Воронцова не нужно было упрашивать, он достал из рюкзака собственное весло, и принялся за работу. Вскоре внушительная миска опустела, хлеб был съеден, сразу стало ощутимо лучше, сил прибавилось, голова прекратила кружиться. — Спасибо, все было очень вкусно, — поблагодарил он Ладу. — Докуриваю, и едем. Женщина кивнула и принялась прибираться. Константин заново раскурил трубку, покрутил головой в поисках неприятностей, но амулет Сварога молчал, лес тихо шумел кронами. «А у Калининой хорошее чутье, — подумал он про себя, — ведь она почуяла опасность даже раньше, чем засигналил амулет». На глаза попался пробитый когтями проклятого кота, или как он тут зовется, бронелист, который еще недавно прикрывал его от злобных «редисок». К счастью, их было два, и их грузовик лишился только правого, левый по-прежнему защищал Ладу. Только вот теперь без лобовухи Константин будет ловить лицом все подряд — от мусора и камешков до встречного ветра и насекомых. А если дождь? Конечно, грузовик не Феррари, и по такой дороге выдает едва десять километров в час, но поездка может стать куда менее приятной. Воронцов дошел до вырванного и погнутого куска стали и, слегка поднапрягшись, закинул его в кузов. Он вычистил трубку и забрался в кабину, вытащил из крепежа карабин, который подобрала Лада, пока он в отключке валялся, проверил состояние, вроде цел, вернул оружие обратно, затем порылся в рюкзаке и вытащил на свет что-то вроде косынки, только плотной, повязал себе на морду, и теперь напоминал ковбоя из вестерна. Надо будет в городе к шляпе присмотреться. Двигатель тихонько зажужжал, и машина тронулась дальше по дороге. До тракта, по прикидкам Лады, оставалось еще километров пятьдесят, а с такой дорогой это часов пять-шесть. Да, потерянного времени было жаль. Константин достал из кармана серебряные часы барона и посмотрел на циферблат. Благодаря Диму, он выставил хотя бы примерное время, и сейчас стрелки показывали час дня. До тракта, который здесь тоже не в лучшем состоянии, они доползут не раньше шести или семи, а это уже близко к ночи. А трактирщик говорил, что ближайшее поселение уже за проклятым городом, где до недавнего времени сидел черный ведун, а значит, засветло до жилья добраться вообще без вариантов. Да, задержала их импровизированная охота, слишком много Воронцов о себе возомнил, решил, что он охотник, а он добыча, и если бы не тень, его бы убили с одного удара. И это учитывая, что с ним был Беляш, который заставил противника раскрыться. Без него было бы вообще без шансов. А как эта кошка пробила стальной лист когтями? Он ведь пулю держит. На старый тракт выехали через семь с половиной часов. В одном месте ручей, который протекал рядом с дорогой, размыл прилично грунта. Это их задержало почти на час — сначала зад откапывали, потом рубили кусты с длинными гибкими ветками, чтобы сделать гать. И вот она — дорога. Лада прижалась к лесу и облегченно выдохнула, руки женщины прилично дрожали. — Блин, не могу больше эту дрянь крутить, — пожаловалась Калинина, — мышцы ноют, да и усилий это приличных требует. — Что ж раньше-то не сказала? — пожурил ее Константин. — И я не догадался, ты так уверенно вела этот тарантас. — Ну, значит, мне плюсик, тебе минусик, — устало откинувшись на спинку сиденья, произнесла спутница. — Как поступим? У меня нет сил, чтобы гнать эту железяку дальше. Ты как насчет порулить? — Можно, — легко согласился Воронцов. — Я смотрю, тут все, как у нас? — Ну, почти, только передачи всего три, и переключение на руле, как дворники в старых отечественных машинах. Говорят, на совсем старых была такая коробка, но я родилась сильно позже, и не видела подобного. А так педали три — газ, тормоз, правда, сцепление местные зовут контактом. — Да пусть хоть прерывателем называют, главное, чтобы все работало. Давай поменяемся. Странно, ты не задумывалась, почему миры разные, а все так похоже? Магия, боги, а рядом вполне привычные для нас вещи — револьверы с обычным порохом в гильзах, винтовки, очень напоминающие наши. — Константин пересел на освободившееся место и, дождавшись, когда Лада обойдет грузовик и заберется в кабину, запустил двигатель и продолжил, — и вокруг вроде