- Как повезло тебе, волонтер, что в первые же минуты ты попал в плен. И вот ты жив, а Армии нет. Понимаешь? Армии уже нет! Подумай, кто будет защищать колонии, если толпы дикарей ворвутся в наши города. Сержант был совсем плох. Зверобой понимал, что ему осталось недолго. Ловко выверя курс плота шестом, он вступал в диалог лишь для того, чтобы дать собеседнику высказаться. - Успокойся, Нельсон, не горячись. До этого дело не дойдет. - Ты говоришь так, дружище, потому что сам ничего не видел. Я скажу тебе так. Я и франков бил и спейнов, да и в Индии повоевал немало. Но здесь, разрази меня гром. Это не люди, а сущие дьяволы. Лицо Нельсона серело, становясь землистым, голос, слабея, все чаще дрожал. Но глаза блестели, в них еще клокотала жизнь. Он спешил, он должен был сказать все. - В первую ночь, следопыт, они надули нас, как глупцов. Сколько людей погибло ни за понюшку табаку! Краснокожие сняли дозоры и часовых и стали в челноках спускаться по Отцу Рек. Они плыли открыто в полный рост и смеялись нам в лицо. Когда поднялась тревога и началась суета, они осыпали лагерь градом стрел и попадали на дно лодок. Течение просто сносило их вниз. Солдаты выбегали из палаток и неслись к берегу. Сдуру они палили куда ни попадя. Знаешь, следопыт, ведь никто не видел ни одного мертвого туземца. Ни одного! Когда все сгрудились толпой; тут-то дикари и ударили. Они ждали в засаде. Зверобой, ты не хуже меня знаешь, что людей убивать проще всего, когда они стоят плотненько один к другому. Хотя бы в руках было не новенькое ружье, а всего лишь изогнутая палка с тетивой. Осмелюсь доложить, волонтер, бывало то солдата одной стрелой взять нелегко. Что интересно, и краснокожие это знают. Я сам видел немало парней, которых просто нашпиговали стрелами, не меньше дюжины на каждого. Сделав свое дело, дикари как крысы разбежались по лесам. Армия шла на запад, а воевать было не с ???. ? ????? ?? ?? ??-??? ????? ????? ?? ?? ? ???? ????????, ????????? ???????? ?????? ????? ?????? ???? ????????????? ? ???????? ???????? ????? ?????????. ?????? ?????? ??????, ? ??, ??? ????? ? ????? ????? ? ?????????. ?? ??? ?? ?? ???, ???????... - Один! - недоверчиво спросил Нат. Конечно, это был воин-смертник. Его гибель могла иметь и ритуальное значение. Но так дерзко. Явно, этим они просто хотели запугать армию. И, похоже, им удалось. - Ну а потом пошло-поехало, - продолжал сержант. Как грибы после дождя, они вылезали из-под каждого куста. Выпустит он пару-тройку стрел и в лес. А ты найди его там! Ну наши парни приноровились и били их на звук, как куропаток. Поймали одного раненого, повели к генералу. Стоит как истукан, а взгляд надменный, будто лорд какой знатный. Думаем мы, генерал-то с любого быстро спесь собъет. А он ужом изогнется, как подпрыгнет, да брюхом прямо на штык. Четверо солдат держали его. У наших парней настроение какое? Вот ведь дикари воюют. Ни ружей, ни пушек, а лупят нас как новобранцев. Натаниэль с презрением смотрел на умирающего сержанта. Лицо становилось еще темнее, руки беспомощно лежали вдоль тела, язык едва шевелился. Зверобой всю жизнь прожил в лесах. Он прекрасно знал нравы и обычаи многих племен аборигенов. Но такой массовый, всеобъемлющий героизм шокировал даже его. Было бы ясно и понятно, что кампанию проиграли бездарные начальники и трусливые солдаты. Но это вовсе не так. И проглотив застрявший в горле комок он, отведя взгляд, сухо спросил. - Что было дальше? Сержант не замечая смены настроения разведчика и, торопясь излить недосказанное продолжал. - Следопыт, а ведь у них полно и ружей и пушек. Я не знаю, откуда они взялись. И генерал Вэнс тоже не знает. Тысячи краснокожих солдат стояли между двух рощ, а артиллерия уничтожала их. К примеру ты, Дуанто, согласился бы вот так стоять заведомо зная, чем все кончится. Не спеши отвечать. Если у человека мозги не набекрень, он, черт возьми, в состоянии отличить где жизнь, а где смерть. Они затянули нас в ловушку. Прямо на пушки. Положить тысячи своих, может быть большую часть, ради возможности победить? Они дикари, Натти, настоящие дикари. Разве возможно их понять?! Я быстро сообразил, что наша песенка спета. Почти все ринулись к фургонам, ну а я через реку на другой берег. Рядом оказалось еще несколько человек. Нелегко отыскать спрятавшегося в тростнике. Заросли-то, не продраться. Но краснокожие не