Десять обезьян расплели сетку и вылезли из вольеры. У Зинки на руках была маленькая дочка. Бережно прижимая её к себе, Зинка легко бежала рядом со своими приятельницами. Обезьяны перелезли через ограду парка, спустились по стене на землю. И вдруг, откуда ни возьмись, появились собаки. Увидев обезьян, они кинулись навстречу им с громким заливистым лаем. Обезьяны заметались в испуге, кинулись обратно вверх по стене, но Зинка с дочкой на руках не могла взобраться вверх. И она спрыгнула на тротуар. Громко крича, с расширенными от страха глазами, глядела Зинка на приближающихся собак. Потом повернулась, заметалась, ища спасения. И вдруг увидела открытую дверцу «Москвича», который стоял у самого тротуара. Хозяин «Москвича», молодой спортсмен, был возле багажника и вынимал оттуда гаечный ключ. Зинка сразу поняла, где её спасение. Она вскочила в открытую дверцу, уселась на переднее сиденье, прижимая дочку к груди, а как только собачья морда оказалась рядом, быстро захлопнула дверцу. Хозяин «Москвича», громко смеясь, сел на своё место. Что делать с неожиданными пассажирами? Вот так номер! Размышлял он, впрочем, недолго: взялся за руль и повёз Зинку с дочкой в питомник. Возле проходной сторож остановил незнакомую машину. Но спортсмен указал ему на свою соседку, и недоумевающий дежурный немедленно пропустил «Москвич», где на переднем сиденье сидела рыжая обезьяна. В это время все убежавшие обезьяны были уже наверху, и служители питомника водворяли их в клетку. — Только Зинки нет с малышкой, — тревожно сказал кто-то. — Уж не загрызли ли их собаки? А может, спрятались где-нибудь? Тут раздался сигнал автомобиля, и новенький «Москвич» подкатил к клетке. Велико же было удивление сотрудников, когда отворилась дверь и на дорожку важно вылезла Зинка. Все благодарили нерастерявшегося владельца «Москвича». А он только плечами пожимал: — А что бы вы стали делать на моём месте? Спасибо за то, что она меня не укусила. Я уж потом разглядел, какие у неё клыки. Зинка вовсе не казалась испуганной. Взяв за руку дочку, она чинно прошествовала к клетке, словно всю жизнь привыкла приезжать к себе домой на автомобиле. Как обезьяны «разговаривают» Если стоять возле обезьяньих домиков и наблюдать за животными, можно увидеть и услышать много интересного. Вот, например, друг против друга сидят две обезьяны и тихонько урчат. Вдруг одна из них изо всей силы ударяет большой чёрной ладонью по полу, совсем так, как рассерженный человек стучит кулаком по столу. Этот жест означает, что обезьяна злится. Научные сотрудники, много лет работающие с обезьянами, записали восемнадцать звуков, которые входят в обезьяний «разговор». Они совсем разные, эти обезьяньи «слова», и их можно различить, если только привыкнуть к ним. Если обезьяна издаёт протяжный крик, то она подзывает другую обезьяну. Вот встретились две подружки, они взвизгивают, и это означает радость свидания. А эта обезьянка боится, чтобы её не обидела другая, известная драчунья. Она жалобно пищит, и каждый понимает — ей грозит опасность. Вот малыш жалуется, вздыхая совсем как человек. А вот большой самец — хозяин стада — издаёт пронзительный, резкий крик, и всё стадо мгновенно скрывается в деревьях: вожак предупредил своих сородичей об опасности. Но восемнадцать «слов» — это ведь очень немного, и, чтобы дополнить их, обезьяны вынуждены прибегать к жестам. Если большой гамадрил кивает головой снизу вверх — это угрожающее движение, он сердится на кого-то. А вот поссорились две обезьяны, и одна из них отворачивает от другой голову — знак презрения и невнимания. Через некоторое время они мирятся и начинают обниматься. Разные породы обезьян по-разному «разговаривают». Например, гамадрил, когда сердится, свирепо приподнимает брови и стискивает губы. Макаки тоже приподнимают брови, но зато широко открывают рот. А гелада в ярости стучит зубами. Гамадрил, когда испуган, открывает рот, обнажая верхние передние зубы и испуская звуки, которые звучат примерно так: ак, ак! А вот обезьяна хочет выразить своё отвращение. Для этого может быть разный повод: или она поссорилась с кем-нибудь в семье, или просто ей попался червивый горький орех, либо помятое яблоко — тогда она брезгливо оттягивает губы и трясёт головой. Хотя у обезьян мало «слов» да и «условные» жесты их ограниченны, они отлично понимают друг друга. Обезьяны живут стадами, и в этих стадах царят суровые законы. Хозяином является вожак, глава стада. Обычно это крупный самец. Он следит, чтобы в «доме» был «порядок», и не даёт никому вести себя плохо. Вот, например, что произошло в семье Кипра, Кипр — красивый самец гелада. Он очень сильный. Мантия у него шоколадного цвета. Я подошла к клетке, когда Кипр был рассержен. Кожа на груди у него побагровела, приняла