все привычное — титулы, графы да бароны. Я вон вообще боярином стал. Ну, вот как так, а? — Есть у меня теория, — после небольшой паузы, задумчиво произнесла Калинина. — Длинными зимними вечерами делать тут было особо нечего, вот и обдумывала я, что да как. Костя, давай уже поедем, еще пару часов, и стемнеет. — Давай, — согласился Воронцов. — Как тут коробка передач-то работает? Я первый раз такую вижу. — Ничего сложного, все, как на обычной механике. Выжал сцепление, вверх — первая, еще выше — вторая, вниз — задняя, ну а сейчас на нейтрале. Это не гоночный болид, а рабочая лошадка, что-то вроде нашей полуторки, больше пятидесяти он все равно не выдаст, уж больно двигло изношенное, я с ней раз в месяц билась, один раз полностью перебирала, совершенно убитый транспорт. Константин выжал сцепление и, переключившись на первую, плавно тронул грузовик, выворачивая на более широкий тракт. — Как ты этот руль крутила, да еще семь часов подряд? Что ж не сказала, что это так тяжело? — Не имею привычки жаловаться, — мотнувшись на очередной кочке, ответила Лада и ухватилась за приваренную к двери ручку. — Ну что, слушать мою теорию будешь? — Давай, радио тут не предусмотрено, а просто так, ехать скучно. Блин, да как ее нормально вести, если через эту щель видно только то, что перед носом? — возмутился Воронцов. — Привыкнешь, я довольно быстро приноровилась. Итак, о мирах, и почему этот так похож на наш, или мы на него. Академик, который нас сюда отправил, Эдуард Яковлевич, говорил, что существует тысячи миров, и это факт. — Факт, — согласился Константин. — Во всяком случае, один точно, если мы не лежим в коме, и нам это не кажется. — Не лежим, уж поверь мне, — усмехнулась Калинина. — Так вот, миров сотни, а может, и тысячи. А теперь о похожести. Есть теория мультиверсума, мы не на другой планете, мы в параллельной вселенной, и все эти миры — зеркальное отражение материнской реальности. Наша Земля тоже, просто в определенный момент истории произошло что-то, что создало первое зеркало, параллельный мир, за ним еще один, и так далее. И наша Земля тоже зеркало. И в тот момент, когда возникает это зеркало, его история начинает идти своей дорогой. Здесь пробудилась магия, ну это так в виде теории. — Не вяжется, — хмыкнул Константин, — здесь другая география, и материки, если бы он был зеркалом, то она должна была бы быть такой же, как и у нас. — Не обязательно, — после небольшого обдумывания, произнесла Лада. — Этот мир мог отколоться раньше, чем разлом изменил контуры континентов. Хотя, честно говоря, ты нанес очень болезненный удар по моей теории, в этой глуши только слухи об остальном мире собирала, сам понимаешь, карты планеты тут не найти. Ты видел ее? — Видел, в княжеском дворце. Австралии нет и Северной Америки, и Евразия поджата. Южная Америка — здоровенный конус и ближе к Европе, чем раньше. И это только самое очевидное. Короче, география совершенно иная. — М-да, — задумчиво произнесла Лада, — теория зеркальности посыпалась. Ну, ничего, придумаю что-нибудь новое. Константин, с трудом удерживающий бьющуюся в руках баранку, ободряюще улыбнулся, но тут же посуровел, прямо впереди в кювете, уткнувшись передком в землю, застыл грузовик с открытой задней дверью, а на дороге рядом с ним три тела. — Очень милый мир, — произнес он. — Будем тормозить, или на скорости проскочим? На этот раз он решил посоветоваться со спутницей, прошлое его единоличное решение едва не привело к смерти. И тут одно из тел шевельнулось и попыталось отползти на обочину. — Тормози, — распорядилась Лада. Константин кивнул и остановил грузовик. Он знал, что Калинина примет именно такое решение, и не осуждал. Вот только боялся нарваться на того, кто это все устроил. — Беляш, давай дозор. Если есть, кто рядом, найди и сообщи. Прислужник материализовался прямо на капоте грузовика и, спрыгнув на дорогу, скрылся в густых кустах. Лада уже хотела распахнуть дверь и выпрыгнуть наружу, но Воронцов ухватил ее за руку и покачал головой. — Не торопись. Дай мне карабин, и жди, пока я не разрешу. Сейчас Беляш все осмотрит, и ты сможешь выйти. Ох, не нравится мне это. Константин активировал тень, хорошая штука, но