— Мистер Джордж! Мисс Мэри! Это друг! Это Джон Мэксим! — Собственной персоной! — поддержал его заявление янки, протягивая мексиканцу руку для привета. — Да идите же скорее сюда! — надрывался Моралес. — Прибыли гонцы от вашего отца! Центральная дверь здания распахнулась, и на ее пороге появился красивый подросток лет пятнадцати. Это был сын полковника Деванделля, Джордж. За ним выглянула девочка лет четырнадцати или тринадцати, удивительно схожая с Джорджем. Это была дочь полковника, Мэри. — Джон, наш Джон! — в один голос воскликнули дети. — Откуда ты, Джон? От отца? Как он поживает? Да говори же, Джон! Агент потупился. Что он мог сказать детям своего командира? …Как-то не думалось об этом во время странствий по горам и долам, по лесам и степям. Все время мысли были заняты только одним: как справиться со встречающимися на каждом шагу препятствиями, как добраться до асиенды? А теперь, когда Джон Мэксим стоял лицом к лицу с детьми своего командира, видел их живые и ясные черные глаза, их кудри, слышал их молодые, звонкие голоса, он растерялся. Он вспомнил, что, по существу, ведь он принес детям Деванделля весть о гибели их несчастного отца… Принес известие, что они сироты… — Да, это я, мистер Джордж и мисс Мэри! — сказал наконец агент, снимая шляпу. — Входите же в дом, Джон! — крикнул ему нетерпеливо сын полковника. — А у нас тут поднялась такая сумятица! Глупые негры вообразили, что на асиенду будто бы напали индейцы… — Постойте, мистер Джордж! — остановил его янки. — Индейцы, положим, еще не напали, но они в двух шагах… — Что такое? — встрепенулся, останавливаясь, юноша. Его красивое, смуглое лицо побледнело, в глазах загорелся мрачный огонь. — Видите ли, мистер Джордж… Но раньше распорядитесь поднять мост, раздать людям оружие и боевые припасы. Пусть все займут места для защиты! — Распорядитесь, Моралес! — отдал приказание мажордому юноша. — А вы, Джон, рассказывайте, в чем дело! Не думаю, чтобы вы говорили без серьезных опасений! Ведь вас-то не так легко испугать, как этих негров и мулатов! — обратился сын Деванделля к янки, — Разумеется, я не из очень пугливых! — ответил, улыбаясь, Джон Мэксим. — Но суть в том, что, как вы уже знаете, должно быть, прерия в огне. Три сильнейших племени индейцев Дальнего Запада — чейены, сиу и арапахо — вступили на тропу войны. Поселки белых уничтожены. Станция Кампа стерта с лица земли. Индейцы преследовали нас по пятам почти до ворот вашей асиенды. Сюда направляется большой отряд сиу. Может быть, они уже очень близко и нам предстоит жестокий бой! Юноша с тревогою взглянул на сестру, но Мэри отозвалась бодрым голосом: — Так что же? Разве мы не дети полковника Деванделля, само имя которого наводило трепет на индейцев? Разумеется, отец далеко, он нам не поможет, но мы сумеем защищаться и сами! — Да, если бы наш отец был с нами! — прошептал юноша. — Но в самом деле, он далеко… Кстати, Джон, почему же вы ничего не говорите нам об отце? Где он теперь? Что делает? Наступил роковой момент, когда Джону Мэксиму пришлось услышать вопрос, поставленный ребром. И не было сил дать прямой ответ на этот ужасный вопрос… Как сказать детям, что их отец уже не вернется в эту гостеприимную усадьбу? Подавив волнение с невероятным усилием, янки ответил: — Он, должно быть, еще в горах Ларами… Там у него есть кое-какие дела… Когда мы покинули его, конечно по его приказанию, он был в добром здравии… — Он, конечно, сражается с индейцами? — выступила вперед Мэри, блистая глазами. — Да. Он успел дать несколько жестоких уроков краснокожим! — Я горжусь тем, что я дочь моего отца! — сказала с восторгом девушка. — Он храбр как лев, и он великодушен и добр… Если бы он остался на военной службе, он уже носил бы генеральский мундир… Как бы я хотела быть сейчас вместе с моим отцом! Чтобы избежать дальнейших вопросов, Джон Мэксим обратился к снова подошедшему мажордому Моралесу с вопросом, исполнен ли приказ Джорджа о принятии мер предосторожности. Получив утвердительный ответ, агент пошел в комнаты, куда звали его дети полковника Деванделля. Усадив Джона Мэксима, Джордж Деванделль обратился к нему со словами: — Ну, Джон, рассказывайте все! Я полагаю, без крайней надобности мой отец не прислал бы вас сюда. Ведь вы могли бы и там, где находится сейчас отряд отца, оказывать ему серьезные услуги. — Да, мистер Джордж, я действительно