Возможно, сказал бы что-нибудь еще, но в этот момент около нашего стола оказалось еще одно действующее лицо. Рарк в маске остановился напротив меня и, показав прозрачную упаковку с мриссой, громко и жизнерадостно заявил: – Уверен, эта девушка с легкостью правильно назовет цвет шара, который выберет и принесет мой питомец! Теперь на меня смотрели все в зале, а я неожиданно для самой себя кивнула, принимая вызов, как это делали другие. Слишком уж внезапным и не оставляющим времени на раздумья оказалось появление и предложение ведущего. И лишь потом сообразила – как раз мне-то задание труда не составит! Ворчание стоявшего у его ног шоша было прекрасно слышно: – Опять мне за шаром идти? И какой на этот раз принести? Ладно, возьму белый… Он потопал к дальнему столу. – И какой же цвет мы сейчас увидим? – поторопил с ответом рарк, когда его питомец направился к нам. – Белый? – «предположила» я. Пасть подошедшего шоша открылась и из нее медленно выплыл, а затем поднялся к потолку небольшой матово-снежный шар. – Достойная победа. Она последняя в моей игре! – объявил ведущий, вручая мне приз. Снял маску, широко улыбнулся, поклонился дагону и ушел. – Зачем ты согласилась играть, Дея? – Шайхот нахмурился, проводив смельчака взглядом. – Разве не поняла, что я сказал? Мрисса для тебя бесполезна. – Я не для себя. Для Ньевора. Он вернется и с Ташем сможет говорить. Улыбнулась, глупо похлопав ресничками и прижав драгоценный выигрыш к груди. Даже сельская дурочка наверняка может проявить заботу о своем… любовнике! Глава 12 Неправильная – Тебе не кажется, что с ней что-то не так? Дьер отвернулся от окна, где на скамейке сидела круглоухая подопечная и на первый взгляд бездумно и безмятежно смотрела в небо. Даже глупо улыбалась неведомо чему. Только вот – дагон был готов поспорить на что угодно – это была лишь видимость. Она действительно о чем-то сосредоточенно размышляла! – Само собой, не так, – подтвердил Хас, развалившийся на банкетке. Он хоть и не видел объект интереса своего хозяина, но прекрасно понимал, о ком речь. – Таш от нее ни на шаг не отходит. Словно она его хозяйка. – Ньер мог приказать, – отмахнулся Шайхот. – Есть более подозрительные моменты. – Какие? – заинтересовался шош. – Вызов на празднике приняла. А ведь круглоухие трусливы и предпочитают сбежать, – начал перечисление дагон, присаживаясь в кресло гостиной и загибая пальцы. – Это первое. Второе. Играла не для себя и отдаст выигрыш Ньеру. Это при их-то патологической жадности! Одежду носит аккуратно, ест тоже, молчит постоянно. И это при том, что все круглоухие страшные неряхи и болтуны не по делу. Это уже третье. Четвертое. После праздника я ее до комнаты проводил, а она на меня даже не посмотрела. Хотя был утром телесный контакт, когда Дея оступилась, а я ее поймал. Значит, и потребность затащить меня в постель тоже должна была возникнуть. Если не меня, то любого другого, готового с ней развлечься. Однако Дея всю ночь провела одна, к ней никто не приходил и она не выходила – датчики движения в коридоре никого не засекли. А вчера, ты обратил внимание, чем она занималась в детской комнате? Я ведь, когда ее туда отправлял, чтобы мне не мешала, думал, ее игрушки привлекут. Они же яркие, красивые. Ан нет. – Я видел. Она каракули рисовала. Весь запас пластин извела на это безобразие! А они дорогие, – недовольно заворчал шош. – Да забудь ты уже о деньгах, Хас! Меня другое напрягает. Круглоухие не рисуют. У них абстрактное мышление практически не развито! – Может, это из-за того, что она с твоим братом слишком долго жила? Вот и насмотрелась на то, что он делает, и теперь имитирует. Ньер наверняка при ней часто на планшете с записями работал. – Ты про запечатление? – задумался Шайхот. – Хм… Примитивный разум запоминает образец действия и подражает примеру, который вызывает у него сильную эмоциональную реакцию, – воспроизвел определение, которое заучил еще со времен студенчества. – Ну да. Мог же