На этой мысли я замерла, непроизвольно вцепившись в плечи удерживающего меня рарка. Вот только ожидаемой реакции не последовало. Совсем иная. – Потерпи, – спокойно приказал он. – Это только ощущения. Вода едва теплая. Сейчас привыкнешь. «Прав, прав», – билась в мозгу судорожная мысль, в такт толчкам крови и жгучим иглам, принявшимся терзать тело. И все равно я не выдержала, тихонько заскулила, когда руки мужчины надавили, заставив полностью опуститься в углубление в полу ванной комнаты, постоянно заполненное водой, обновляющейся после каждой «помывки». Она действительно всегда была теплой, а увеличить или уменьшить ее температуру можно было регулятором на стене. – Грейся, я сейчас приду. Отсутствовал он долго. То есть «сейчас» растянулось… ну, наверное, на полчаса. Возможно, больше. А может, это было субъективное ощущение? В любом случае за это время я действительно согрелась и даже сделала воду чуточку горячее. Задумалась было насчет одежды – Ньевор ведь меня прямо в ночнушке купаться отправил, – но решила ее не снимать. Не хватало еще смущать рарка. И самой краснеть со стыда. Конечно, в мокрой тонкой тряпочке, облепляющей тело, я тоже не выгляжу особенно целомудренно. Но все же это лучше, чем ничего. Вместе с теплом в организм вернулась энергия. Уже и спать не так хотелось, и мозг наконец проявил сообразительность, прагматично сопоставив мой невнятный лепет, ответы рарка и все то, что я успела об этой расе узнать. В общем, как ни крути, а выходило, что я действительно ухитрилась бросить вызов Ньевору. А он его принял, потому что его же собственное прежнее заявление, что я не имею права что-либо требовать, утратило силу, когда он меня выгнал. Осталось понять, какими рарк увидел условия нашего с ним пари, раз обрадовался и так кардинально изменил свое поведение. Я вроде ничего детального не просила. Теперь мне не хватало двух вещей. Окончательного ответа и… еды! Я ведь так и не поужинала. Вопрос с одеждой, конечно, тоже стоял, но не так остро. В конце концов, можно завернуться в полотенце… Последнее не понадобилось. Вернувшийся Ньевор держал в руках пакет, сквозь который просвечивала ткань приятного синего цвета. – Сама справишься? – поинтересовался и, едва я кивнула, тут же исчез, оставив пакет на тумбочке. Сгорая от любопытства, я стягивала мокрую ночнушку, вытиралась и сушила волосы, вскрывала упаковку… Одеждой оказался теплый длинный халатик с поясом, а мои домашние тапочки ждали меня в коридоре за занавеской. Так что босиком идти мне не пришлось. Зато пришлось остановиться, делая выбор – куда именно направиться. – Завтракать! – развеял мои сомнения строгий голос, доносящийся с кухни. Вошла я с опаской. Может, в голове у этого рарка что-то и щелкнуло, сместив акцент поведения с агрессии на доброжелательность, но откуда я знаю, на какой срок сохранится эффект? – Пришоединяйша, Дея. Жующий Ньевор дернул головой в сторону свободного стула, перед которым на столе стоял стакан с соком и полная тарелка, и продолжил ковырять ложкой свой завтрак. В итоге его он съел раньше, и потому доедала я уже под пристальным взглядом маленьких черных глаз, отслеживающих каждое мое движение. – Ну и что нам с тобой теперь делать? – неожиданно сокрушенно вздохнул рарк. Я подавилась. Пока откашливалась, пила сок, вытирала выступившие на глазах слезы, Ньевор терпеливо ждал. А когда я выдавила потрясенное: «Нам?», растянул губы в вымученной улыбке. – Ты же хотела равных прав на одной территории. Э-э-э… То есть тогда, на балконе, мой ответ: «Я не в твоем доме» на его: «Ты здесь» означал заявление, что вне своей квартиры он мне не указ? А потому я могу сидеть где хочу? И он решил, что я вернусь обратно, ну или он меня вернет, только на условиях равенства? – Разве равноправие между нами возможно? – не нашла ничего лучше, чем спросить. И тут же пожалела, потому что Ньевор нахмурился. – Ты снова бросаешь мне вызов? Дея, притормози. Первый я принял без ответных условий, понимая, что сам виноват, погорячился. Второй обойдется тебе дороже. Упс… Я зажала рот рукой и вторую приложила для надежности. С этим рарком лучше вообще молчать, раз он любой вопрос как сомнение в его возможностях воспринимает. С другой стороны, я сама сглупила, не подумала, что «равные права на территории» – это очень узкая степень свободы, а вот «равноправие» наверняка рассматривается в самом широком смысле. – Так что же нам делать? – повторил Ньевор, но я лишь крепче прижала руки ко рту и помотала головой. Ну нет, больше я ничего не скажу, целее буду. – Ладно, извини, – рарк