Здесь отряд разделился. Ждать нас у Плеснеска я отправил Еремея, отрядив ему в помощь Тимофея. Побратиму я выделил половину секир из харалуга, поручив ему распродать их за пару недель и по истечении этого срока нанять нам ладью с командой. Ну или договориться с кем-то из купцов о совместном переходе до Русского моря и далее в Тмутаракань. Как только Еремей найдет судно, он должен прислать гонца, точно указав, где именно на Серете будет нас ждать, – так мы с ним уговорились. Сам Плеснеск в качестве точки ожидания нам не подходит: вероятность того, что после бегства княгини туда отправят гонца, слишком высока. Дружина нашла пристанище на постоялом дворе, Еремей и Тимофей были с нами, пока им покупали лошадей. Правда, купили быстро, поэтому под одной крышей вместе мы провели всего одну ночь, и соратники отправились в Плеснеск. Тяжело было прощаться с побратимом, но дело-то важнее… Наша команда неспешно распродала товар на торгу: чеканы покупали пусть не так часто и не помногу, но зато стабильно. За месяц и топоры все ушли, и к нам уже привыкли, и даже ладью попутную я подобрал до Бужеска. А заодно изучил город… Впрочем, чего там изучать? Нет, по древнерусским меркам Владимир-Волынский – крупный населенный пункт. Правда, каменный Успенский собор (я уже понял, что каменные храмы на Руси определяют статусность) построят только через сто лет, но населения здесь никак не меньше пятнадцати тысяч. Город имеет княжеский детинец и крепкие, деревянные прясла[58] поверх чрезвычайно высокого земляного вала. Стенки вала не пологие, а практически отвесные, и в высоту они достигают не менее шести-семи метров, а вместе с крепостными стенами общая высота укреплений составляет и все двенадцать-четырнадцать. Если же вспомнить, что на Руси валы были не просто насыпными, но имели в своем основании деревянные клети, а перед ним врага ожидал глубокий ров… Кроме того, стены что детинца, что самого города представлены не бревенчатым частоколом-тыном, а срубами-городнями, внутри наполненными землей и камнями и поверху покрытыми заборолом – деревянной защитой от вражеских стрел. Свои же лучники могут вести огонь через скважни – узкие продолговатые бойницы, сверху их прикрывает односкатная крыша. Детинец – внутренняя цитадель и одновременно княжеская резиденция – имеет двое ворот: основные с севера и дополнительные с юга. В городской стене еще трое ворот – Киевские, Пятницкие и Гридшины. Наконец, в пределах крепости располагается также и монастырь со своими укреплениями, как раз в виде частокола-тына… Из южных ворот детинца выходят на прогулки то княгиня с детьми, то дети с кормилицами и няньками – практически ежедневно, и всегда в сопровождении дружины. Охрана при детях – справедливее назвать ее конвоем – не очень большая: от силы три отрока, а чаще не больше двух. Да и кто додумается напасть на дружинников, защищающих княжеских отпрысков? Гуляют они чаще всего в пределах города, но посещают и торг, располагающийся вне стен крепости. Я как-то даже мельком видел княгиню. Собственно, на неготовности дружинников к отражению внешнего нападения и построен мой план. При семье Ростислава они выполняют роль надсмотрщиков, о своем первом, и главном, назначении наверняка забыли. Так что, надеюсь, у нас будет небольшое преимущество. Но как же непросто будет убедить своих пойти на «дело»… Разговор этот я планировал весь день, но отложил до вечера. Вчера прибыл гонец с весточкой от Еремея, сейчас же я убедил венгров помочь мне с отвлекающим маневром. Да, я не предполагал появления проигравшихся наемников-мадьяр на торгу, и, по сути, мне крупно повезло – но разве удача столь редкое явление в жизни практически каждого человека? Просто я называю подобную «удачу» возможностями и привык ими пользоваться… Удалось подобрать и судно – широкую транспортную ладью купца Борея – хитроватого, себе на уме волынянина, единственного, кто собирается спускаться до того же Бужеска. Она уже практически готова к отплытию, купец заломил цену, и, чтобы погрузить на его судно шестерку крепких лошадей (и на покупку самих животных), я потратил едва ли не половину вырученного на торге серебра. Так что теперь остался лишь разговор с воями, собравшимися в моих «покоях». – Ну что, браты, приближается решающий час! Радмир с Михаилом удивленно воззрились на меня, Радей не изменил своей привычке сохранять спокойствие, но и на его лице отразилось легкое недоумение. Я же хоть и крепился, как мог, но, глядя на воинов, все-таки заволновался – сердце забилось чаще, а речь стала путаться, сбиваться. Но усилием воли мне удалось заставить себя говорить внятно: – Вы не думали, почему весь отряд не двинулся в Плеснеск, а отправил я туда лишь Еремея с Тимофеем? После непродолжительной паузы Михаил заметил: – Так ты же сам говорил, что слишком много харалуга не удалось бы продать быстро и в одном месте. В Плеснеске большой торг, так что… – Нет, – жестко прервал я соратника. – Не потому. Еще есть догадки? Молодые дружинники промолчали, воздержался от высказываний и Радей, хотя что-то такое блеснуло в его глазах… То ли догадка, то ли… Как бы то ни было, но растерянность новгородцев неожиданно придала мне сил и уверенности, и я продолжил уже спокойнее и жестче: – А к кому на службу я хочу поступить, кому несу послание новгородских купцов? – Князю Ростисла… Жестом прервав Радмира, я спросил соратников, глядя при этом в глаза Радею: – А чья семья сейчас находится в заточении в детинце? Викинг – так я про себя стал прозывать нашего рыжего крепыша – наконец-то разомкнул уста: – Отбивать их вздумал? Так маловато нас… – В самый раз! – жестко ответил я и продолжил уже мягче: – У меня есть план, и уже практически все готово для его воплощения. Дело осталось за вами. И прежде чем дать ответ, – поспешил я прервать возмущенные возгласы молодых гридей, – вспомните лед Ловати. А еще, – глядя на посеревшие лица воинов, мне захотелось чуть подсластить пилюлю, – подумайте о том, как отблагодарит князь ратников, вернувших ему семью! И вновь меня спокойно перебил Радей: – Так князь-то где? Тмутаракань нынче под Святославом. – Уже нет. – Хищно улыбнувшись, я продолжил: – Ушел он из города, на торгу люди бают, что с дружиной ушел. А раз так, Ростислав сейчас уже вновь правит! Глава 9 Май 1065 г. от Рождества Христова Владимир-Волынский Хорошо хоть мадьяры понемногу отошли от своей традиции выбривать верх черепа, оставляя по бокам ряд плетеных косичек! По крайней мере, «наши» венгры привычно отпускали волосы по плечи. А то Радмир с Михаилом и так долго ругались сквозь зубы, сбривая родные бороды и оставляя лишь длинные усы, спускающиеся до подбородка – как носят их Джерго с братьями. Мне то, более или менее привычному к бритью, было попроще – впрочем, скоблить бороду прямым кинжалом, заточенным до бритвенной остроты, пришлось впервые! Не слишком-то удобно, и впечатления по большей части негативные… Но бритье стало необходимым условием нашего перевоплощения, равно как и покупка венгерских накидок-сюров, а для пущего сходства я забрал у Джерго их невысоких, шустрых коняг, быстрых и выносливых. Мадьяры, правда, всерьез запереживали насчет скакунов, к которым они относятся как к полноценным боевым соратникам, но блеск серебра в кошелях, притороченных к седлам, их успокоил. Теперь же венгры ждут нас в оговоренном месте в южном конце торга, вместе с Радеем, чьи рыжие усы даже без бороды слишком заметны и бросались бы в глаза. Торг Владимира-Волынского лежит вне стен посада[59], занимая удобное положение между городскими укреплениями и детинцем. С внешней стороны он огорожен частоколом, со стороны же реки не огорожен ничем – там располагаются пристань со сходнями. Изюминка моего плана заключается в том, что торг является и главной достопримечательностью города. Здесь ходят коробейники с пирогами и сластями, здесь обретаются гусляры, чьи былины так волнуют сердца русских людей от мала до велика. Здесь продают любые товары – и в глазах рябит от их пестроты да от лиц торговцев, съехавшихся со всей Руси. Да и не только Руси: как и в Новгороде, Владимир-Волынский посещают и купцы Востока, и византийцы, и множество немцев – венгров да поляков. Потому-то старший сын Ростислава, четырехлетний Рюрик, бывает на торгу едва ли не ежедневно, в сопровождении одного лишь дядьки[60] да двух отроков-дружинников. Пришли они и сегодня, после обеда, привычно покинув посад через Киевские ворота, – за выходом следил Радей, успевший предупредить нас и отправившийся к томящимся ожиданием мадьярам. – Пошли. Короткая команда прозвучала глухо. Несмотря на мою уверенность в необходимости этой акции, у меня самого похолодело сердце. Ворота подворья распахнул Михаил, после чего трое ряженых венгров разом запрыгнули в седла и покинули постоялый двор, где до того обретались Джерго с братьями. Счет пошел на минуты. – С дороги! Прочь! Мой бешеный крик распугивает людей, едва успевающих разбегаться из-под копыт коней. Легкие венгерские скакуны быстро набирают скорость, и наше приближение к цели сопровождается испуганными воплями и проклятиями обывателей. Да, страшно привлекать к себе внимание перед похищением, но так гораздо больше шансов, что лица «мадьяр» никто не разглядит… – Вот они! Небольшая