулся в бой. Надо быстрее дожать пеликановцев, пока воины Чапопотилы не освободились. А то мало ли, что дальше будет! …Князь Моччитуа торжественно подъезжал ко мне в паланкине. Ты смотри, даже после битвы надо только из «статусной тачки» переговоры вести. Или это не переговоры, а стрелка на «мерсах» из давно забытых 90-х? Вокруг паланкина шла серьезная свита. Все нарядные, расфуфыренные. А справа… Сегодня у меня явно день удивлений! Справа от паланкина, держась легонько рукой за бортик, шел Мацихатла! И всё стало на свои места. Никаких чудес. Хочешь, чтобы случилось чудо, сделай его сам. Шпион Ицкагани стал моим шпионом. Не могу сказать, что за два года в «пещере Аладдина» я перековал этого ушлого типа. Мацихатла оказался стопроцентным стоиком. Он принял свое поражение, и ему стало на всё плевать. Единственное, что оставалось у него — это невероятная преданность Левой Руке. Поэтому, когда появилась нужда в шпионе, я просто пошел к Ицкагани. Они встретились — и Мацихатла сразу согласился мне помочь. Мы организовали побег. У шпиона не было четкой задачи. Найти возможность внести разлад среди толимеков — и внести этот разлад. Я вообще-то думал, что он в Куалакане окопается, но там никаких его следов не нашел. «Ну, свалил да и свалил», — махнул я тогда рукой. Задачи сыпались, как из дырявого мешка, некогда было рефлексировать. А он, поди ж ты! Не подвел! Хотя «не подвел» это так мягко сказано! Если сейчас удастся разыграть карты правильно, то я, вместо одного князя, заполучу трех! И у меня будет «полный набор карточек»! Крепкий Моччитуа, не слезая из паланкина, начал разговор с любезностей. Я ответил ему тем же, рассыпаясь благодарностями «нашему другу и союзнику». Князь тут же перевел «бой в партер», дабы выяснить свой статус поконкретнее. Все-таки две наши армии-победительницы стояли настороже и крепко держали в руках оружие… Однако, я ничего конкретного говорить не собирался, пока не удастся перемолвиться с Мацихатлой. У меня слишком слабое знание ситуации. Я обозначил лишь, что считаю бой законченным, и отметил, что нужно заниматься неотложными делами. Это, кстати, была правда, хотя Моччитуа удивился: какие это могут быть дела, когда бой закончился? Пей да гуляй! Ну, разве что жертвы духам принести пообильнее, чтобы удача не отвернулась. «Вот поэтому вы нам и проигрываете», — хмыкнул я про себя и дал понять, что вечера буду страшно занят. Толимеки поднялись наверх и расположились лагерем на месте, которое ранее обжил Атотола. А мы стали ставить лагерь прямо в долине. Первым делом — лазарет. К этому я приучал своих четлан строго: собрать всех раненых и как можно быстрее оказать первую помощь. И заниматься этим должны все свободные от несения службы. Обирание врагов шло только вторым пунктом. Конечно, многие норовили их совместить, но вот поменять приоритеты местами не смел никто! — Ищите Атотолу! — напутствовал я своих командиров под хлипким навесом, который для меня успели соорудить. И увидел Мацихатлу. Он неприметно протопал через всё четланское войско и встал неподалеку от меня, не подавая особых «признаков жизни». Я тихонько кивнул ему. Лазутчик подошел и низко поклонился на местный манер. — Мы можем говорить открыто? — шепнул я. — Сейчас да, — улыбнулся Мацихатла. — Великий князь послал меня передать приглашение на пир вечером. Если честно, он обиделся на то, как ты его спровадил. И очень хочет разобраться, в каких вы дальше будете отношениях. — Я тоже хочу. Но пока ничего не понимаю. И выходка твоего князя, и ты сам оказались для меня неожиданностью, — улыбнулся я. — Приятной, но неожиданностью. Так что надо разобраться. — Для того я и напросился в гонцы… владыка. — Расскажи кратко, что ты делал после побега, как попал сюда? И главное: почему попал? — Долгий путь был. В Куалакане мой «подельник» про меня быстро забыл. К тому же, я пригляделся и понял, что здесь я особо ничего сделать не смогу. Я понимал, что ты нанесешь первый удар как раз по ним, и у княжества не будет шансов при любом раскладе. А вот дальше можешь увязнуть. В общем, выклянчил я награду за спасение княжеского брата и уехал в Закатулу. Там собирал информацию о Толимеке, о князьях, и их проблемах. Искал обиженных. — Ближе не нашел? Самый край страны ведь. — Как ни странно, нашел. Сначала мне приглянулась Ахатла. Приморское княжество обижали все вокруг — идеальный вариант. Я пришел в их столицу, но, едва познакомился с Тувуаком — сразу передумал. С одной стороны, там не дворец, а клубок змей. Интригуют все. А Тувуак — самый подлый и коварный среди них. Только потому и держится. — Держался, — поправил я его. — Да, слышал… Атотола, конечно, всех удивил. Но именно убийство Тувуака мне больше всего и помогло. Только я вперед забегаю. После Ахатлы отправился я в Чапопотилу. Самая окраина Толимеки. Местные испокон веков самые обиженные. Живут в горах, с трех сторон — дикари. Земля самая бедная среди семи княжеств, к морю выхода нет, даже к реке не пускают. — К Мезкале? — Нет, к местной реке — Эццоатойя. Это восточная граница Толимеки с народом чумбиа. Весь ее правый берег речной князь Куатэ занял. Вел какие-то дела с чумбиа, а последнее время, там еще какие-то соседи появились… В общем, Край Смолы мне показался идеальным вариантом. И князь Моччитуа неплохим оказался. Я имею в виду, что обижался на весь мир изо всех сил! В этот очаг только солому подсыпай — само полыхать будет.