явился с весьма серьезным поручением. Не знаю, как это все удастся только… Видите ли, ваш отец послал меня и еще двух трапперов, которых вы, конечно, видели, сообщить вам, что асиенде грозит ужасная опасность. Сиу поклялись разрушить усадьбу, стереть ее с лица земли. Всем обитателям — смертный приговор! — Но ведь сиу живут так далеко отсюда? — осведомился Джордж. — Здесь кочуют только арапахо. — Да, но сиу, не забывайте этого, теперь в союзе с арапахо! — Может быть, в деле замешана та индианка, на которой мой отец был вынужден жениться в годы своих странствий по прерии? — Да, может быть! — уклончиво ответил агент. — Но это неважно. Лучше скажите мне, сколькими людьми вы располагаете для организации защиты? — Людей у нас было много раньше, но недавно большую партию негров с женами и детьми мы отправили в Сонору. Способных управляться с оружием сейчас наберется человек двадцать или немного больше. Кажется, на этих людей можно положиться! Тем более что, если индейцы овладеют асиендой, они не будут щадить негров и мулатов. Вы знаете, как краснокожие ненавидят цветных! — Кто это? Что это за девочка? — перебила разговор мужчин мисс Мэри, живо оборачиваясь к двери, на пороге которой показалась в этот момент Миннегага. — Она, кажется, индианка? Это вы привели ее сюда, Джон? И зачем? — Я и забыл про эту девочку! — ответил траппер. — Да, это мы ее привели. Видите ли, ваш отец так пожелал. Она могла бы оказаться полезною в смысле сообщения кое-каких сведений и как заложница, но я, собственно, думаю, что от нее было бы лучше отделаться… Вы не обращайте внимания на нее: как только появятся вблизи индейцы, мы можем выпустить ее, чтобы она не наделала тут каких-нибудь пакостей. Она ведь на вид ребенок, но в ее душе сидит дьявол, и доверять ей нельзя ни на йоту! Миннегага, прокравшаяся в комнату совершенно беззвучно, словно маленькая и хорошенькая ядовитая змейка, слышала каждое слово Джона Мэксима и, пользуясь моментом, когда на нее никто не смотрел, бросила на янки взгляд жгучей ненависти и злобы. Не говоря ни слова она легко и совершенно непринужденно подошла к свободному креслу, завернулась в свой длинный плащ и уселась с какою-то своеобразною грацией, словно это кресло было для нее привычным сиденьем. — Какое странное создание! — заметила вполголоса Мэри, разглядывая индианку. — Настоящая дикарка! — отозвался не без небрежения агент. — Она ведь чистокровная сиу. Этим, кажется, все сказано. Однако нам нельзя более терять времени. Индейцы, говорю я вам, должны быть уже совсем близко, а я, признаться, очень мало доверяю вашим импровизированным защитникам… Пойду-ка я лично посмотрю, как там идет дело. Кстати, вот идут сюда мои спутники. Позвольте представить их вам, мисс Мэри и мистер Джордж. Это бравые трапперы, которых ценил ваш отец, когда… Ну, когда мы все трое выслеживали индейцев в горах. Это Джордж Липтон, а это его братец, Гарри Липтон. Оба хорошие стрелки, но Гарри ужасный обжора. Он всю дорогу до асиенды толковал только о том, чем его тут накормят… — Скажешь тоже! — сконфуженно фыркнул Гарри. — Не верьте ему, мисс! Конечно, когда человека хотят уморить голодом, так язык поневоле сам про еду ляпает… Джордж Деванделль протянул трапперам обе руки. — Рекомендую вам этих ребят! — продолжал полушутя-полусерьезно агент. — Оба они не только хорошо истребляют съестные припасы, но и краснокожим от них достается. Я не сомневаюсь, вашу асиенду они защитить смогут. Тут уж пришел черед Джорджу сконфузиться, он начал дергать агента за рукав со словами: — Да будет тебе, Джон, расхваливать нас! Каждый человек делает что может. Конечно, когда придется драться с индейцами, я не оплошаю. На моем карабине уже порядочно зарубок. Я, знаете, мисс, зарубочкой отмечаю на прикладе каждого краснокожего, которого мне удается отправить, извините, к чертям…— Бравый траппер смешался и остановился. — Ну, идем, ребята! — агент поторопился вывести из затруднительного положения своих товарищей. — Может быть, уже пора нашим карабинам подать голос. Мне кажется, что я слышу завывание индейцев. — Постойте, Джон! — остановил агента молодой Деванделль. — Ну, хорошо, мы тут будем защищаться. А как же быть с нашими лошадьми, пасущимися на лугах, и со стадами коров и овец, которые находятся там же? Джон пожал плечами. — Что делать, мистер Джордж! — сказал он угрюмо. — Теперь уже