— Заслужила, — заверил ее Воронцов. Именно в этот момент процессия добралась до капища. Слуги поставили носилки на землю. — Дальше мы сами, — произнес старый ведун. — Ну что, Константин Андреевич, готовы? Бывший детектив кивнул, не очень понимая, куда клонит глава рода. — Берите суженную на руки, со вчерашней ночи это ваша ноша. Воронцов улыбнулся и подхватил тело Юлии на руки, и вновь его пронзил разряд, только гораздо сильнее, чем тот, когда он коснулся ее руки, даже ноги задрожали. А еще ему показалось, что девушка прильнула к нему всем телом. Он первым пошел по тропе, следом, ухватив его за локти и плечи, шли Рысевы. — Не тяжело? — ехидно поинтересовалась Юлия. — Своя ноша не тянет, — ответил Воронцов, хотя Юлия была девушкой рослой и весила примерно килограммов шестьдесят, может, чуть меньше. Мгновение, и вот он переступил границу идолов и оказался на изнанке. — О! — многозначительно произнес местный Страж. — Ага, — мысленно согласился с хранителем Константин. — Я все же добился своего. — Он положил тело девушки на каменную площадку и посмотрел на боярина и его сыновей. — Итак, чтобы вернуть Юлию, мне нужно подняться на третий план, там я ее временно привяжу к моему перстню, приведу сюда, дальше воссоединение, и все довольны. Вопросы? — Я пойду с тобой, — заявил старый ведун, — там слишком опасно, тем более в одиночку. Воронцов покачал головой. — Один я справлюсь гораздо быстрее. Я туда хожу часто, так что, знаю, чего опасаться. Чем больше народу, тем больше риск. Десять минут — и я вернусь. Николай Олегович нехотя кивнул. — Мы будем ждать. Константин поднял голову, нашел границу второго плана и унесся к нему. Мгновение, и вот перед ним Беловодье. На этот раз он увидел то, что ему на глаза не попадалось. Он оказался в части города, через которую текла река, не сказать, что широкая, метров сто пятьдесят, может, двести. У нее были крутые берега, забранные в белый камень, вид умопомрачительный. Прямо перед ним на другой берег был перекинут широкий и такой же белокаменный мост. Он был неповторим и прекрасен, как, впрочем, и все в Беловодье. Воронцов отвел взгляд и достал три сферы тьмы. Ничего изучать он не собирался, но раз уж выдалась оказия, можно пополнить копилку, чтобы в следующий раз не перенапрячься. Одну за другой он сжал в руке, переводя их в энергию, теперь новые умения, требующие затратного изучения, стали ближе. Посчитав, что со спектаклем можно заканчивать, он нашел взглядом границу первого плана. — Ну что, готова? — Готова, — решительно ответила Юлия. — Изнываю от нетерпения. Константин улыбнулся, и снова быстрый переход. Похоже, его будущие родственники даже соскучиться не успели. На их лицах читалось одинаковое выражение — как, уже все? — Все, — заверил их Воронцов, — вышло легко и почти безболезненно. Она здесь, временно привязана к перстню. Но долго ему ее не сдержать, так что, пожалуй, пора начинать. Все согласно завивали. Константин присел рядом с лежащей на камнях боярышней и подумал, что лучше бы на носилках принесли ее, но просить хранителя о ложе не стал. Но тот сам догадался, прямо под Юлией возник постамент, укрытый чем-то вроде толстого ковра, он автоматически поднял ее на метр, и Константину пришлось вставать с колена. — Начнем, — произнес он, вслух, а мысленно добавил, — давай, милая. Юлия в одежде как та, что была на той, что лежала на постаменте, возникла с другой стороны. — Увидимся через минуту, любимый, — произнесла она и коснулась белого мраморного лица самой себя. Ее почти мгновенно втянуло внутрь, но тело по-прежнему лежало без движения. — Почему она не просыпается? — забеспокоился Михаил, вопросительно глянув на Воронцова. — Перстень разрушь, неуч, — шепнул на ухо Страж. Константин достал нож из Беловодья, затем стянул с пальца кольцо и, положив его на постамент. Легкий нажим, и так плохо режущийся Артал перерезан, словно сделан с сыра. Мгновение, и веки Юлии дрогнули, и по щеке скатилась одинокая слеза. — Я