- Мой брат! У нас много воинов, готовых грудью идти на пушки. Но сегодня еще очень мало вождей, которые понимают, что не это принесет нам победу. Сменивший Сущность, ты будешь до последнего мгновения среди бледнолицых. Мы станем знать каждый их шаг. Энглиши готовят нам волчью яму. Но они сами попадут в нее. Ты станешь нашими глазами и ушами. Пусть Небесная Пума передает тебе волю совета вождей. А когда мы уничтожим форт, ты сможешь уйти к алдонтинам. Леса бескрайни. Оленей хватит на всех. Зоркий Сокол поднялся, поднес к губам свиток. Великолепный вороной скакун послушно подбежал к хозяину, еще дожевывая нежную молодую траву. - Солнце клониться к закату. Надо спешить. Мы поедем другой тропой. И он резким движением, не касаясь крупа лошади руками, взлетел на хребет. Ласково потрепав мустанга по морде, он что-то шепнул ему на ухо. Ястребиный Коготь тут же тоже оказался на коне. Капитан Стоун дернул поводья. Какое-то тепло разлилось по телу. Через мгновение краснокожие растворились в лесной чащобе. Он был спокоен. Он знал, такие люди обязательно победят. ГЛАВА ВТОРАЯ Небесная Пума проснулся в холодном поту. Ему опять приснился бой у Поваленных Деревьев. Эрагез был один. Он сел, скрестив ноги, положил руки на колени, уткнул в них колову и заплакал. Он знал, что сегодня это надо. Сон не часто терзал его. Прошло столько лет. Но забыть этот бой невозможно. В ту ночь энглиши точно знали, что эрагезы не готовы к бою. Бледнолицых привел предатель. Их удар стал полной неожиданностью. Солдат было немного и воины смогли организовать оборону. Но многие испугались и побежали. Великий Вождь Могучий Лось останавливал бегущих и все время кричал. - Братья! Мы еще можем победить их. Солдаты наступали стройными рядами, штыками наперевес. Не считая убитых и раненых, они перешагивали через трупы и своих и чужих и шли вперед. Четкая барабанная дробь, ровные линии атакующих, ярко-красные мундиры. Эрагезы дрогнули. Могучий Лось пытался образумить обезумевших людей. - Братья, стойте. Надо сражаться! Мы еще можем победить их. Собравшиеся вокруг вождя воины ринулись в последнюю атаку. Их встретили штыки. Солдаты убивали всех. Теряющие силы старики, женщины, дети в изнеможении падали. Острый солдатский штык находил каждого. Бледнолицые останавливались, делали залп и снова шли вперед. Мало кто остался в живых. Отец был весь изранен. Тяжело дыша, он взял руку Небесной Думы в свою холодеющую ладонь, и, с огромной надеждой смотря в глаза, сказал. - Духи предков уже ждут меня. Я ухожу. Сын мой, ты последний из рода Могучего Лося. Мы проиграли. Они сумели превратить нас в толпу пьяниц и бездельников. Наш народ проклят. Проклад предательством. Ты должен убить Натаниэля Дуанто. Ты - последний из рода вождей. Сними проклятие. Отец не успел договорить. Рука безжизненно повисла. Сын запомнил глаза отца. Глаза переполненные виной. Глаза человека, не сумевшего спасти свой народ. Затем были годы в резервации. Воины теряли навыки охоты, думая лишь об огненной воде и азартных играх. Женщины забывали ремесла. Моногие уже не считали священными обычаи предков. Он вырос, стал воином. Его ждал мир белых людей. На бескрайних просторах лесов он должен был найти и убить предателя. Скитаясь по лесам, воин все чаще и чаще задумывался над судьбой своего народа. Его поражало многое. Эрагезы проиграли войну энглишам, даже не начав ее. Земля эрагезов бедно. Нет в ней ни золота, ни драгоценных камней. Но белые всех краснокожих считали досадной помехой на благодатных просторах Континента. Торговцы давали эагезам ружья и требовали меха. Но пушных зверей становилось все меньше. У всех племен были ружья. И они истребляли друг друга. Вымирали бобры, а за ними и краснокожие. Бледнолицые приучили эрагезов к огненной воде. Никогда ранее не знавшие алкоголя, люди спивались мгновенно. Могучие воины превращались в безвольных, безразличных ко всему людей. Энглиши платили за скальпы. И эрагезы охотились на гуролов, как на бобров и оленей. Народ вымирал, но некому было закричать от душевной боли. - Люди! Остановитесь! Что же вы делаете? Да никто и не услышал бы