Купцы потрясенно молчали. — А причем же мы? — наконец, выдавил из себя Уикишо. — Сухая Рука хочет, чтобы мы снабжали продовольствием его воинов. Ведь позапрошлой весной его люди кормили воинство пурепеча под командованием уакусеча Апачетаме. Сейчас же пришло время отдавать долг, ведь мы тоже подданные правителя пурепеча. — Стоп! Стоп! — Уикишо схватился за голову. — Но ведь Апачетаме воевал против Сухой Руки! — Верно, — спокойно согласился Уардаро. — Юный Апачетаме хотел подчинить Излучное. И всё это время его воинов кормили другие четлане. Люди вождя Ицкагани. А сейчас этот Ицкагани служит Сухой Руке. — То есть, он нас уверяет, что сам кормил войско, против которого воевал? — Получается, что так, — пожал плечами Уардаро. — Но это же полный бред! — закричал Уикишо. — Это — бред, — согласился еще один купец, слушавший весь разговор. — А вот флот на реке — это реальность. Лодки полные воинов — реальность. И посмотрите только, какие это воины! Я не хочу посылать своих людей на эти копья. Уикишо, возможно, ты готов поспорить с дикарем о его правах? Уикишо надулся и молчал. — Возможно, несколько мешков маиса — это не такая уж и дорогая плата за спокойствие, — в никуда бросил Уардаро. — Спроси у вождя, сколько ему нужно продовольствия? — 25 лодок* зерна и 150 голов живой птицы, — ответил Уардаро после переговоров. — Это на пять дней для пяти сотен воинов. (*напомню, «лодка» — это принятая у четлан мера веса, около ста килограммов) — Мне кажется, что прокормить пять сотен воинов намного легче, чем победить их в бою, — вздохнул всё тот же купец. Глава 13. Нормальные герои всегда идут в обход Я смотрел, как шустрые закатульские лодочники подплывают к моим плотам, как лихо они перекидывают мешки с зерном, клетки с птицей — и всё еще не верил, что моя авантюра удалась. Хотелось нервно смеяться, но я старался не палиться. Всё-таки с берега за мной пристально наблюдало обворованное купечество. Нет, я считаю, что предусмотрел многое, не оставляя городу шанса врубить заднюю. Главный аргумент: более четырех сотен воинов Брата Гнева. Которые сидели со мной в лодках. А выше по течению в получасе ходьбы ждали сигнала все белые и золотые. Но мое обоснование! Кормите мое войско, ибо я кормил войско пурепеча! Войско пурепеча, которое пыталось стереть с лица земли мой маленький мир. Я видел округлившиеся глаза купцов, услышавших мою аргументацию — и это дорогого стоило! Когда же смирившиеся закатульцы спросили «сколько?», я намеренно занизил численность своих сил вдвое. Нечего раскрывать все карты. Лучше слегка затянуть поясок, чем показать соглядатаям пурепеча, какими силами я уже располагаю. Враг должен тебя недооценивать. …Мой флот двинулся на север, а я выдохнул с облегчением: угроза голодной смерти отсрочена. Кто бы мог подумать, что эта опасность окажется сильнее, чем острые копья и топоры врагов. Вернее, как можно было не подумать, что люди хотят есть ежедневно?! Увы… Нет, я не дебил, я понимал, что армии нужно продовольствие. Мы старательно реквизировали его и в Моке, и в Куалакане. Но я и не ожидал, что оно будет уходить так быстро! Каждый день! Каждый день мне требовалось накормить почти 1100 строевых воинов и полторы сотни раненых. А еще более трехсот пленных! Кризис подкрался незаметно. Мы вернулись в Моку из Куалаканы, обнаружили, что здесь всё спокойно. Уже пришел караван лодок с севера, и я отправил в Излучное новую партию добычи, заложников и самых ценных пленников. Пару дней мы отдыхали, чинили вооружение, лечили раненых, укрепляли Мангазею. Я принимал первых робких старейшин из мелких деревень, которые, после разгрома столицы, начали присягать мне на верность. А потом Ннака и говорит: — Надо забирать запасы у крестьян. Завтра половине воинов не хватит еды. Вот те раз! Оказывается, войску нельзя отдыхать! В мирный день оно мне обходится во столько же, сколько и в походе, а добычи не приносит. «Оказывается, мирное подчинение — это плохо! — тут же проклюнулся в моей голове знакомый басок. — Лучше бить, жечь и убивать?». «Но ведь так и есть, — у меня не было сил бороться с божественным сарказмом. — Сейчас некого грабить и нечем кормить людей. Война становится убыточной. А зачем нужны убыточные войны?» «Вот как ты заговорил, — хмыкнул Змей. — Ну, и как теперь, по-твоему, надо спасать… военный бизнес?». «Вариантов немного: закупать зерно у местных или отбирать зерно у местных. Но и то, и другое меня не устраивает. В обоих случаях, война продлится недолго». «А больше негде брать продовольствие?». Я задумался. «Конечно, мы