Самым разумным вариантом оказался Аскур, чьё имя первым отразилось в контактах, на покрывшемся красными разводами экране. Вновь вцепившись с запястье Лиса, я поочерёдно слушала биение его сердца и безразличные в ситуации гудки в трубке. — Вайсис, вот сейчас вообще не вовремя! — на заднем плане раздался женский смешок, да и его голос был полон веселья. А я едва не расплакалась от облегчения: — Аск, это я! — а потом всё-таки расплакалась, мешая слова со слезами. Не знаю, как ему вообще удалось что-то понять, да и удалось ли. Но отрывистое обещание «сейчас буду» вкупе с просьбой не двигаться с места сработало почище валерианы. Мне по-прежнему было страшно, что он не успеет, что не сумеет, но надежда — она не давала рассыпать окончательно. Придвинувшись ближе, ещё сильнее выпачкавшись в чужой крови, я гладила растрёпанные пряди, шептала что-то, успокаивая не его, находившегося без сознания, а скорее себя. И считала, считала, помня о мимолётном обязательстве Аска быть через десять секунд, если он мне понадобится. Прошло тринадцать, каждая следующая из которых казалось самой долгой в жизни. А затем пространство справа свернулось спиралью, выплюнув сначала одетого лишь в джинсы и расстёгнутую толстовку Аскура, а после и Фриду, в рубашке поверх белья, криво застёгнутой на пару пуговиц. Парень согнулся вдвое, словно от удара под дых, зато девушка, потратив считанные мгновения, чтобы оглядеться, рухнула на колени рядом со мной. — Что?! — Не знаю-ю, — этот тон, с собачьим подвыванием, едва ли мог принадлежать мне. — Я зашла, а он… Фриде это всё было уже не интересно — фиалковые глаза подёрнулись белесым туманом, а пальцы чуткими паучьими лапами заскользили над телом, задерживаясь то над ногой, чуть выше колена, то над животом, словно выискивали источник кровотечения. Наверное, этим до их прихода должна была заняться я, но вероятность сделать хуже страшила и сковывал по рукам и ногам. — Один оборот успел сделать, умничка, — она быстро погладила мальчишку по волосам и вскинула голову, глядя на отдышавшегося и замеревшего в ожидании вердикта Аскура. — Но я целитель, Ас, а тут минимум три пули. — Бери его и уходи в Бэйтор, — бросив короткий взгляд на меня, вцепившуюся зубам в костяшку собственного пальца и молча глотающую слёзы, велел он. — Я на нуле, мы приедем на машине. Фрида быстро кивнула и сместилась ближе к голове Лисёнка, схватила его за плечи так, что наверняка останутся синяки. Пространство вновь свернулось, будто забросив их в гигантскую мясорубку, а через секунду в комнате остались только мы с Аскуром. — Дэми? — периферическое зрение отметило, как он присел на корточки рядом со мной. — Дэми! Окрик не помог. Я слышала его, но не могла даже головы повернуть — теперь, когда я не могла видеть Вайса, не могла убедиться, что он всё ещё жив, стало ещё страшнее. Страх буквально захлёстывал с головой, не давал возможности сделать нормальный вздох, каждая новая волна хлестала наотмашь. Пощёчину я не почувствовала — услышала. И с трудом перевела взгляд с большой — слишком большой! — лужи на ковре на Аскура. — Не уходи в себя! Тебе нужно умыться, — чётко произнося слова, как для умственно отсталой, произнёс он. — В таком виде тебя не пустят в такси. Я опустила глаза на руки, выглядящие так, словно их буквально окунули в чан со свежей кровью, разводы на шортах и футболке… Не дожидаясь реакции, Аск поднялся, вздёргивая на ноги и меня и практически потащил за собой, потому как ноги ощущались деревянными протезами. У Лисёнка не было ванной, только душевая кабина, куда меня и затолкали, повернув регулятор до упора. Вода хлынула сверху, струи болезненно ударяли по голове и плечам, стекали ручьями по телу. — Живее. Аскур выбрал лучший сейчас тон — грубый, почти злой, ведь стоило мне услышать жалость или нечто вроде, точно расклеилась бы окончательно. И только отрывистые приказы помогали держать удерживать себя на краю. — Я принесу одежду. На наготу было плевать. Он не успел ещё выйти, а я уже стягивала мокрые насквозь тряпки, используя футболку вместо мочалки. Лицо, руки… Вода под ногами окрашивалась в бледно-розовый, как от сполоснутой кисти с гуашью. Живее. Живее… Аск помог перешагнуть через бортик, поймал в объятия, закутал в громадное полотенце, растирая меня всю, с головы до ног, как маленького ребёнка. Впрочем, сейчас, сгорбленная и раздавленная, я и смотрелась таковой рядом с ним. — Вещи, — палец ткнулся в горку ткани на стиральной машинке. — Сама оденешься? Я вызову такси. Я кивнула, болезненно прикусив язык, продолжая вытираться уже самостоятельно, с трудом удерживая потяжелевшее полотенце в руках. Отбросила его в сторону, прямо на пол, хватая верхнюю из тряпок, оказавшуюся футболкой Лисёнка с каким-то диким принтом. Ткань неприятно липла к влажной коже, зато скрыла сразу едва ли не до колен. Но я всё-таки надела и шорты, затянув шнурок на поясе до минимума. — Готова? Аск заглянул, когда я наскоро зачёсывала пальцами волосы назад, чтобы не лезли в лицо. Тушь осыпалась под глаза и размазалась, но кто там увидит, в темноте? Не в крови и ладно. — Отлично, идём, машина под подъездом. Я не знаю, что бы я делала без него. Наверное, подохла рядом с Лисёнком, раздавленная собственным страхом. Он в буквальном смысле придавливал к полу, не позволял выпрямиться в полный рост. И пусть слёз больше не было, каждый вздох отдавался в груди всхлипом. Как люди живут с этим? Как вообще можно нормально жить с такими эмоциями? Я не могу. Не хочу. Верните моё чёртово проклятие обратно! Авто и впрямь стояло прямо напротив двери в подъезд, а стоило нам погрузиться на заднее сиденье, сорвалось с места со скоростью пробки от шампанского. Аскур, в руку которого я вцепилась, как утопающий — в спасательный круг, нашёптывал на ухо слова, которые должны были успокоить. Говорил, что оборотни живучий народ, даже если выглядят такими хлипкими, как наш Вайсис. Что он успел обернуться хотя бы единожды, остановив этим кровотечение. Что в Бэйторе — больнице для своих, для иных — работают профессионалы, а значит беспокоиться не о чем. Что завтра же мы навешаем мелкому по рыжим ушам, чтобы не смел больше так пугать, а выгуливать теперь будем исключительно на поводке. Вот только легче не становилось. Слух улавливал и слова по отдельности и фразы целиком, только до мозга они не доходили.