торопились. А куда им было спешить? От безоружных да босых какой вред? Сапоги, Зверобой, я в реке оставил. Тяжело в них плыть. Тех, кто не успел сдаться, они согнали как овец в стадо и повели на запад. А зачем? Пленных-то кормить надо, иначе они перемрут. Потом вышел один на высокий берег и стал размахивать белой волчьей шкурой. Сам в перьях и бахроме, а лицо белое. Он говорил по-энглишски. Дуанто, с таким акцентом, это я точно знаю, говорят только в Скотланде. Так вот этот бледнолицый "краснокожий" из Скотланда объяснил, что величайший из величайших вождей дарит нам жизнь, если мы сдадимся. Добровольцев не нашлось. А впрочем они не долго предлагали. Следопыт, ты не хуже меня знаешь как горит сухой тросник. не спорю, в аду положение, конечно же, посерьезнее, но Господь милостив. Натти вспомнил клубы черного, расползающегося по небу дыма, обуглившиеся трупы солдат. Тело прошиб озноб - Многие, - пытаясь тумынным взглядом разглядеть берег реки и трудом выдавливая из себя слово за словом, продолжал Нельсон, - обезумели от страха и побежали. Я уже побывал в таких передрягах и сразу смекнул. Бежать было некуда. Они окружили заросли и подожгли со всех сторон. Всех перебили как вальдшнепов. Ветер уносил дым на север, опасен был лишь огонь. Когда пламя подступило вплотную, я зарылся в илистую лужу и накрыл голову камзолом. Они не стали копаться в заживо сгоревших. Да и выжил ли кто? Остальное, следопыт ты знаешь. Зверобой осторожно причалил плот. На лугу паслась стайка ланей. Дул северный ветер, и густые заросли ивняка полностью скрывали людей. Не имея лука, следопыт не мог рассчитывать на успех. Но он должен был насытиться, восстановить силы. Хитрый и осторожный как голодная пума, следопыт подполз к своей добыче на двадцать шагов. Ближе нельзя. Ветер мог перемениться в любой миг. Он выбрал крупную самку. Лани уже начали набирать жир. Их мясо, наполненное силой весны, силой обновленной жизни, придаст ему бодрость и выносливость. Зверобой замер, он ждал. Он слишком устал. Самка метнулась в бок и, задев годовалого теленка, сбила его с ног. Стадо мгновенно ринулось в сторону. Вскочив на ноги, теленок бросился вдогонку прямо через кусты, но, не рассчитав силу прыжка, застрял в расселине, образованной двумя молодыми ветвями орешника. Выпустив топор, следопыт будто камень из пращи понесся следом. В несколько прыжков преодолев отделяющее его от теленка расстояние, Нат вытащил на ходу нож и в падении схватил животное за ногу левой рукой. Полосонув по сухожилиям, он, не выпуская свою добычу, вонзил нож в бок и, навалившись на хребет, перерезал теленку горло. Не трогая головы и ног, он снял шкуру с туловища и вырезал сухожилия, тянувшиеся от бедренных костей у таза до плечей. Впереди долгий путь; хорошие нитки не помешают. Он забрал мякость с внутренней и наружней стороны хребта, четыре окорока, сердце и почки, завернув их в шкуру. Остальное осталось хищникам. Сержант Нельсон был мертв. Работая ножом и топором, следопыт вырыл глубокую могилу, бережно опустил в нее тело. Он соорудил надмогильный холмик и, как настойчиво просил покойный, собрался почитать молитву. Но из глубины памяти не удалось извлечь ничего. Он начисто позабыл все слова. Но делать было нечего, Нельсон вел вполне праведную жизнь и Господь по справедливости распорядится его душой. Жаль сержанту не удалось хорошо поесть перед кончиной, но, опять же, не столь велика утрата. Следопыт, как положено, постоял скорбя, вспомнил что-то насчет земли, становящейся пухом, нахлобучил поглубже свою неизменную шапку и наотмашь рубанул рукой по воздуху. Суета и скоротечность был прожит еще один день. Закат приобрел странный редкостный цвет, так похожий на цвет красной глины, из которой краснокожие делают Священные Трубки. Закат еще долго маячил в пасмурном небе, а потом пошел дождь, мелкий, моросящий, холодный. Натти не искал ночного убежища, он спешил. Травы и деревья никли под дождем, зверя попрятались в свои логовища. Из глубины чащи и дрожащих кустарников поднимались стоны тех, кто был слишком голоден, чтобы переждать непогоду. Следопыт не боялся зверей, он убегал от людей; он гнал и гнал свой плот вниз, не страшась ни порогов, ни водоворотов. Влажный аромат растений заглушал все запахи, шум дождя рассеивал слух. Это поможет ему, он сумеет оторваться от своих возможных преследователей. Солнце взошло. Еще