* * * «Продолжение отчета добровольца номер девять. Третий день с момента моего воцарения на обгорелом троне замка Мальрок. Точнее, третья ночь. Бессонная ночь. Вань, у меня нет желания с вами ругаться, но должен невежливо возмутиться – ничего из заказанного до сих пор не получил. А так как очень нуждаюсь в некоторых предметах (особенно страдаю без палочек для чистки ушей), то настаиваю на ускорении доставки. Заодно пришлите разведывательных беспилотников парочку с запасом горючего или батареек (понятия не имею, на чем они там летают). Если с беспилотниками возникнут сложности, то можно заменить их составом железнодорожных цистерн с вином. Дело в том, что у меня имеется местный аналог БПЛА, но работает он на спиртных напитках (причем расход очень значительный – бутылкой не отделаетесь). Также нуждаюсь в справочных материалах по ведьмам. Всплыла кое-какая интересная тема с ними. Ваш Девятый. P.S. С молдаванами по-прежнему актуально. Погряз в ремонте – не до криптона из-за него. Да еще и партизаны завелись – тоталитарные сектанты. Если существует какое-нибудь средство против них вроде «Дихлофоса», тоже присылайте. Пока что приходится пользоваться попугаем – не нашел другого способа. Опасаюсь, что это серьезно усугубит его манию величия». Глава 19 Дипломатия и незваные гости Альра, возможно, до сих пор питала к Альрику теплые чувства (пусть даже платонически братские), но отказывать в помощи не стала. По глазам было видно, что откровенничать в этом вопросе ей нелегко, но ни слова возражения от нее не услышал. Тщеславно надеюсь, что подавил ее не только авторитетом стража, но и личным обаянием. Рыжую пригласили на военный совет, собранный поутру, на котором Конфидус с помощью матерых волкодавов Дирбза и Арисата первым делом выпотрошили девушку без наркоза. Они вытащили из нее все, что знает и не знает. А знала она многое: во-первых, окрестности Мальрока как свои пять пальцев; во-вторых – лагеря, где до сих пор скрывается немало народа, не замешанного в действиях экстремистски настроенных фанатиков; в-третьих – тропы, по которым любят шастать группы Альрика, и любимые его места для стоянок. Даже не учитывая наличия у меня зеленого беспилотника, с такими агентурными сведениями можно легко защитить замок и его окрестности от агрессии местных психов. Если верить Альре, главарь этих неврастеников не особо предусмотрителен, действует шаблонно, в критических ситуациях теряется – до нее ему далековато. А если вспомнить, с какой легкостью я окружил лагерь Рыжей Смерти, мнящей себя величайшей партизанкой Межгорья, то новоявленных сектантов можно вообще не опасаться – они не страшнее младшей группы детсадовцев. Раз уж надо с кем-то повоевать, то лучшего противника не пожелаешь. Теперь, после появления союзников-межгорцев, козырей у Альрика вообще не осталось: мы сможем ориентироваться в округе не хуже его людей. А учитывая наше превосходство в выучке и вооружении да еще плюс то, что нам не приходилось месяцами голодать и болеть… С партизанами я теперь не считался. Почти не считался – проблема пусть и потеряла остроту, но никуда не исчезла. Придется ее решать. Перестав терзать Альру, Арисат высказался коротко, но емко: – Мы можем оставить в замке женщин под небольшой охраной. Выведем полторы сотни воинов – останется достаточно для защиты от таких шаек. Устроим несколько засад в местах, показанных Альрой. Этот мальчишка попадется. Легко всех передавим. – Верно, – на удивление покладисто согласился Дирбз. – И не надо с этим затягивать. Мало ли – еще начнет по всему межгорью таких же дураков к себе собирать. Одно дело шесть-семь дюжин перебить, а другое – если он несколько сотен наберет: никто ведь не знает, сколько здесь людей осталось. Друзей в Межгорье у нас нет – каждый будет рад нам пакость устроить. Конфидус покачал головой: – Убить нетрудно, вот только не все там свихнулись. Нам сильную резню затевать не с руки – нам бы лучше миром дело решить. – С психами мириться?! – удивился Арисат. – Да я с самим дьяволом уже почти готов помириться, лишь бы мои люди не сгинули здесь! – в сердцах выдал епископ. От такого довода все притихли, и лишь