невозможно согнать стада во двор асиенды… — Но индейцы могут перебить бедных животных! — с отчаянием воскликнула Мэри, и глаза ее почти мгновенно наполнились слезами. — Что делать, повторяю я, — опять сказал траппер. — Нам не до лошадей и коров! Дай Бог, чтобы свою-то жизнь спасти… Конечно, тяжело сознавать, что эти краснокожие демоны в один час уничтожат огромные стада, представляющие богатство асиенды. Но мы совершенно лишены возможности воспрепятствовать этому. Лучше пожертвовать коровами и лошадьми, чем людьми… Когда мы отобьемся… В этот момент загремели ружейные выстрелы, и вслед за тем донесся тревожный крик: — К оружию! Индейцы! АСИЕНДА В ОСАДЕ Джон, оба траппера и дети полковника Деванделля бросились во двор асиенды, забыв об оставшейся в зале индианке. Выбежав, они увидели, что руководимые мажордомом негры и мулаты уже подняли мосты и заняли места у забора, ожидая нападения индейцев. Защитники асиенды, как мог убедиться с первого взгляда агент, были вооружены лучше, чем янки того ожидал: тут было не менее двадцати человек, обладавших прекрасными дальнобойными карабинами, пистолетами и топорами. Среди них совсем не наблюдалось паники. Судя по выражению лиц, скорее, можно было предположить решимость оказать отчаянный отпор индейцам. В самом деле, обитателям асиенды было ясно, что индейцы никого не пощадят, если им удастся ворваться во двор, и поэтому они намеревались защищаться до последнего. Двое часовых, подавших сигнал тревоги, уже сделали несколько выстрелов по одиночным всадникам, показавшимся на опушке соснового леса. Это были, вне всякого сомнения, только лазутчики индейцев, пытавшиеся узнать, хорошо ли охраняется асиенда. И как только засвистели пули, они тотчас исчезли. — Разведчики! — сказал Джон Мэксим. — Видите, уже улизнули. Разумеется, днем они на асиенду не нападут. Дождутся ночи и только тогда попробуют подобраться поближе, а сейчас, конечно, займутся мародерством. Кстати, мистер Джордж, много ли у вас тут скота? — До двух тысяч голов, — угрюмо ответил молодой человек. — Жаль, потеря большая! Но ваш отец достаточно богат, чтобы перенести ее не поморщившись. — Вы правы, Джон. Да, признаться, с тех пор как я узнал, что для войны объединились три племени индейцев, я потерял надежду спасти скот, зная, что положительно невозможно ни забрать его во двор асиенды, ни угнать куда-нибудь в более безопасные места. Но, может быть, индейцы, удовольствовавшись богатой добычей, доставшейся к тому же легко, удовлетворятся угоном скота? — Ну нет, мистер Джордж! Не обманывайте себя ложной надеждой. Конечно, индейцы жадны, и такая добыча, как ваши стада, раньше привела бы их в восторг. Теперь же речь идет не о коровах и лошадях, а о наших собственных скальпах и разрушении асиенды. Имейте в виду — наше положение не из блестящих. Конечно, может быть, нам удастся дать жестокий отпор и прогнать индейцев. Но нападение будет отчаянное, борьба не на жизнь, а на смерть. Тут, к несчастью, замешан личный элемент. Вот мисс Мэри говорила, что имя полковника Деванделля наводило трепет на краснокожих. Это так. Но вместе с боязнью ваш отец внушил краснокожим и непримиримую ненависть. Теперь, когда сам полковник Деванделль не может защитить асиенду, а индейцы объединились, говорить приходится не о страхе, а только о ненависти. Вы уже не ребенок. Я говорю с вами как со взрослым человеком: велики ли силы защиты — каких-нибудь два десятка человек? Разве это так много? Работы будет по горло. С каждым словом Джона Мэксима лицо молодого хозяина становилось все мрачнее. Джордж Деванделль сознавал, что в словах агента несомненная правда. — Но что же делать, Джон? — обратился он после минутного молчания к трапперу. — Посоветуйте, что делать! Вы привыкли сражаться, вы опытный человек… Агент не отвечал. Он стоял, опершись плечом на поднятый мост, держа в руках свой карабин, и испытующим взглядом смотрел на расстилавшуюся за оградой равнину с белыми цветами хлопка. — Что же вы молчите, Джон? Ведь мне действительно очень нужен ваш совет! — тронул его за рукав юноша. — Мистер Джордж! — обернулся неожиданно агент к молодому хозяину. — Скажите, на что идут у вас семена хлопчатника? — Семена? Ну, из них мы выжимаем масло, а шелуха зимой идет на подтопку печей. — И есть это масло у вас в запасе? — Конечно, бочонков пятнадцать, может быть, даже больше найдется.