далеко не всё вывезли из дворца Тепеапили, но сейчас туда уже поздно возвращаться. Свои же вычистили всё до последнего зерна». «Не разграблю я — разграбят другие», — загоготал желтый червяк. «Еще можно подвозить продовольствие из Четландии, — продолжал я мозговой штурм. — В принципе, это лучший вариант… среди худших. Долго, но можно организовать… Только я, знаете ли, не олигарх, чтобы так тратиться!». «Ну, прибедняться-то не надо! — не поверил мне бог. — Хотя, везти жратву из Излучного — не лучший вариант. Коммуникации растянешь — могут и порваться. Ты ведь с войсками дальше пойдешь? Придется всю дорогу в безопасности держать. Рассосется твоя армия, не с кем будет мир покорять». «Рассосется, — согласился я. — И чего делать?». «Искать место поближе, — туманно ответил червяк. — Богатое место. Где много зерна». «Да, понял я! Понял, — притормозил я божественные намеки. — Закатула совсем недалеко. Только что толку? Покупать продовольствие — дороже обойдется, чем из дому везти. А захватить город у меня, наверное, и сил не хватит. К тому же, это новая война с пурепеча. Только уже настоящая, полномасштабная. Ты к чему меня толкаешь?». «А если не купить и не отобрать?». «Украсть что ли…», — опешил я. «Ну… Это уже интересный вариант. Думаем дальше», — лукаво подзуживал меня Змей. Вот тут-то меня и озарило! Оставив в Мангазее только воинов Черного Хвоста и оцколи, остальных (которых нечем было кормить) посадил в лодки и пошел вниз по реке. Горцам велено было заняться охотой, чтобы хоть как-то смягчить приближающийся голод. До Закатулы добрались за несколько часов. Дольше переговорщиков ждали да «долги» грузили. И теперь мы везли назад более двух тонн зерна, полторы сотни уток и индюшек. Добравшись до лагеря Глыбы и Муравья, я велел организовать небольшую стоянку. Подозвал Брата Гнева. — Ну, как? — спросил я командира черных, для которого у меня было отдельное поручение. Отцы-командиры стояли рядом, навострив уши — они тоже посвящены в замысел. — Да! — радостно откликнулся Брат Гнева. — Двоих нашел! Как ты и требовал владыка: ни на кого не давил, не принуждал, искал самых алчных. Что сказать. Мною явно овладел дух авантюризма. А еще в последнее время мне стало жалко гонять войска вхолостую. Выглядело это, как неэффективно работающее предприятие. Вот я и подумал: раз уж мы спускаемся к морю, то почему бы заодно не захватить Ахатлу? Я прикинул, что для нападения на приморское княжество мне даже не понадобится вся армия. Куалакана-то была сильна, а Ахатла — угасающее владение. Закатульцы медленно, но верно отжимают у него земли на западе, а на востоке уже давно отделился старый наш знакомец Атотола-Пеликан. Пять сотен воинов мне за глаза хватит! С меньшей армией и переходы по лесам пройдут легче. Главное — найти хороших проводников. Вот этим-то Брат Гнева и занимался. Лучшие его переводчики заговаривали с лодочниками из Закатулы и интересовались на предмет «проводить до Ахатлы». Столица княжества Хокотиль находилась дальше восток, буквально в пяти-шести километрах от океана… Так маняще близко… И проводники нашлись! Получив задаток от Брата Гнева и обещание купаться в стек-тле после завершения сделки, оба закатульца смело приплыли за нами вслед, готовые за хорошую плату натравить одних дикарей на других. А мне только этого и надо. Быстро перегруппировавшись, мы отправили сотню людей Брата в Моку — продукты нужно довезти в целости. А 300 черных, без малого 100 белых и 180 золотых закинули на плечи минимальный запас продуктов и углубились в чащу. Это будет стремительный поход, насколько возможно быть стремительным в лесном бездорожье. И поначалу нас ждала та еще пытка. У моря леса гуще и непролазнее, насекомые — агрессивнее. А земля — зачастую болотиста. До вечера мы прошли совсем чуть-чуть, устали, как собаки, перекусили всухомятку, без костров и увалились спать. Утром проводники неожиданно вывели нас на широкую тропу. По местным меркам, практически хайвэй. Конечно, ехать на колесном транспорте здесь всё равно было невозможно: перепады высот, ухабы, нет ровной поверхности. Однако, это была широкая незаросшая тропа, которой явно пользовались. А мои воины уже спокойно могли здесь идти по двое и даже по трое в ряд! Настроение поднялось, четланское войско уплотнилось, перестроилось и зашагало быстрее. Мы надеялись добраться до Хокотиль уже сегодня. Но четлане идут быстро, а глазастые гонцы мчатся еще быстрее. Конечно, такую огромную толпу — без малого пять сотен здоровых мужиков — заметили. И столицу кто-то успел