площадка между рядами, с остановившейся на ней свитой княжича, выросла перед глазами всего за пару секунд. Я даже успеваю разглядеть тревожный взгляд дядьки из-под седых прядей, прихваченных кожаным ремешком, пересекающим лоб. – Бей!!! После поднятого нами шума застать отроков врасплох не удалось: под удар булавы, нацеленной в голову, ближний ко мне ратник тут же подставил щит, меча он, правда, выхватить не успел. Второй дружинник тоже не сплоховал, защитившись от нападения, и уже потянул клинок из ножен. Даже дядька сумел уйти от разящего удара булавы Михаила, просто прыгнув в сторону. Резво вскочив на ноги, он подхватил мальца на руки и бросился бежать. Весь мой план, построенный на внезапной атаке отроков, пошел коту под хвост – дружинники успели среагировать, а окрестный люд, не понаслышке знающий, как правильно рубить секирами, мобилизуется в считаные мгновения. Это вам не обыватели двадцать первого века, в случае чего мгновенно разбегающиеся по сторонам… Но дядька подарил мне шанс, и я тут же им воспользовался. – Скачите назад! – отчаянно закричал я ратникам и бросил быстроного коня в галоп. За несколько секунд я догнал беглеца. В последний момент он развернулся ко мне, попытался закрыться рукой, но тяжелый удар булавы сломал ее, вскользь зацепив и череп. Наставник княжича рухнул без чувств наземь под дикий визг мальчишки. – Давай сюда! Но мой крик только испугал юркого малыша, вывернувшегося из-под руки. В отчаянии я выругался, но тут Рюрика ловко подхватил проскакавший рядом Радмир. – Уходим! С восторгом выполняя команду лучника, я послал коня в галоп – и чудом избежал встречи с летящей навстречу оглоблей, зажатой в руках кряжистого торговца. – Быстрее!!! Еще бы десяток секунд промедления, и нашу троицу зажала бы набежавшая со всех концов торга толпа. Мы едва успели завернуть коней в боковой проход между рядами, также ведущий к месту встречи и чудом не заполненный людьми. Но между тем Радмир едва справлялся с бешено вырывающимся из его рук мальчишкой. – Рюрик! Рюрик!!! Мы от твоего отца, Ростислава! Мы от папы, понимаешь? Он послал нас за тобой! И за мамой и братьями! Мы отвезем вас к нему, слышишь? К папе!!! Не вырывайся, убьешься ведь! Кажется, малыш меня услышал и поверил, раз прекратил попытки освободиться… Глухой закуток в южном конце торга, практически у самых ворот, попался мне на глаза совершенно случайно. Раньше там было что-то вроде небольшого склада, но зимой он сгорел (говорят, «красного петуха» пустили завистники), и на его месте образовался пока еще не отстроенный пустырь. Удача? Конечно! Но, как я уже говорил, я называю подобное возможностями и стараюсь их всемерно использовать. Вот и в этот раз я обратил ее в свою пользу – мадьяры и Радей дождались нас в скрытом от любопытных глаз закутке. – Джерго! Садитесь на коней и скачите, пока ворота открыты! Не успеете – погибнем все! Серебро у седел! Спрыгнув со скакуна, я подхватил у Радмира мальчишку. Мадьяр же, хлопнув по кошелю, отчего тот звонко зазвенел, с кривой ухмылкой вскочил в седло – да так ловко, словно вспорхнул в него. Положив поперек его тугой соломенный жгут, на который мы набросили сорванный с княжича пурпурный плащ, он с криком бросил коня в галоп, увлекая за собой братьев. Кажется, первую половину плана мы, несмотря ни на что, воплотили в жизнь… Рюрик, смышленый мальчуган с огромными синими глазами, испуганно воззрился на меня, когда я попытался на пальцах объяснить, что к чему: – Малыш, эти люди держат вас с мамой и братиками в неволе, они не пускают вас к папе. И он послал меня забрать вас отсюда! И привезти к нему! Мальчик мгновение молчал, после чего тоненьким голосом возмущенно воскликнул: – А зачем ты дядьку Люта побил?! Он же хороший! Справедливый вопрос ребенка кольнул сердце, но я постарался не показать досады. Наоборот, улыбнулся максимально ласково и дружелюбно: – Скажешь тоже, побил! Не насмерть же! Наоборот, бил не сильно. Понимаешь… Дядька Лют не знал, что я хочу тебя к папе отвезти, а то бы и так отдал. Но он не знал, думал, мы тати, разбойники, вот и пришлось его чуть-чуть… приголубить… Меня вполголоса перебил Радмир: – Скажи, а зачем это все? Княгиня ведь с детьми все равно в детинце осталась. Открыто улыбнувшись лучнику и дружески хлопнув его по плечу, я спокойно все объяснил: – Вся возможная погоня пошла по следу мадьяр, в сторону гор. Рюрик ведь не только княжич, он еще и внук короля, имеет права на трон… Теперь их преследуют конные гриди, вдогон пошло целых три десятка дружинников. А когда мы освободим княгиню, кто последует за нами? Радмир понятливо кивнул, а я продолжил: