На турнире леди Грейс впервые увидела сэра Альберта. Он сражался на ристалище в прекрасном миланском доспехе и легко побеждал соперников. Его шлем даже издалека привлекал внимание роскошным плюмажем. Леди была очарована неизвестным рыцарем и чувствовала, что готова влюбиться в него. Однако, когда состязания закончились, сэр Альберт внезапно снял бацинет. Герой оказался не очень молодым, полностью седым и, к тому же, обезображенным шрамом. Леди Грейс будто ударили плетью. Внешнее оказалось обманчивым. Красив был только шлем этого рыцаря, но не его лицо. Утро следующего дня выдалось туманным. Однако несмотря на сырость леди Грейс отправилась к пруду. Ей хотелось проведать своего пернатого друга. У кромки воды она неожиданно увидела человека, прячущегося за кустами. Он целился из арбалета в ее лебедя. – Нет! Не стреляйте! – успела крикнуть девушка. – Почему же? – спросил человек, обернувшись, но не опуская оружия. Это оказался сэр Альберт, желающий добыть новое перо. Он был без шлема и ничто не скрывало безобразный шрам. Грейс воскликнула: – Потому, что это – мой лебедь! – Ваш? – рыцарь на секунду задумался. – В таком случае, было бы очень жаль убить эту прекрасную птицу. Закинув арбалет за спину и ничего более не сказав, сэр Альберт ушел. Лебедь доверчиво подплыл к берегу, ожидая угощения… Леди Грейс смотрела вслед рыцарю и думала, что дважды ошиблась в нем. Внешнее вновь оказалось обманчивым. Отталкивающе было лишь лицо сэра Альберта, но не его душа. Тайна расколотой ивы В замке барона де Лангле справляли праздник. Целый день шумели в парадном зале пиршественные столы. Рыцари, за долгие годы мира привыкшие скакать на пивных бочках, а не на лошадях, щеголяли друг перед другом количеством выпитого и съеденного. Вокруг одного из благородных обжор стояла уже дюжина пустых пивных кружек, другой – сложил настоящую башню из тарелок от пирогов… Возле стен замка угощали крестьян, многие из которых казались толще господ. На земле барона всем жилось весело – даже самому последнему слуге. Молодой оруженосец Жак, освобожденный в честь праздника от своих обязанностей, с трудом выбрался из хоровода, в котором закружили его нарядные девушки. От вина и пляски ему сделалось дурно – вдогонку юноше полетел звонкий смех. Жак отошел в сторону и присел на траву, чтобы отдышаться. С холма открывался прекрасный вид на окрестности. Замок окружали богатые угодья: тщательно возделанные поля, щедро плодоносящие сады, леса, расчищенные от сухостоя. Видно было, что барон – добрый рачительный хозяин, и к каждому клочку земли в его имении приложены забота и усердный труд. Одно лишь место выбивалось из общей картины – стоящая над темным прудом ива, расколотая молнией. Люди старались не приближаться к ней. Обитатели замка считали, что там водится чудовище. Жак никогда не верил в сказки. Однако, как все вокруг, избегал места, имевшего дурную славу. Теперь же оруженосец почувствовал, что оно вызывает в нем интерес. Что, если пойти туда? Тогда все узнают, какой он смелый. Если бы не выпитое вино, оруженосец вряд ли решился бы на такое. Но несколько кубков, опустошенных на празднике, толкали вперед. Смеркалось. Зловещая ива возвышалась на другом берегу пруда. Жак остановился возле темной воды, разглядывая ствол, расколотый молнией. – Дерево как дерево! – наконец пробормотал оруженосец. – И чего все так носятся с этой ивой!? Ладно – крестьяне: они невежественны и глупы. Но барон… Уж он-то должен понимать больше вилланов. А туда же: зло! чудовище! проклятое место! Не мне, конечно, судить сеньора, но, кажется, к старости его разум слабеет… – и тут же, словно испугавшись подуманного, юноша начал возражать себе: – А, может, наоборот? Может, если