яркий оттенок: Кипр сердился на одну из самок, которая затеяла отчаянную драку, и обиженная обезьяна с воплем побежала жаловаться своему повелителю. Кипр защёлкал зубами, показывая крайнюю степень раздражения, и молниеносно схватил драчунью зубами за ухо. Она завизжала и принялась карабкаться на самый верх клетки. Потом Кипр подошёл к обиженной. Та тихонько благодарно повизгивала. Так свершился скорый и правый суд и наведён был порядок. Строжайшее повиновение главе семьи — закон в обезьяньем стаде. Самки не имеют права первыми приблизиться к еде; они обязаны дожидаться, пока поест вожак. Они не имеют права подойти к нему, когда он отдыхает, помешать ему. Только малыши пользуются неограниченной свободой. Свирепый Кипр спокойно разрешает детёнышу вытаскивать у него из-под самого носа конфеты, отбирать орехи. Впрочем, вожаку не слишком часто приходится прибегать к кулачной расправе. Ему стоит только поднять голову, метнуть взор из-под суровых, насупленных бровей, как остальные обезьяны покорно подчиняются ему. В питомнике хранится забавная фотография. На ней изображена сцена примирения между вожаком и членом семьи. Они, видимо, крупно поссорились, и вожак решил как следует наказать виновную. Но ведь и ему скучно быть в ссоре. Однако нельзя же первому показать, что он готов на примирение. И вот на фотографии изображена забавная сцена. Вожак сидит на полу клетки, протянув во всю длину свой большой хвост. За его спиной сидит провинившаяся обезьянка и осторожно двумя руками перебирает волосы на кончике хвоста. Это она пытается примириться, а вожак пока снисходительно не замечает этих робких попыток, но, конечно, скоро они помирятся, раз уж провинившаяся допущена к кончику хвоста. Вот как «разговаривают» между собой обезьяны. * * * Если, ребята, вам удастся побывать в Сухуми, обязательно зайдите в обезьяний питомник — ведь вы теперь знакомы со многими его жителями. ПО НАШЕЙ СТРАНЕ Из книги «Вода Алагёза» Кусочек Луны Айвелю́к ворвалась в дом, как будто за ней гналась стая волков. Мать вздрогнула, а бабушка отложила своё вышивание и покачала головой. Гляди-ка, внучка как мальчишка: волосы растрёпаны, руки в чернилах. — А я-то выбирала для тебя такое нежное имя, пока ты ещё не родилась, — промолвила бабушка. — Айвелюк — Кусочек Луны. Ты должна быть кроткая, тихая… Айвелюк прервала её: — Завтра утром в пекарне испекут первый хлеб. Ты можешь не вставать рано утром, можешь не замешивать тесто для лепёшек. Я принесу тебе их из пекарни. К нам приехали два пекаря, и машина из склада привезла в новенький беленький домик много муки. Бабушка нахмурилась. Уже целый месяц в селе люди обсуждают новость: правление колхоза решило открыть свою пекарню. Так прямо и сказал председатель: — Печь хлеб в наших древних круглых печурках на углях долго и утомительно. Чуть свет встают колхозницы. Освободим их от этого. Мать Айвелюк, вернувшись домой с собрания, рассказала об этом бабушке Басан. И бабушка очень рассердилась. — Лепёшки будут жёсткие и пресные! — ворчливо говорила она. — Я не возьму их в рот. Лучше умру с голоду, чем буду есть хлеб, выпеченный чужими руками. — Я буду печь отдельно лепёшки для вас, мама, — покорно сказала Ташмаку́л. Зачем перечить старухе? Пусть никакое волнение не омрачит её старость. Бабушка Басан надеялась, что разговоры останутся разговорами и пекарню так и не построят. Но теперь внучка говорит, что уже приехали пекари из города. — Я пойду принесу воды, матушка, — внезапно сказала Ташмакул и вышла из дому. Айвелюк, раскладывавшая тетрадки на столе, чтобы сесть за уроки, взглянула в сторону закрывшейся двери. Она-то понимала, почему так торопливо ушла мать. Бабушка Басан, перехватив взгляд внучки, нахмурилась. Она тоже догадалась, куда это заторопилась невестка. Недаром она накинула на плечи новый яркий платок. — Сегодня мужчины не дождутся к ужину зелёного чая! — сердито сказала бабушка Басан. — Эти негодницы будут долго стоять у колодца! Айвелюк, сдерживая смех, чтобы ещё больше не огорчать бабушку, склонилась над своими тетрадями. Она углубилась в заданный урок и забыла об истории с хлебом, как вдруг услышала скрип двери. Комната опустела. Так и есть — и бабушка, не вытерпев, тоже ушла к колодцу. В этот вечерний час там собралось много женщин. Старые кувшины и новенькие эмалированные вёдра, купленные в сельском магазине, были уже давно наполнены свежей, прохладной водой, но никто не хотел уходить. Бабушка Басан ещё издали услышала, как одна из старых её подруг, Акнаба́т, чей строптивый характер был известен в селе, повторила её собственные слова, сказанные недавно Ташмакул: — Лепёшки будут жёсткие и пресные… Басан удовлетворённо кивнула головой, но вдруг вокруг раздалось: — Я видела муку — она белая и мягкая.