этих слов. Пропив последнее, воин шел охотится за скальпами врагов, где чаще всего и находил дорогу в Страну Вечного Покоя. Вокруг сновали жрецы Бога Белых. Юркие. Вертлявые. Они говорили одно, делали другое, а думали третье. Высшие Силы эрагезов слабы, как и они сами. И несложно было доказать им превосходство другого Бога. Но эрагезы, забыв своих богов, так и не смогли полубить чужого. Это Бог врагов. Он помог им победить краснокожих. В душах была пустота. И лилась огненная вода, лишь на время гоня отчаяние. Когда мэкигэны объединили вокруг себя краснокожие народы и имя Черного Орла гремело над страной, многие эрагезы прозрели. Они жаждали войны. Но трусы, пьяницы и болтуны не желали сражаться. Они хотели пить огненную воду. Немало белых охотников жило среди эрагезов. Дорога в мир бледнолицых для них была по разным причинам заказана. Они стали верными воинами-эрагезами. Большинство из них стояло за войну. Натаниэля Дуанто эрагезы приняли как сына. Он бил без промаха из ружья и лука. Ловкий, как пума, с чутьем собаки, выносливый как лось, он получил имя Соколиный Глаз. Черный Орел наступал. В дремучих лесах энглиши истекали кровью. Для полной победы у краснокожих не хватало воинов. Мэкигэны просили помощи. Небесная Пума вышел на свежий воздух. Зачисленный в штат полка скаутом, он служил ординарцем у капитана Стоуна. Ночь была темной, безлунной. По стенам от бастиона к бастиону шагали часовые. Пушки грозно смотрели по сторонам. Кромешная темнота не позволяла различать контуры строений. Казематы, казармы, офицерские квартиры. "Если в одно мгновение тысяча воинов ворвется в форт прямо через стены, - неожиданно осенило эрагеза, - солдаты не успеют взять ружья, построиться. Иох можно всех перебить даже ножами. "Как это просто, удивился он, - но даже Черный Орел не применял этого. Почему? Бледнолицые никогда не встречали такого удара и не готовы к нему". "Где бы сегодня были энглиши, если бы эрагезы тогда поддержали мэкигэнов? - спросил себя воин. У эрагезов было много воинов, много оружия. Но они проиграли. У них не было Духа Войны". ... Мэкигэны требовали поддержки. И тогда среди тех, кто был против войны, громче всех заговорил Соколиный Глаз. Он убеждал, что энглишей победить невозможно. Он доказывал, что Черный Орел думает только о своей славе. И готов ради нее все вокруг залить кровью краснокожих. Не надо воевать. И энглиши дадут эрагезам плуги и бороны, семена. Они объяснят как разводить коров, свиней, овец, птицы, использовать молоко и шерсть. Научат хорошо жить на маленьком клочке земли, дадут вещи, которых нет у краснокожих. Многие верили ему. Мэкигэны до последнего дня ждали помощи, а эрагезы слушали таких, как Соколиный Глаз. Он хорошо знал язык эрагезов. Черный Орел отступал. Энглиши ликовали. Тогда Могучий Лось дал клич собирать людей на войну. Одним из первых быть глашатаем вызвался Натаниэль Дуанто. По дороге он исчез. Исчез навсегда. Он привел войска белых. Враги точно знали, что эрагезы еще не готовы. Они сняли все войска, которые сражались с Черным Орлом. Они обрушились ночью . . . За месяц до начала войни капитан Стоун в деталях знал весь грандиозный замысел Уинстона Гудмэна. Необходимо было провести совещание вождей и поставить боевую задачу каждому отряду. В глубочайшей тайне началась переброска людей, скарба, лошадей на западный берег. Осталось ровно столько, чтобы не вспушнуть врагов. Энглиши высокомерно считали краснокожих неспособными мыслить дикарями. И многое из того, что могло вызвать подозрение, они не замечали. Вся операция по замыслу автора должна быть продлится не более одного часа. После осеннего побоища число всех алдонтинов не превышало восьми тысяч человек. Стан переселенцев займет не более одного квадратного километра, вытянувшись прямоугольником вдоль реки. Одновременно беглым огнем будут бить тридцать орудий. Пятиста выстрелов хватит превратить все в кровавое месиво. Большая часть лагеря также простреливается ружейным огнем из форта и кавалерией. Гудмэн извлек уроки из неудач осенней кампании и на этот раз был готов довести дело до конца. На совещании