— Clavus clavo pellitur, — пробормотала Фрида себе под нос, а я так растерялась, услышав латынь, что только и переспросила: — Что? — Клин клином, говорю. Вот и косвенное, но подтверждение, что оно действительно влияет на эмоции, раз именно гиперэмоция привела к частичному повреждению структуры. Вести подобные разговоры в туалете больницы было несколько странно, что я и хотела озвучить, но Фиалку, судя по всему, ничего не смущало. — Ещё что-нибудь чувствуешь? Что-нибудь несвойственное раньше? Я послушно прислушалась к себе, но нет, ничего необычного. Я даже страха уже не ощущала, он оказался вымещен какой-то странной уверенностью, что с Лисёнком всё будет хорошо. Правда ответ Фриду не устроил. — А Гейб? — Что — Гейб? — Ты говорила, что злиться не умеешь, а на него злишься. — Я не… Злюсь. Теперь, когда она озвучила очевидное, осознать этот факт было проще. Я именно, что злилась на Габриэля. На то, что он сам не знает, чего хочет, раз мило улыбался и раздавал намёки, а затем дал задний ход. Что не соизволил повести себя, как взрослый человек и нормально объясниться. Что явился сюда, в конце концов, и развил бурную деятельность ради абсолютно чужого, более того — незнакомого человека, а это с трудом поддавалось логике. — Ладно, пойдём, — так и не дождавшись словесной реакции, но вполне удовлетворившись растерянным выражением моего лица, она застегнула обратно босоножки и бросила последний взгляд в зеркало. — А то наши мужчины решат, что пора спешить на помощь. Я, конечно, никому не стала бы в этом признаваться, но почему-то то, как она произнесла это словосочетание — наши мужчины — очень уж хорошо легло на слух. Как будто так и должно. Когда мы вернулись, Гейб предпринял ещё одну попытку поговорить, но я проигнорировала и её, подкатившись под бочок коротко ухмыльнувшегося Аскура, на самый край скамейки. В повисшем молчании обстановка стала нервозной и натянутой, но просто сидеть, гипнотизируя табличку над входом в закрытое от посетителей крыло казалось мне сейчас лучшей идеей, нежели вести беседы с начальством. Даже главный вопрос — какого чёрта его вообще сюда принесло — вполне мог подождать. Вызванная Роленом подмога явилась меньше, чем через полчаса (всё-таки передвигаться по городу ночью получалось куда как быстрее), с разницей минуты в три: сначала Рэйвен, потом Элвин. Причём выражения лиц у них были примерно одинаково мрачные, хотя наблюдая за вторым в клубе, я и вообразить подобного не могла. Впрочем, такой профессии не предполагала тоже, как раз-таки он, куда больше Акселя, внешне походил на фотографа. Зато теперь в угрюмого вида мужчине в тёмно-синей форме и с кобурой на бедре, сотрудник «их» органов, какой-нибудь полицейский или кто он там, угадывался без труда. — Что у вас тут? — поздоровавшись с представителями своего пола за руку, а нам с Фридой лишь мимолётно кивнув, не теряя времени, вопросил он. Полной и, главное, достоверной версии не было ни у одного из нас, так что миссия проинформировать друга, а заодно и родственника, была молчаливым согласием делегирована Габриэлю. Элвин демонстративно включил извлечённый из кармана диктофон. Слушал он внимательно, не перебивая, лишь затем обратив внимание на меня, как наиболее раннего свидетеля. — Давай сначала, — мужчина присел на корочки, благодаря чему наши лица очутились на одном уровне. — Перед тем, как Вайсис ушёл, ты заметила что-нибудь непривычное в его поведении? Он нервничал, может быть переписывался с кем-то? — Нет, — я задумала, в который раз мысленно возвращаясь назад во времени, — нет, не думаю. Мы сидели у меня, смотрели фильм, Лис… Вайс вёл себя как обычно, никуда не собирался, телефона у него вообще при себе не было, насколько я помню. Потом… потом он задумался на секунду, посмотрел в окно и сказал, что хочет пробежаться. Недолго, буквально час. — И всё? Точно не было ничего, что тебя насторожило, например? Или он всегда так делал — срывался посреди вечера? — Нет, первый раз. Обычно он уходил гулять позже, и планировал это заранее, — я замешкалась на секунду, но всё же решила озвучивать всё. Мало ли, что может оказаться решающим. — Мне показалось, что он как будто почувствовал что-то. Знаешь, запах или… Я ничего не уловила, но он же оборотень, у них нюх более чуткий, так что, может, что-то было. И ещё второй облик как будто начал прорываться, — только сейчас, прикрыв глаза, я поняла, что то свечение, что я приняла за отсчет телевизора, скорее походило на отголоски тумана, которым Лисёнок окутывался перед обращением. Немного, но походило. — У него зрачок стал узкий, не человеческий, и на секунду тот туман появился. Знаешь, который… Элвин кивнул, давая понять, что понял, о чём речь. Оно и логично, ему об оборотнях должно быть известно больше, чем мне. — Значит, он унюхал нечто, что чуть не спровоцировало смену облика? Я пожала плечами: — Не знаю, может это и не связано. Просто говорю, как есть. Мужчина кивнул ещё раз: — Хорошо. А потом? Почему ты решила пойти в его квартиру? Услышала шум? — Нет, шума точно не слышала, но у меня работал телевизор, довольно громко. Вайс обещал зайти, когда вернётся, но не зашёл, и я решила подождать у него. Зашла, а там… Наверное, я производила впечатление нервной барышни, готовой чуть что удариться в истерику (впрочем, теперь это не так далеко ушло от истины), раз он предпочёл прервать на полуслове. — Ты заметила что-то ещё? Следы борьбы?