я рискнул нарушить молчание: – Согласен с каждым словом епископа. Нам о будущем думать надо, а будущее – это люди. Межгорье большое, а нас – жалкая горстка. Охранять все тропы с юга не сможем, так что нечисть, думаю, забредать будет нередко. Да и про демов мне рассказ не понравился – могут пожаловать в гости, тем более что защиты никакой нет против них: побережье солдаты тоже зачистили. Насчет Альрика… Возможно, и придется перебить всех его людей, если исправить их уже невозможно, но вот с остальными надо попытаться наладить отношения. Пусть не сразу, но перетащить их к себе, в эту долину. Земли здесь хватит, думаю, на всех. Чем нас будет больше, тем и силы больше. Самим нам выжить трудно – слишком мало нас… Даже мелкая шайка этих психов – проблема. Будь нас в три-четыре раза больше, все по-другому было бы. – Я о том же, – кивнул епископ. – Ну… я думаю, с остальными – да, поговорить можно, – согласился Дирбз. – Но с Альриком – увольте уж! Этот ненормальный людей на крестах оставляет! И это возле границы! В моих краях и за меньшее без разговоров и проволочек на костер отправляли! К тому же на нем кровь наших людей! Прощать душегуба прикажете? – Если прикажет сэр страж, то простим! – чуть ли не выкрикнул Арисат, но уже тише добавил: – Я этого безумного Альрика тоже опасаюсь. Психи ведь разные бывают: если блаженные, тогда, конечно, ладно, а если вот такие… Ну как человек крещеный согласится к Тьме на поклон идти! Нет уж – кто угодно, лишь бы не он! – В Межгорье есть и похуже Альрика люди, – мрачно произнесла Альра. – Вы почти ничего не знаете, а судите всех. – О других ты не рассказывала, – отмазался Арисат. – А вы хотите знать? Про всех?! Даже про людоедов, у которых на севере в горах целая деревня. Теперь там, после зимнего голода, своя религия: поймают чужого – и заставляют мясо есть человеческое. Кого воротит от такого, тех на алтарь из черного камня относят и жрать начинают сразу – голый скелет остается. Тоже темным поклоняются, но способ у них свой. Все тропы к той деревне помечены кольями с человеческим черепами. Вы с ними хотите говорить? Да?! Вам такие по душе?! Ну тогда расскажу о тех, кто еще хуже… – Не надо! – Арисат поднял руки. – Верю! Но Альрика все равно сильно опасаюсь. Думал, что ты от него уже отреклась, но вижу, что нет… – Как брат он мне был – такое трудно забыть. – Альра опустила глаза. – Надежда осталась, что одумается он. Помните, я рассказывала про наш последний нормальный разговор? Он тогда согласился послать гонцов к стражам. Сейчас страж здесь, но Альрик про это не знает. Может, когда узнает, образумится. – Ага, – хмыкнул Дирбз. – Как же. Образумится. Крест для сэра Дана позолоченный поставит. Для темных это просто заветная мечта – стража живьем захватить. – Вы не понимаете. – Девушка покачала головой. – Мы выросли на историях про великих воинов и про битвы стражей с Тьмой. Граница рядом, вот и сказки у нас особые из-за этого. Мы с младенчества такие легенды слушали. Для него страж – это святое. – От бога отвернулся – и от стражей тем более отвернется. – Дирбз пренебрежительно махнул рукой. Желание девушки спасти своего старого друга было искренним – не скрывала его. Но мои помощники, не будучи людьми злыми, мечты Альры игнорировали. Логично: им ведь о себе надо думать и о людях своих, а не о разных психопатах. А вот я, пришелец из чужого мира, пожалел ее. Альрик, конечно, подарок еще тот, она тоже не хрупкая беспомощная принцесса, и глаза у нее не эротично-томные, но уж больно жалобно умеет ими коситься. Если я ловлю такие вот взгляды от симпатичных девушек, почему-то сразу добрею. И даже то, что эта непоседливая малышка способна чуть ли не голыми руками прикончить пару солдат в одиночку, не ожесточает мое сердце – очень хочется делать хорошее. Да и прав Конфидус, трижды прав: нам нужны люди. И носы воротить даже от психов не стоит: здесь над ними поработали не профессиональные мозгоправы, а жизненные обстоятельства. Теперь Межгорье зачищено, и мы заявились – обстоятельства резко изменились. Раз так, то есть надежда вернуть этих отчаявшихся фанатиков к нормальной жизни. Вот только предчувствие