Ньер требовать от нее определенного типа поведения? Выдрессировать, чтобы поменьше круглоухую напоминала? Наверняка поощрял сексуальным удовлетворением, если все делала правильно. Или наказывал воздержанием. Вот Дея и привыкла действовать как ему хочется, чтобы получать желаемое. Оттого твой брат и уверен был, что она не захочет другого любовника. – Логично, – мысленно стукнул себя по лбу дагон. Он же биолог, должен был первым догадаться. Все же зря согласился на условие отца. Нужно было бросить ответный вызов, как это сделал брат, и заниматься тем, что нравится. Тогда бы точно не забыл такие простые вещи. – Сколько времени держится запечатление? То есть как быстро Дея вернется к прежнему типу поведения в отсутствие Ньера? – решив поддержать хозяина, продолжил обсуждение Хас. – По-разному бывает. – Дьер в сомнении почесал переносицу, пытаясь вспомнить данные, о которых когда-то точно читал. – Может быстро, а может и на весь оборот растянуться. Тут все от внешних факторов зависит. Чем больше новых впечатлений, тем интенсивнее идет процесс угасания прежних привычек. – А отвези-ка ты ее в поселение, – предложил Хас. – Она там моментально вспомнит, как ведут себя круглоухие! И ты с легкостью выиграешь вызов Ньера. «Заодно и про исследование Гуза все выясню», – продолжил его мысль Шайхот. Вслух же засомневался: – Как брату поездку объяснить? – Как, как… – заворчал шош. – Ты же не постоянно сидишь в резиденции. Каждый оборот куда-то выезжаешь. То на фабрики, то по городам. В этот раз решил проехать по поселениям. Что с того? – Он может счесть это нарушением условий. Я обещал Дею не провоцировать. – Да какая же это провокация? – от изумления у Хаса аж шерсть на загривке поднялась. – Косвенная, – не сдался его хозяин. Шош на время замолк. Повел носом, подергал задней лапой – ему всегда казалось, что так лучше думается. Наконец высказался: – Надо, чтобы Дея сама попросила отвезти ее в поселение. – Гениально, – похвалил его дагон. Подобная идея ему и самому пришла в голову, осталось лишь продумать стратегию. Сидя на скамейке в парке и щурясь от лучей Лидвот, слепящей даже сквозь купол, я мысленно доводила до ума схему аппарата. Пусть Ньевор делает свой вариант, основываясь на технических достижениях своей цивилизации, у меня же свое видение, потому как использую я земные технологии. Будет даже интересно сравнить. Жаль только, мое устройство останется исключительно проектом, а его будет построено по-настоящему. А еще жаль, что возможности мои для работы ограничиваются памятью – приходится запоминать детали чертежа. Вот вчера мне повезло – в моем распоряжении оказались чистые тонкие листы для записей, похожие на бумагу. У Ньевора я таких не видела – пластина, которую я использовала, чтобы тренироваться писать местные иероглифы, была многоразовой. Написал, стер, снова пишешь. Удобно для обучения, но крайне невыгодно, если хочешь записи надолго сохранить. Здесь же явно одноразовый вариант. Как раз то, что надо! В общем, я с энтузиазмом этим воспользовалась. И дело пошло в разы быстрее. Правда, в конце дня пришлось на всех листах дорисовать каракулей, чтобы рисунки не выглядели осмысленными. Утащить сумела только один, на котором запечатлела самый удачный вариант схемы, – так хотелось хоть что-то иметь вещественное! Постаралась припрятать понадежнее, чтобы даже Таш не нашел и не увидел. В корсаж. А потом перепрятала, благо нижнее белье у рарков имелось. Сегодня везение закончилось. Хотя, возможно, это я перестаралась, когда извела всю «бумагу». И потому, посчитав меня излишне расточительной, дагон после завтрака оставил нас с Ташем гулять в парке, не пригласив в игровую комнату повторно. Вот странно, детей у него нет, и жены нет, и даже любовницы, а комната с игрушками, шариками, качалками, столиком для рисования и прочими детскими радостями – есть. Может, это была когда-то его комната? Почувствовав чей-то взгляд, невольно оглянулась. Успела заметить, как