предупредить. Настолько рано, что нам даже успели организовать засаду. У приморцев был шанс. Дорога загибалась вдоль каменистого кряжа, развалившегося по левой стороне. Заросло тут так густо, что можно укрыться в двух метрах от дороги. А мы не вели разведку впереди, поскольку не знали маршрута, шли за проводниками. Зато по флангам мои лучники шерстили тщательно. И заметили засаду, когда голова колонны черных только начала втягиваться в ловушку. Не знаю, кто были эти белые, что приметили врагов, но они не стали орать на весь лес, незаметно сползли к дороге и предупредили Аскуатлу, а тот — уже меня. — Идем медленнее, — тихо по цепочке скомандовал я первой сотне, за которой шел сам. — Щиты на руку. Обычно, в походе тяжелые щиты черных висят на ремнях за спиной. Но не думаю, что толимеки что-то заподозрят в этом перестроении. — Аскуатла, — скомандовал я взволнованному командиру разведчиков. — Иди назад, прикажи Глыбе остановиться накапливайтесь вместе с золотыми. А как только начнется заварушка — сразу обходите врага и атакуйте в спину! Примерно так и вышло. Мы не учли лишь, что враги засели с обеих сторон. Запела дивная птица, лес зашевелился и заголосил душераздирающими воплями. Размалеванные рожи с оскаленными пастями ринулись на нас, и, как бы мои воины ни были готовы к удару, их всё равно застали врасплох. Что нас спасло от больших потерь? То, что горный кряж был слева. Толимеки решили (и справедливо решили), что стрелять сподручнее с горки, а не из ямки. Поэтому почти все копьеметатели, пращники сосредоточились слева. А слева у черных на руках висели огромные щиты. Которые и приняли на себя почти весь смертоносный град засадников. А потом враги кинулись в бой. Неумело, неорганизованно, недружно. Как только и умеют это делать воины, не обученные маневрировать крупными толпами. Да, поодиночке они, возможно, были и круты. Только крутых одиночек снова встретил почти монолитный строй. На этот раз ополченцы действовали лучше и не подвели своих старших товарищей черных. А когда в спину толимекам ударили стрелы и дротики, горе-засадникам резко стало ясно, что пора делать ноги. Только вот делать их было особо некуда. Тем, что атаковали справа, с низинки, еще получилось бежать, так как их не успели окружить, а вот стрелков с горы побили или попленили почти всех. — Столица приморцев явно близко! — крикнул мне распаленный боем Глыба. — Надо спешить! Ворвемся по их свежим следам! Я согласился. Три двадцатки черных оставили, чтобы те вязали пленных, помогли раненым и собрали оружие, а остальные ринулись за убегающими. Воины Брата Гнева бежали по тропе плотной колонной, а золотые и белые неслись широким фронтом прямо через лес. Менее чем через 20 минут мы выскочили на открытое место. Пологие склоны были полностью усеяны хлопчатником, словно на землю натянули гигантские бараньи шкуры. А вдали, в ложбинке, словно в складках этих шкур, раскинулась Хокотиль. Не суровая каменная Куалакана, а теплая глиняно-соломенная деревня. Не такая уж и большая (я потом понял, что видел лишь часть приморской столицы). И ее совершенно никто не защищал. По широкой дороге к нам двигалась небольшая процессия. Власти Ахатлы явно шли говорить, а не драться. Я дал сигнал сбора, трубы рыкнули, и мои ретивые воины сбавили прыть. Недовольные золотые, иронично хмыкающие белые стягивались к знаменам, а я махнул своей охране выдвигаться вперед. Толимеки робко замерли в паре десятков шагов. Наконец, от делегации отделился одинокий человек. Примечательный весьма. Высокий, почти, как я, но ссутулившийся настолько, что едва доставал до моего здорового плеча. Обильные расписные одежды скрывали фигуру, но, судя по впалым щекам на смуглом клиновидном лице, мужчина был весьма худым. Впалые глаза дополняли образ. В руках у него был резной посох, и это явно не ради красоты — незнакомец держался за него обеими руками. Неспешно он прошел почти всё расстояние, разделявшее нас, и слегка поклонился. Весьма неумело. — Приветствую владыку Хуакумитлу в моем доме! — слабым голосом на ломаном четланском заговорил он. — Тебе, князь, не нужно представляться, чтобы быть узнанным. Значит, это и есть Тувуак — князь Большой Воды. Измученный болезнями правитель измученного соседями княжества. А тут еще и я. Тувуак выглядел абсолютно покорным, но не испуганным. Он с интересом рассматривал двадцатки моих тяжелодышащих воинов. — Похоже, что Аматкуиль ошибался, — сипло закаркал князь, я не сразу понял, что это смех. — У тебя осталось слишком много воинов. Чересчур много воинов…