вождей решили, что нет смысла перебрасывать воинов шауни на восточный берег. Их задача - уничтожить флот. Ни один из шауни никогда не видел кораблей. Это усложняло дело. Капитан нарисовал эскизы и чертежи и по ним обучал вождей. - И пистолет, помещающийся за поясом и огромное крепостное орудие стреляют одинаково. Сгорая, порох толкает вперед снаряд. Так и корабли. Они все похожи. И огромный линкор, где более ста пушек, и фрегат, и бриг, и бот, где пушек нет и десятка. Может быть больше или меньше палуб, мачт. Отличаются устройства для постановки и растягивания парусов. Различны способы управления ими. Таких толковых учеников у капитана еще не было. Они знали - каждая ошибка несет смерть. И офицер продолжал. - При абордаже надо сразу захватить управление парусами и пороховые погреба. Если бой затянется, не минуем пожар и взрыв корабля. Обе стороны втайне готовили сокрушающий удар. К 20 апреля все было готово. Более половины алдонтинов уже находились на западном берегу. Так же большая часть лошадей, собак. Оставшиеся должны были изображать огромные толпы дикарей, беспорядочно разбросанные вдоль берега. Горели костры, люди негромко переговаривались, готовили незамысловатую еду. Воины, переодетые в женщин и стариков, по несколько раз тайно покидали лагерь, чтобы с шумом вновь войти в него. У белых не должно быть сомнений, что их картечь, бомбы, гранаты, зажигательные снаряды найдут свои жертвы. Когда разведка донесла, что корабли уже стоят на якорях, под прикрытием суеты, мельтешения, бестолкового перемещения людей - началась переправа. К утру бивак опустел. Но тут и там горели костры, звучали тихие, беззаботные голоса, ржание лошадей. Воины подбрасывали хворост в костры, перегоняли мустангов по пустеющему стану. До утра должен был стоять многоголосый шум. На случай, если алдонтины смогут организовать переправу под обстрелом, им разрешили иметь столько плотов и лодок, чтобы можно было пересечь реку лишь в три приема. Но молодые воины приготовили много плотов из камыша и легких лелноков из коры деревьев. Их укладывали стопами в тайниках и тщательно маскировали. Все боеспособные воины остались на восточном берегу. Ночной Цветок была переправлена заранее. Она состояла в одном из отрядов, организованных для быстрого приема и переброски прибывших людей в глубь лесов, как можно дальше от берега. Никто не мог быть уверен в удачном исходе сражения. И если враги решатся перейти через реку, в лесах они встретят совсем другую войну. Ночной Цветок знала будущее. Но разве судьба народа не в его руках? Духи могут только помогать людям. Почему Гичи-Маниту допустил столько страданий? Он ыл не в силах предотвратить это! Высшие Силы врагов могущественнее. Но если каждый алдонтин напряжен всю свою мощь, Великий Дух впитает ее в себя, и тогда Бог Белых и все их духи отступят. Бледнолицые станут слабы. Уже несколько дней было солнечно и тепло. Ночами яркие звезды и луна освещали прекрасную землю алдонтинов. В ночь переправы небо заволокло тучами и на землю опустился густой туман, заглушающий звуки. Никто не сомневался - Небо прячет своих краснокожих братьев. Ночной Цветок прислушивалась к своему дыханию. Она была необычайно спокойна. Братья победят энглишей. Она должна запомнить все. И передать сыну. Познавший Древо был в линии челноков, которые направляли плоты вниз по течению. Темнота и туман не давали разглядеть что-либо и в двадцати шагах. Плоты выходили на стремнину и резко поворачивали влево, уносимые рекою вниз. Это происходило в двух сотнях шагов от кораблей энглишей, наткнуться на которые было так легко. Работая веслом, чобы удержать челнок на одном месте, жрец рассуждал. - Для бледнолицего жизнь - испытание. Никто не спрашивает его, хочет ли он родиться, и не он определяет миг своей смерти. Умирая, каждый белый человек попадает на суд, где взвешиваются все его поступки. Если он жил бедно, никому не мешал, не беспокоил собою, ему обеспечена счастливая вечная жизнь после смерти. Тех, кто погряз в роскоши, делает зло другим людям, не имеет меры в поступких и мыслях, после смерти ждут вечные страдания. Мало кто из бледнолицых, или почти никто, сможет жить так, чтобы не быть обреченным на вечные муки. Ну а если их не миновать, то надо в этой жизни взять все. Они торопятся жить. Роскошь, удовольствия, разврат требуют насилия, грабежей войн. Они уверенны - все вокруг должно принадлежать им и только им. - Краснокожий приходит в мир, - далее размышлял Познавший Древо, направляя все новые и новые плоты на юг, - чтобы наслаждаться жизнью, благодаря Великого Духа за заботу о себе. После смерти он уходит в Страну Вечного Покоя. Место человека на Заоблачных Полянах Охоты зависит от того, кем он был. Вождь останется вождем, воин - воином, а трус - трусом. Человек - это часть Великой Тайны. Земля и Небо, животные и растения, добро и зло, мир внутри и вокруг нас - все есть Великая Тайна. По земле текут полные рыбой прозрачные реки. Леса дарят живительную прохладу летом и защищают от дождей и ветров зимой. Они дают дичь, ягоды, орехи, грибы. В лугах пасутся огромные стада жирных бизонов, это мир краснокожих. И в этой и в той жизни. Энглиши пришли уничтожить все это. И Владыка Жизни послал алдонтинам Камень Спасения, чтобы указать Путь Спасения. Грязь огромных городов, смрад заводов, поля, высасывающие последние соки из Матери-Земли - это путь бледнолицых. Их ружья и пушки тяжелы, неудобны, часто бесполезны в ближнем бою. Лук стреляет во много раз быстрее ружья. Он бесшумен, не выдаст стрелявшего. Сила врагов не столь велика. Страх идет впереди энглишей. Это он побеждает краснокожих! Ни всплеск весла, ни детский плач, ни лошадиное ржание не нарушили тишины, стоящей над рекой. Дети, напившиеся отваров из трав, безмятежно спали. Животные, не переправленные заранее, остались на восточном берегу. Разбросанные по всему западному берегу посты встречали людей. Слабых, больных, рассаживали на конские волокуши. Остальные пешими колоннами тут же уходили на запад. Их ждала новая, полная неизвестности жизнь. Раздавались первые выстрелы. Началась великая битва алдонтинов за свое право просто жить на земле. ГЛАВА ТРЕТЬЯ По приказу начальника гарнизона артиллерия юго-западного и юго-восточного бастионов форта Стронг Джампинг за несколько суток до начала операции была снята и переброшена на скалу, возвышающуюся над местностью рядом с берегом примерно в полутора километрах от форта. Для гарантии безопасности артиллеристы получили отряд прикрытия численностью в пятьдесят штыков. До начала операции оставалось еще два долгих часа и все, кому положено, крепко спали. Для молодого лейтенанта Ноунейма это был первый бой. Радостное волнение, осознание значимовти момента не давали ему заснуть. Ночь была теплая и он вышел подышать свежим воздухом. Ужасная темнота, туман и зловещая тишина не поднимали настроения. Да и в лагере туземцев было что-то уж слишком тихо. Видно этих бестий ничем не прошибешь. Спят беззаботно за пять минут до смерти. Ничего не чувствуют. Сказано, дикари! "Звери кровожадные. Сдирают с голов убитых кожу, умерших сжигают, носят немыслимые чудовищные одеяния из птичьих перьев, трясутся в своих исступляющих плясках. Разве это люди?!", - рассуждал молодой лейтенант. "Начальство полностью запретило зажигать на батарее огни, чтобы не встревожить туземцев, - продолжал бороться с бессоницей артилерист, - но похоже это для них слишком большая честь. На этой благоухающей земле должны жить лишь те, кто трудом своим добывает хлеб насыщный. Кто в молитвах неустанно славит Единого Бога - Творца и Сына Его, искупившего грехи человечества. А эта краснокожая грязь должна быть навечно сметена с прекрасной земли Континента". Вдруг на всем пространстве от скалы до форта, от середины реки до глубины леса заухали совы. Одна из них в нескольких шагах от Ноунейма. "Сколько же сов в этих диких местах", - успел подумать он. И в это же мгновение стальной, остро отточенный нож, хладнокровно выпущенный недрогнувшей рукой, по самую рукоятку, как в масло, вошул в его левый глаз. Тихо, будто стараясь никому не помешать, он стал медленно валиться вперед. Но в это время краснокожие уже врывались на скалу и чей-то топор поторопил лейтенанта.