ночью ветер разогнал тучи и над землей висел недвижимый, благоухающий, теплый воздух. Утренняя заря расплескала свою пену, поглощая небо. Следопыт намеревался пристать к берегу, чтобы пожарить мяса, но в этот миг округу огласили переполненные смертельным ужасом человеческие крики. Услышав родную энглишескую речь, он не задумываясь ринулся вперед. Крики почти заглушал хриплый рев медведя. На небольшой лужайке, прижавшись спиной к стволу огромного клена, трое ободранных, смертельно испуганных людей из последних сил защищались палками от когтей разъяренного зверя. Рядом лежало, странно изогнувшись, еще одно человеческое тело. Времени на размышления не оставалось. Еще шаг и медведь разорвет свои жертвы. В руках Натти был лишь шест. Что же делать? Быстро приладить к шесту нож? Метнуть в спину топор? Но разве этим одолеть косматое чудовище? На берегу он мгновенно окинул взглядом округу. Нападение зверя было столь неожиданным, что люди не смогли использовать даже то нехитрое оружие, которое имелось у них. В тридцати шагах от зверя лежал лук со стрелами и следопыт в несколько прыжков преодолел разделяющее их растояние. Не целясь он выпустил стрелу в спину хищника. Этот выстрел не очень озадачил разъяренного, одурманенного запахом крови медведя. Он повернулся лишь для того, чтобы разглядеть нового врага. Вторая стрела вошла прямо в глаз. Заревев от боли, зверь попытался вырвать стрелу, и опустился на передние лапы. Затем он неожиданно ринулся в сторону и одним ударом вспорол живот прислонившемуся к дереву человеку. Изловчившись, следопыт поровнялся со зверем и выпустил стрелу прямо в пасть. Один из прижатых к дереву людей в этот момент сумел отпрыгнуть и вонзить раненому хищнику в пасть свою палку. Зверобой выпустил еще несколько стрел в глаза и уши. Медведь упал, завалился на бок. Затем вскочил и стал метаться, обагряя поляну. Из пасти хлестала кровь. Судорожно дергаясь, не имея сил подняться он еще долго страшно ревел. Когда рев постепенно перешел в хрипы и тихие постанывания, зверобой осторожно подкрался сзади и ударом топора проломил череп. Медведь смолк навсегда. Из двух, выживших в схватке со страшным лесным зверем, рядового Литлхорна и правительственного агента Гудмэна, внимание следопыта привлек, конечно же, последний. Человек, столько лет пробывший в плену у краснокожих, и сумевший бежать. Еще не пришло время поговорить обо всем этом, промедление могло стоить жизни. И трое оставшихся в живых вновь вступили в единоборство со всем окружающим миром. Западный берег небольшой речушки, несущей воды в Извилистую реку, был весьма обрывист - локтей пять-шесть. Он тут же переходил в отмель. Крупный речной песок быстро прогрелся и, после холодного ночного дождя, вряд ли нашлось бы более подходящее место погреться на солнышке. Ничто не мешало гремучей змее блаженствовать, если бы не ком, выкатившийся из-под ног путников. Едва преодолев спуск, они натолкнулись на ядовитого гада, приготовившегося к прыжку. От неожиданности и страха люди замерли. Отступать было некуда сзади отвесная стена берега. Верхняя часть тела звеи ритмично раскачивалась вперед-назад, а ее гипнотизирующие глазки со злобой смотрели на людей, неожиданно вторгшихся на ее территорию. Она была предельно раздражена. - Замрите и не шевелитесь, - сквозь сжатые зубы процедил Натти. Он стоял на месте в огромном напряжении, немного наклонившись вперед и согнув ноги в коленях, медленно, почти неуловимым движением вытаскивая нож. Он весь покрылся холодным потом. Рядовой Литлхорн был к змее ближе всех. Он пристально, словно завороженный, всматривался в раскачивающегося гада; треугольная голова, полураскрытая пасть, раздвоенный язык. Перед глазами пошли черные и красные пятна, ноги дрожали и подкашивались. Солдат не выдержал немыслимого напряжения и качнулся назад. Гремучая змея прыгнула. Следопыт молниеносно выбросил вперед левую руку и схватил змею немного ниже головы. Сверкнул нож и уродливая голова отлетела в сторону. Он опоздал совсем немного. Ядовитый клык все же успел вонзиться в руку солдата. Старый охотник прекрасно понимал, что это значит. Если срочно не помешать распространению яда в крови, тело сперва распухнет, солдат потеряет сознание, а затем умрет. Почерневший труп не тронут даже стервятники. Он снял с себя пояс и туго затянул руку солдата выше локтя. На ладони была