мужской силуэт отступил от окна на первом этаже. Наблюдает. Сказал, что у него дела, а сам за мной следит. Интересно бы знать почему. Вроде я себя осторожно вела: молчала, одеваться старалась не слишком вызывающе, каблуки больше не носила, чтобы устойчивость сохранять. Я даже с Ташем разговаривала только в комнате – он сказал, что это безопасно и прослушки нет. Убежденность в его голосе была запредельная, а на мой вопрос: «Как он может быть в этом уверен?» мохнатый ворчун, неведомым образом совместив высказывания рарков и землян, выдал: «Много будешь знать, остроухой станешь». Я похихикала и лишь руками развела на возмущенное: «Что такого смешного я сказал?!» Объяснить шошу причину веселости, увы, было нереально. К счастью, Таш не обиделся. Замер и зажмурился, сыто облизываясь. Наверняка в этот момент шло от меня что-то питательно-вкусное. И я была этому рада. Пусть хоть энергию эмоций получает, раз я не могу благодарить его словами за заботу! Ведь при всей ворчливости друг он замечательный! И, я уверена, для своего хозяина он был таким же. Пусть мне не довелось увидеть, как они общаются. Ньевор… Как же мне его не хватает. Резкого, непредсказуемого, упертого, на первый взгляд совсем не привлекательного, зато умного! Ставшего таким близким и нужным. Я бы все отдала, чтобы быть сейчас с ним, а не здесь… А ведь прошло-то всего ничего, три дня, как он улетел. И надеяться на скорое возвращение бессмысленно. Кому, как не мне, знать, как долго реализуются некоторые проекты. Тем более тот, что взял на себя Ньевор, сложнее некуда. – Опять грустишь? – вздохнул Таш, вылезая из кустов, растущих слева от скамейки. Вышел на дорожку, отряхнулся от налипших листиков и заглянул мне в глаза. – Может, хочешь в музыкальную комнату? Я могу попросить Хаса, чтобы поговорил с Дьером и тебя туда пустили. – Не надо, – на всякий случай шепотом ответила я, прикрыв рот и сделав вид, что зеваю. – Я не страстный любитель музыки. Говорила же. – Разве? Не помню такого. – Таш прогулялся по дорожке, вернулся обратно и снова пристал с вопросами: – А в магазин тебе не нужно? Может, одежду какую новую купить? – Да нет, вроде все у меня есть. – Ага… – Шош плюхнулся на попу и задрал голову к небу. Прочитать что-нибудь по морде, заросшей шерстью, сложно, но я готова была дать голову на отсечение – он был недоволен! И надолго его терпения не хватило, снова заговорил: – И в город сходить не хочешь? Тут экскурсии бывают. – Таш, а ну-ка признавайся, в чем проблема? Тебе скучно? – осенило меня. – Не скучно мне, – отрезал пушистик. – Просто не привык ничего не делать. – Вот как? – заинтересовалась я. – И что же ты делал, когда вы с Ньевором были вместе? Шош насупился, повел носом и буркнул: «У тебя совесть есть?» – Есть… Сглупила, – повинилась, понимая, что ему так же сложно вспоминать о рарке, как и мне. Оглянулась на дом, чтобы быть уверенной, что на нас сейчас никто не смотрит, и попросила: – Расскажи тогда, как ты в пансионе жил? Чем там вообще шоши занимаются? – Чем, чем… Учатся. Тренируются. Опыт приобретают. Молодым его передают. Свои навыки оттачивают. – Тогда это не пансион, а школа. – Можно дослушать, а потом уже выводы делать? – зашипел Таш. – Молчу! – тут же поклялась я и прижала ко рту пальцы. – Отдыхают, – продолжил шош. – За шошечками ухаживают. У девочек хозяев не бывает. Так что с ними только в пансионе можно встретиться. И для шоша большая удача, если у хозяина появляется необходимость побыть одному. Я как раз этим воспользовался. У меня теперь малыш родится, когда у Жель период оплодотворения закончится. Правда, это еще не скоро будет. Она молоденькая совсем, я всего лишь второй ее партнер. Я ахнула – столько вопросов сразу возникло! Однако, памятуя про обещание, ничего не сказала. Лишь искренне порадовалась за Таша. Он станет папой! Это же так здорово! – Спрашивай. Все равно ведь потом пристанешь, – вздохнул Таш, посмотрев на мое загоревшееся энтузиазмом лицо.