вешать нужно заранее, в бою слишком долго. — Опять умение задействовал? — тут же спросила Калинина. — Что, так заметно? — Не очень, но силуэт вроде как слегка искажается, словно в легкой темной дымке. — Понятно, я снаружи никогда не видел. То есть, наблюдательный человек сможет понять, что у меня имеется защита? — Вероятно, — передавая Константину карабин, подтвердила Лада. — Хозяин, все чисто, — пришел доклад Беляша. — В деревьях следов людей нет, на дороге пять мертвецов и один раненый. Воронцов распахнул дверь и спрыгнул на дорогу. Вроде чисто, амулет молчит, он даже попробовал использовать знак поиска сокрытого, которому его научила Авия, сложил пальцы в знак ОК и поднес к левому глазу, прикрыв правый. Увидел защитную руну, выведенную на борту чужого фургона, и какую-то еще на одежде выжившего, но больше ничего обнаружить не удалось. Вот только его что-то скребет, не дает успокоиться. Он поудобней устроил карабин на согнутой руке и медленно направился к пострадавшему. Глава четвертая Константин не спеша направился к раненому, который замер, заслышав приближающиеся шаги, а может, вообще отключился. При этом Воронцов старался держать в поле зрения разбросанные тела, причем он видел только два, еще три покойника были в не поля зрения. Досталось мужику знатно, две пули в спине, и по одной в правой ноге и в руке, все вокруг залито кровью, правда, каким-то способом раненый смог остановить ее, иначе был бы мертв, и уже давно. С такими ранами от потери крови умирают за считанные минуты, а он выжил… Странно. Ни хрена не ясно, что тут случилось. Следов других людей его разведчик не обнаружил, выходит, они подстрелились между собой? Дерьмо. — Беляш, давай ко мне, — приказал Константин, происходящее ему не нравилось все больше и больше. Прислужник вынырнул из леса и заскочил на крышу слегка побитого грузовика. — Следы тварей видел? — Нет, хозяин, ни тварей, ни людей. Есть только запах, тяжелый, незнакомый. — Плохо, очень плохо, к тому же темнеет. Бди, — приказал Константин и, обойдя раненого так, чтобы видеть обе руки, сократил дистанцию. Раненый был в сознании и следил за приблизившимся человеком. — Помоги, — прохрипел он. — Кто это сделал? — в свою очередь спросил Воронцов. — Не знаю, — ответил подранок слабым голосом. — Просто нас окружила тьма. Грузовик улетел в кювет. Никто вроде не пострадал, мы все выбрались наружу. Видно почти ничего не было, тут все и началось, четверо из наших вдруг схватились за стволы, только как-то вяло, и начали в меня и в Чайку стрелять. Мазали, чуть ли не в упор, — он сделал паузу, набираясь сил для продолжения рассказа. — Чайке не повезло, она получила две пули, в грудь и живот, но прежде, чем умереть, свалила Рома, нашего старшего. Я положил Гарда, и тут мне прострелили ногу и руку. Я убил Эда, а Косой, сука, не такой уж и косой, вогнал мне еще две пули в спину. Я его грохнул, сумел раны заговорить и вырубился. Помоги. Бывший детектив задумчиво осмотрел поле боя, вроде не врет. — Какая тьма? Откуда? — раздался слева от Константина голос Калининой. — Я же тебе сказал, ждать сигнала, — укоризненно заметил Константин. — Ты будешь выполнять приказы, или нет? — Буду, — спокойно ответила женщина, опускаясь рядом с раненым. — Я и ждала, но ничего не происходило, а ты так и не позвал. Его надо к нам в кузов, и валить отсюда. Его ранам всего несколько часов. Откуда тьма? — Без понятия, — покачал головой Константин. — Ладно, взяли его за руки, за ноги, и в кузов. Сейчас пошарю в их транспорте, может, найду, на что его уложить, а ты пока перевяжешь. Справишься? Лада кивнула. — Давай, его перевернем, ты подмышки возьмешь, я ноги. — Тебя как зовут? — обвалился Воронцов к выжившему. — Горд, — прохрипел тот. — Я наемник, но именем я редко пользуюсь, так что, зовите по прозвищу — Подземником. — Ясно, — подвел итог Константин. — Тогда скрипи зубами, но орать не вздумай, мы тебя сейчас перевернем и закинем в кузов, а там моя спутница тобой займется, пока я трофеи собираю. Воронцов дошел до трупа мужчины, валяющегося рядом с грузовиком, тот был одет в нечто, напоминающее шинель. Стянув ее с покойника, он вернулся к раненому, расстелил добытое рядом.