почему-то нехорошее… Ладно, дам ей шанс: пусть сама подумает. – Альра, мы бы и рады помириться с твоим Альриком, но есть трудности. Подозреваю, что парламентеров к нему посылать опасно. Для парламентеров опасно: крест для них ему найти нетрудно. – Да, нельзя, – согласилась девушка. – Но если я пойду одна, то ничего плохого не случится. – Одна? Тебе жить надоело?! – Арисат покачал головой. – Альрик меня не тронет. Тогда, у горловины, когда все дрались со всеми, я на него наткнулась, и мы отвернулись друг от друга, а потом разошлись в разные стороны. Он не стал нападать. – Это доказывает, что у него хоть капля ума сохранилась: я бы тоже поостерегся нападать на такую, как ты, – предположил Дирбз. – Доводилось мне видеть наемниц-северянок – их имперцы любят на службу брать. Не каждый мой парень с такой справиться сможет. Ты, конечно, ростом поменьше, да и тощая, но лучше найти кого попроще, чем с тобой связываться. – Нет. Он не боялся меня. Что бы между нами ни было, но старого он не забыл. За этот год мы столько раз спасали друг друга… Нет, мне там ничто не грозит. Я пойду одна и поговорю. Расскажу о том, что пришел страж и с ним много людей. Что они собираются удержать Межгорье, не отдав погани. Я ведь правильно поняла, почему вы здесь? Он тоже поймет. И вы же не ортарцы – злиться на вас незачем. – Ну смотря кто, – хмыкнул Дирбз. – Я вот ортарец, и люди мои тоже. Среди остальных бакайцев много – у вас, межгорцев, с ними частенько свары бывали. Хотя у них со всеми бывали… – Ваши люди были там – у горловины? Тоже убивали межгорцев? – Да ты что несешь! Мы вообще не армия – мы герцогская стража. А бакайцев сюда в ссылку отправили. Сказали, правда, по-другому, но сути от сказанного не изменишь – по своей воле они бы сюда не пошли. – Не хочу знать, какому герцогу вы служите, – если окажется кто-нибудь вроде Шабена, то я вас лично передушу, когда заснете. Будем считать, что вы простые наемники. Тем более что сами сказали, что не из армии Кенгуда. Сержант благоразумно промолчал, не осмелившись подтвердить худшие подозрения Альры, и спросил другое: – А где ты найдешь этого Альрика? – Он сам найдет меня. На холмах наверняка караулят его люди – ведь сверху хорошо видно, что творится в окрестностях замка. Сейчас светло – я спокойно и медленно пойду наверх. Они заметят меня и легко по волосам узнают. Думаю, захотят встретить. Попрошу отвести меня к Альрику. – А если они тебя прикончат в ответ на просьбу? – Вряд ли. У него немного людей, и караулят долину они поодиночке. С одним или двумя справлюсь или убегу. Да и не принято у нас было гнать тех, кто говорить хочет с главным. Не станут они такого обычая нарушать – отведут… никуда не денутся. С моей точки зрения, ее замысел выглядел несколько безрассудным, но что здесь придумаешь! Охрану ей выделить? Так она всех распугает. Разве что… – Альра, днем – вряд ли, а вот ночью, возможно, я смогу определить, где располагается его лагерь. Мы можем его окружить – и потом уже пойдешь туда и поговоришь. – Не знаю, как вы его найдете, но так поступать нельзя. Хотя у него сейчас мало людей, но незаметно вы не подберетесь – он выбирает места для стоянок в самых густых зарослях. Через них даже змея бесшумно проползти не сумеет. Поднимут тревогу; схватятся за оружие; прольется кровь. Мало вам той, что уже пролита? Нет, не надо так делать. Не беспокойтесь за меня – на Рыжую Смерть никто из них руку не поднимет. В бою – еще может быть, а так… Нет, я уверена в этих людях. Они просто устали и потеряли надежду, потому и наделали глупостей. Сэр страж, дайте слово, что не будете их наказывать за былые грехи, и я постараюсь, чтобы они не наделали новых. Мне осталось лишь пожать плечами: – Ну что ж, Альра, тебе виднее. Даю слово. * * * День с самого начала не заладился. Выспаться не удалось, голова, распухшая от полученной информации, работала с перебоями, еще и ноги ныли, будто у деда старого. Это заживление никак не закончится или они так и будут теперь нервы компостировать при каждом изменении погоды? Сейчас вон с севера тучки несет, зарницы ночью сверкали там же, духота липкая в воздухе разлита – к грозе дело идет.