вернулась, — шепнули губы, и девушка села. Рысевы закричали и принялись обнимать, внучку, дочь и племянницу, а Константин стоял чуть в стороне и сверкал счастливой улыбкой идиота, поскольку на него с любовью и восхищением смотрела его невеста. Интерлюдия первая Королевский полк шел на запад. Солдаты в строю еще печатали шаг, но на лицах их не было уверенности. Сомнения, тревога — вот, что читалось на лицах людей, идущих на битву с тьмой. Чернота, раскинувшаяся на горизонте, страшила их. По соседней дороге передвигались броневики, немногочисленные самоходные орудия, ехали грузовики с продовольствием и боезапасом, в конце тащились телеги, запряженные лошадьми, машин на нужды армии не хватало. Единственная железнодорожная ветка не могла обеспечить подвоз нужного количества грузов. Так же дела обстояли с транспортными леткорами, их у наварцев было всего семь, еще три конфисковали у торговцев. Корона изъяла у простолюдинов все, что могло перевозить грузы, за исключением легковых автомобилей. Толку с них? Хотя те, что были, даже с небольшими кузовами конфисковали, в них спешно устанавливали пулеметы и минометы. Королевство Навар было довольно большим, и армия у него имелась регулярная — целых восемь тысяч солдат. Для латинянских королевств — это серьезная цифра. Аристократы выставили ополчения еще на шесть тысяч, да народное войско восемь, и вот сейчас эта армия приближалась к границе Лотрингского королевства, где две недели назад воцарилась кромешная тьма. Соседи пали за несколько суток. С той стороны пришло несколько тысяч беженцев из приграничных земель, это, все кому удалось вырваться из-под тьмы. Возможно, какая-то часть ушла к соседям, но все равно — это жалкие крохи, учитывая густонаселенные земли, в Лотрингском королевстве жило около шестисот тысяч человек, только в столице обитало больше восьмидесяти тысяч. Соседи тоже двинули свои полки к границам. Сейчас с разных сторон, беря коронные земли Лотрингии в полукольцо, двигалась сила примерно в шестьдесят тысяч штыков, четыре корпуса, четыре королевства выставили своих бойцов. А в тылу формировали резервы из ополчения еще на двадцать тысяч. Но требовалось время на подготовку этих войск, сказалась мирная жизнь. Да, почти у каждого мужчины есть винтовка и револьвер, вот только воевать этим не выйдет, нужны пулеметы, артиллерия, бронемобили, а в небольших королевствах не было такого запаса оружия. Да и ни у кого не было, слишком давно люди не воевали, приграничные конфликты не требовали хорошо вооруженных и больших масс войск. Например, границу Лотринским королевством стерегло всего четыре сотни кнехтов пограничной стражи. И с той стороны столько же. Вот пограничники и перешли к ним в полном составе, пока их тьма не накрыла. Это даже предательством назвать нельзя. Леткор из столицы, пришедший на час раньше, сообщил, что нежити под стенами тьма, и городу не устоять. Последним спустя сутки вырвался малый курьерский леткор, на котором был эвакуирован маленький принц Карл, остальная королевская семья погибла в столице в результате покушения задолго до вторжения тьмы. И вот теперь второй королевский полк шел навстречу тьме. Все прекрасно понимали, что впереди сложный бой, но если не остановить тьму в Лотрингском королевстве, уже завтра она будет и в Наварском, и в Гетском, и в Тадском, а потом захватит остальные латинянские королевства, и два графства. Поручик обернулся, глядя на лошадей, которые тащили за солдатами два десятка полковых гаубиц, до границы оставалось всего три часа ходу. — Четче шаг, кнехты! — заорал он. — Дойдем до границы, а там лагерь — привал, горячая жратва. Четче шаг! В укрепленный лагерь на границе с Лотрингским королевством входили на закате, где-то впереди согнанные с ближайших земель простолюдины готовили линию обороны, участок границы был тут не большим всего около сотни километров. Вот соседям слева не повезло, у Тадского королевства границы было почти три сотни километров