болезненно скривился и запустил пятерню в волосы, окончательно разворошив челку. Посмотрел на меня из-под руки и признал: – Понял я, понял, что ты меня не провоцировала. Просто по дурости ляпнула. Теперь буду это учитывать. Говори, не бойся. Пришлось поверить. И рискнуть. Потому что, если бы я поступила иначе, он бы наверняка еще что-нибудь себе напридумывал. – Может, просто жить? – осторожно предложила. – Пусть все идет само собой. Ты будешь работать, я дома… – запнулась, вспомнив рассыпанные гранулы и скандал. Но все же договорила: – За порядком следить. – Я о другом вообще-то спрашивал. – Ньевор наконец оставил в покое свою шевелюру и, уперев острые локти в столешницу и переплетя пальцы, опустил на них узкий подбородок. – Ты ведь захочешь со мной… – он стушевался, явно подыскивая слова, – отношений. О как! Значит, с другими это называется «спариваться», а с ним – «отношения». Мило. Потому, наверняка из чувства противоречия, а может из-за невесть откуда взявшейся обиды, я сказала то, что, наверное, сказала бы настоящая Дея: – А если захочу, ты будешь против? Я тебе настолько противна? Ляпнула и ужаснулась. Это уже не вызов, это оскорбление. Вот кто тянул меня за язык?! Поспешно сползла со стула. Теперь над столешницей остались только мои глаза, внимательно наблюдающие за рарком. А тот приоткрыл рот, растерянно похлопал короткими ресницами и неожиданно засмеялся: – Вылезай, Дея. Он даже встал и протянул руку, чтобы мне помочь. Игнорировать галантный жест я не стала, а когда поднялась, получила сомнительный комплимент. – Какая ты все же глупая. О, как в этот момент мне хотелось воскликнуть: «Это вызов?» А потом наглядно ему доказать, что интеллект круглоухих может дать фору даже таким умникам, как он. Сдержалась. Я еще слишком мало знаю о рарках и совсем ничего о самом Ньеворе. Вдруг за такие отклонения у них тут положен расстрел на месте? Конкуренции они не любят. Пока я мысленно фыркала, возмущалась и сама же себя успокаивала, рарк потянул меня за руку, вынуждая шагнуть к нему ближе. Я напряглась было, но обниматься он не полез, лишь по волосам погладил и выдал: – Ты очень красивая, Дея. Но, понимаешь, для меня этого мало. Чисто физическая разрядка, сброс напряжения это, конечно, важно, но… неправильно. Интимные отношения в первую очередь должны строиться на притяжении душ и лишь во вторую – тел. Секс без чувств это унизительно. И мне хочется быть уверенным, что ты со мной не потому, что тебе нужно удовлетворение, а потому, что именно я тебе нужен. Хоть немного. Ну все. Приплыли. Получается, достался мне романтик и идеалист. То есть я, такая вся развратная, готова хоть сейчас затащить его в постель, а он принципиально без любви ни-ни! Даже не поцеловать! Вот и что делать? Что, что?… Радоваться. Будь Ньевор другим – таким же неразборчивым, как герой того самого популярного у рарков сериала, – проблем у меня было бы несоизмеримо больше. А так все обошлось лишь нервотрепкой и непонятками, которые благополучно прояснились. И ведь его позиция мне нравится! Даже не в том смысле, что она удобна и страхует меня от принуждения, а потому, как созвучна с тем, что я сама про личные отношения думаю! Я ведь тоже любить хочу и быть любимой. Жаль, что ему об этом не скажешь… Не поверит. – Молчишь, – разочарованно вздохнул Ньевор. Отпустив мою руку, он отошел к окну, оперся на подоконник и замер, глядя куда-то вдаль. Видимо, решил, что разговор бессмысленный. На Земле говорят: «Горбатого могила исправит», а на Ракисе, наверное, в ходу: «Круглоухого не переделать». Глядя на нескладную фигуру в тонком, невнятного серого цвета вязаном свитере и коричневых бесформенных брюках, – он ведь как в таком виде пришел вчера, так и не переоделся, – я никак не могла определиться с ответом. Заверять, что я не такая, как он обо мне думает, опасно – он ведь примется за мной ухаживать, рассчитывая на дальнейшую взаимность. Сказать, что я его понимаю, но сделать с собой ничего не могу, еще опаснее – Ньевор во мне разочаруется окончательно, и тогда вообще неясно, как в отношении меня поступит. А мне ведь выжить нужно. И домой улететь. Без его помощи вряд ли получится. Первое точно. – Может, нам для начала попробовать узнать друг друга получше? – рванула в бой, когда отыскала золотую середину. – Сложно принимать решения вот так, совсем ничего не зная. Обернулся. Вслушиваясь в мои слова, голову набок наклонил – смешно, по-птичьи, став похожим на ушастую тощую ворону. На миг мне показалось, что в черных глазах мелькнуло удивление, и