маленькая припухшая ранка. В это место, в деревянеющее тело следопыт вонзил кончик ножа и двумя надрезами удалил мясо вокруг укуса. Брызнула кровь. Натти приник к надрезу губами и стал отсасывать и сплевывать отравленную кровь. Он понимал: единственная маленькая ранка во рту, и у них с Литлхорном одна судьба. Уровь остановилась. Солдат бессмысленно смотрел на окружающих холодеющими глазами, затем медленно погрузился в тревожный сон. Весь мокрый от пота, он бормотал что-то в бреду. Он блестел, как будто только что вышел из воды. Жизнь постепенно покидала тело. Сначала рука почернела по локоть, затем опухоль захватила плечо, дошла до лица, искаженного гримасой боли. С трудом едва приоткрыв рот, солдат тихо, но четко прошептал. - Пить! Натти бросился к реке, зачерпнул в свою кожаную шапку воды, поднес к губам живительную влагу. Солдат не двигался. Вода была ему уже не нужна. На горизонте, поражая воображение необузданной первобытной мощью нес свои воды к океану Отец Рек. Напоенная весенными дождями, вобрав в себя тысячи рек, речушек и ручейков, могучая артерия непреодолимым валом стояла на границе двух миров - красного и белого. Уинстон Гудмэн с огромным трудом сдерживал разрывающие его эмоции. Впереди, до Нового Ормеала еще очень длинный путь. Он с ужасом осознавал, что, скорее всего, из многочисленной армии вторжения назад вернется всего лишь один-единственный человек, безграмотный волонтер. Но не это пугало его. За долгие годы плена он узнал как может эта неудержимая красная опухоль разрастаться, поглощая, в качестве пищи, белый цвет. Во всем мире он один знал, как бороться с этим. В случае его гибели лишь этот одичавший охотник сможет донести людям правду о развернувшихся здесь страшных событиях. Властно смотря в лицо волонтера, он строгим голосом произнес. - Дуанто, за последние дни вы похоронили уже четырех. Я могу не дожить. Вы должны внимательно выслушать меня и донести лично генерал-губернатору. Об этом должны знать все. Прежде всего король! ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ Черная молния, последний воин из рода Большой Медведицы народа дэлабар Союза Семи Костров упрямо греб веслом из кленовой ветви. Он изготовил его при помощи ножа. Лодкой послужило сломанное ветром дерево, валявшееся рядом с берегом. Противоположная сторона реки становилась все ближе. Все четче выделялись стены форта, запирающего вход в Извилистую реку, грозные пушки. Его заметили. Навстречу отчалил ялик. После разгрома карательной экспедиции генерала Вэнса и начала войны между метрополией и колониями все больше краснокожих из покоренных племен где группами, а где по одиночке уходили на запад, стремясь к свободе. Они быстро вливались в Объединенный Народ, пополняя его силы. Появление одинокого путника вовсе не удивило пограничников. Его уже ждали. Давно дэлабар так вкусно и сытно не ел. Кроме привычной и хорошо знакомой ему жареной оленины в стандартный набор для прибывающих с восточного берега Отца Рек входили бульон с овощами и брынза - пища совершенно не знакомая воину, а также яблоки, которые ему изредка приходилось лакомиться в лесах. После сытного обеда воин отправился в типи-потельню, где жар сухого воздуха изгнал из тела не только злых духов, но и болезненные начала. Затем ему предоставили кадушку с горячей водой, корыто и кусок мыла, предметы вовсе не известные Черной Молнии. Получив невиданный заряд бодрости, дэлабар отправился спать. Ранним утром ему выдали новенькую одежду из мягкой оленьей кожи - униформу воина-разведчика и препроводили в кабинет на беседу с группой офицеров и переводчиков. В гарнизоне не оказалось людей, знающих дэлабарский язык, пришлось общаться на энглишеском. То, о чем говорил Черная Молния, показалось очень важным и комендант форта приказал немедленно доставить воина в столицу по цепи егерского конвоя. Тут же на отборных, сытых мустангах из форта выехал конвой. Всего за один световой день они должны преодолеть двухсоткилометровый путь до столицы. На дороге расположено двадцать постов для смены лошадей. Черная Молния, Посланник, мчался на великолепном мустанге на встречу с великими вождями, имена которых, как удары грома, раскатами разносились по всему Континенту. Рядом были сильные, крепкие, ловкие воины. Голод давно не беспокоил их. За плечами каждого мерцала воронененная сталь ружей новейших образцов.