и сплошная равнина и холмы. Проще всего Гетскому — полсотни, и в горах всего два перевала, на которых стояли укрепленные форты заставы. Поручик внимательно вглядывался в лица своих кнехтов, которые входили в лагерь. Те с опаской смотрели на тьму, которая уже была отчетливо видна на горизонте, всего десяток километров до границы. «Слишком близко», — подумал про себя поручик, и снова стал вглядываться в лица солдат, ни единой улыбки, никакой радости о грядущем отдыхе, и это после трехдневного марша из столицы. «Плохо, — оценил состояние кнехтов поручик, — очень плохо, с таким настроем в бой не идут». Таких лагерей было создано десять штук, в охране войска аристократов в красивой яркой попугайской форме, красные мундиры смотрелись вызывающе по сравнению с серой мышиной формой второго пехотного полка. Поручик пересчитал взглядом всех солдат своей сотни и направился на доклад к капралу командовавшему ей. — Господин капитан, — ударив себя в грудь кулаком, рявкнул он так, как тому это очень нравилась, — третья сотня первого стрелкового батально в полном составе прибыла в лагерь, отставших и больных не имеется. — Вольно, поручик, — с довольным лицом произнес юнец с баронским бантом под эполетом. — Нам велено установить палатки в квадрате два. Распоряжайтесь. — Есть, — рявкнул поручик и, чеканя шаг, направился к сотне, которая уже стояла в строю, ожидая приказа. Палатки поставили быстро, четыре штуки, почти вплотную друг к другу. Конечно, если бы была обычная война с людьми, такое делать нельзя, несколько снарядов или бомб с леткоров, и гора трупов, но сейчас противник другой, кучей надежней. Грузовики, приданные полку, вползали в лагерь и уходили налево. — Поручик, — заметив Яна, заорал капитан, — сотню на разгрузку. И вторую тоже. Поручик Клаус Шульц, который стоял рядом, бросил на барончика полный неприязни взгляд и, вздохнув, пошел поднимать уставших людей. Глава восьмая Константин сидел в стороне от всех и любовался Юлией и Анной, две счастливые, смеющиеся женщины. Раньше Анна была старше Юлии всего на три года, но теперь их разделяло почти десять лет, но это нисколько не мешало сестрам. Он нашел взглядом Радима, граф вел серьезный разговор с Михаилом, видимо, решая вопрос женитьбы, правда, изредка он косил взглядом на свою зазнобу, та, в свою очередь, смотрела на него влюбленными глазами и улыбалась. Первые два часа после того, как Юлия очнулась на месте силы, ушли на подготовку праздника. В этой зале собрались все Рысевы, даже дети — три мальчика, четыре девочки в возрасте до семи лет и один младенец на руках у жены Артемия, старшего сына Михаила. Кроме родственников тут присутствовал Константин и капитана леткора. Стоило графу увидеть Анну, как он сорвался с места. Она тоже узнала его мгновенно и бросилась навстречу. Рысевы, которые в большинстве не знали историю этих двоих, недоуменно наблюдали за парочкой стоящих посреди огромной залы в объятьях друг друга. Им было плевать на два десятка человек, что сейчас с любопытством смотрели на них, и только старый ведун и отец счастливой боярышни имели виноватый вид. Это их стараниями два любящих человека долгие годы были обречены на одиночество. — О чем задумались, боярин? — раздался справа от него голос Николая Олеговича. — О будущем, — ответил Воронцов. Глава рода Рысевых понимающе кивнул. — Дело хорошее. Он опустился в соседнее кресло и посмотрел на девушку и женщину, которые сидели, держась за руки, и смеялись. — Я уже давно не дед, — неожиданно с грустью произнес старый ведун, — интересы рода давно затмили для меня интересы родичей. Все поставлено на службу Рысевым, в том числе и благополучие моих детей и внуков, а так же и правнуков. Вон, видите девочку лет семи? Это Елена, моя правнучка, она еще не знает, но месяц назад я заключил соглашение с боярином Оленевым, что его внук и наследник Владимир возьмет ее в жены, сейчас ему девять. — Тяжела шапка Мономаха? Боярин недоуменно вскинул брови.