я забеспокоилась – не слишком ли рассудительная для дурочки-Деи фраза получилась. Но ничего, обошлось. – Правильно. Не будем форсировать события. – Ньевор кивнул и оттолкнулся от подоконника. Посмотрев на белую настенную панель, где медленно перетекали одна в другую черные черточки и геометрические фигуры, сообщил: – Мне на работу пора. Идем, я покажу, как пользоваться волнором, чтобы тебе не скучно было. Надеюсь, не испортишь. Последнее пробормотал совсем тихо, и я сделала вид, что не расслышала. А потом радовалась, потому что «волнором» оказалось то самое устройство видеотрансляции. И теперь я могла его смотреть на законных основаниях, не таясь. Правда, злоупотреблять разрешением я не стала. Сначала убралась на кухне, потом занялась комнатой Ньевора – там не только на кровати все оказалось скомкано, но и на полках шкафов порядка было мало. Я даже ужин решила сделать заранее и уделить этому процессу больше внимания, чтобы хоть немного порадовать Ньевора. Мужчина должен хорошо питаться, нормальными продуктами, а не сидеть на одних сублиматах, пусть даже с разными вкусами. Этот «продукт» только поначалу казался мне шедевром кулинарии, а за три дня изрядно надоел. Я даже сегодня завтракала без особого аппетита, несмотря на голод. Не представляю, как Ньевор ест это постоянно. Ну и стоит ли удивляться после этого, что он такой тощий? И злой. В общем, перво-наперво я изучила пространство кухни с той же тщательностью, с которой до этого осматривала шкафы в комнатах. Нашла убранные с глаз долой, видимо за ненадобностью, аналоги терки и разделочной доски. На задворках антресоли с мисками, обнаружились сковорода и кастрюля. Ничего принципиально нового тут не изобрели. Вот ведь! Чужая планета, иная цивилизация, а направление мышления сходное! С продуктами оказалось не так просто. Свежих я вообще не нашла, из сухих были только сублиматы, а на «натуральность» условно тянули лишь герметично упакованные в вакуумные формы, неведомые мне плоды, корешки, куски… возможно, мясные. Надписи на них были, да только толку, если я читать не умею? Пришлось экспериментировать. Вскрывать, нюхать, пробовать на вкус, прикидывать – сырым его едят иль жареным, али вообще варить надо. А потом запоминать и, открыв следующий, задумываться о сочетании… Негусто оказалось и с приправами. Если соль я нашла, аналог сахара тоже, то никаких специй у Ньевора не водилось. Увы. Но все же я придумала выход – сублиматы-то очень даже ароматные! Причем по-разному. Вот их и растерла в порошок. Что-то добавила в воду, отваривая ярко-красные тонкие корни, что-то просто сверху посыпала, на некое подобие салата из овощей, что-то как панировку использовала, чтобы обвалять и обжарить «брусок», похожий на мясо. Оставалось надеяться, что не испортила. Времени на готовку ушло больше, чем я думала. Жаркое все еще шкворчало на сковороде, в кастрюле булькала розовая жидкость, а дымка за окном уже начала тускнеть, неся понимание – никаких передач по волнору я сегодня так и не посмотрю. Накатившее было сожаление я подавила. Вот нашла из-за чего расстраиваться! Мне важнее наладить контакт с Ньевором, а упущение в плане новой информации я завтра наверстаю. С этой мыслью и на новой волне энтузиазма я принялась за последнюю фазу готовки. Сервировка, она ведь важна ничуть не меньше… – Что происходит? – потрясенный мужской голос прервал меня в самый разгар «битвы» с приборами, когда я решала, класть вилки и ножи так, как принято не Земле, или это ноу-хау покажется рарку подозрительным. – Ой! – обрадовалась я. – Ты как раз вовремя! У меня все почти готово, я только не знаю, как… Не договорила, осеклась, потому что на лице мужчины так и не появилось радостного выражения. Я видела лишь недоумение, когда его взгляд изучал стоящие на столах блюда. – Откуда? Неужели… – сорвалось с тонких губ, и Ньевор бросился к тому самому шкафу, где я обнаружила весь этот продовольственный запас. Распахнув створки и увидев опустевшие полки, рарк схватился за голову, стиснул зубы и застонал. А я испугалась. Это было несъедобно? Или я неправильно приготовила? Или все это предназначалось для кого-то другого? – Ты зачем их взяла?! – не сдержался и вспылил Ньевор. – Тебе сублиматов мало? Что ж ты вечно лезешь, куда не просят? Нет бы подумать для начала! Или хотя бы спросить… – не договорил, как и я минуту назад. – Дея?… Дея… Дея… Имя он несколько раз повторил, сначала вопросительно, потом растерянно, наконец просительно-извиняюще. Последнее синхронно с моим надрывным всхлипом. – Дея, ну прости.