барон говорит, значит что-то там есть? Ведь чувствую и я сейчас некий страх. Отчего по коже пробегают мурашки, когда смотрю я на это мрачное дерево? – однако через минуту голос скептика снова взял верх: – Вечер прохладный – вот и знобит, – ответил себе Жак. – Наш священник, учивший меня грамоте и латыни, говорил, что нет на свете никаких чудовищ. Ни оборотней, ни привидений, ни водяных. Правда, сам он никогда не забывал постучать по дереву, чтоб не сглазить, и дорогу, которую перебежала черная кошка, обходил за четыре мили. Последняя мысль вызвала у Жака улыбку. Веселые воспоминания добавили твердости. Он тряхнул головой: – Да что я – деревенская старуха, которая боится домового за печкой? Что может случиться, если я пойду один темной порой в место, которое считается заколдованным?.. – голос оруженосца помимо воли дрогнул, но Жак сразу взял себя в руки. – Уверен, что ничего! Зато каким героем я буду выглядеть завтра, когда люди в замке узнают, что ничего страшного у ивы нет. А какие глаза будут у красотки Абелии… – к этой пастушке он был особенно неравнодушен. – Решено! Иду! Много лет все боялись проклятой ивы. Настало время положить этому конец. И юноша, не носивший во время праздника даже короткого меча, отважно зашагал по берегу к страшному месту. Вскоре мертвая ива оказалась перед ним. На слабом ночном ветерке ее голые ветви колыхались так же, как у любого другого дерева. – Как я и думал! – проговорил Жак. – Ничего сверхъестественного здесь нет! Оруженосец стал к иве спиной, собираясь идти обратно, и вдруг – замер. На затылке он почувствовал чей-то пристальный взгляд. Мгновенно обернувшись, Жак не смог сдержать крика. В расколотом стволе клубилось серебристое облако, постепенно обретающее человеческие очертания. – Кто… что… Что ты такое?! – Я? – переспросило привидение, уже вполне принявшее законченный облик: оно выглядело как средних лет рыцарь, только совсем прозрачный. – Я – Николас, виконт де Латур, точнее то, что от него осталось… А ты кто? – Я – Жак. Первой мыслью было – бежать. Однако необычный собеседник не проявлял враждебности, и юноша сумел справиться со страхом. – Просто – Жак? У тебя нет никакого титула? – удивленно и немного разочарованно произнес призрак. – Нет. Титул есть у моего хозяина, – нашелся оруженосец. Ему не хотелось выглядеть простаком, даже перед привидением. – И как зовут твоего господина? – Барон… – Стой! – внезапно воскликнул дух. – Не произноси. Я, кажется, догадался. Твой хозяин – человек, который сейчас живет там? – прозрачным светящимся пальцем виконт указал на темнеющие вдали башни замка. – Да, де Лангле! – выпалил оруженосец. – Проклятье! – пробормотал призрак. – А с виду – приличный юноша! – Что вы хотите сказать? – обиделся Жак. – Вы ведь совсем не знаете меня и не знаете моего господина. – Ты ошибаешься, – ответил де Латур. – Тебя я действительно не знаю, а вот с твоим хозяином знаком. Кстати, зачем ты пришел сюда? – Чтоб доказать, что на земле барона нет чудовищ. – Меня считают чудовищем? – грустно улыбнулся призрак. – Забавно! Так вот, Жак: чудовище все-таки есть. Только оно не в иве, а в главной башне. Оруженосец напрягся. – Как понимать ваши слова? Они темны и туманны. – А какими должны быть, по-твоему, слова тени? – рассмеялся виконт. – Ты хочешь фраз конкретных и ясных, как солнечный свет? Так слушай! Правда в том, что земля эта – моя земля. И дом этот – мой дом. Несколько веков замок принадлежал де Латурам, пока однажды барон де Лангле, вероломно напав, ни отнял его вместе с жизнью последнего законного владельца. Моей! Жак обомлел. – Вы хотите сказать, что тот, кому я служу, является злодеем? – Я не могу винить де Лангле за дальнейшее, – сухо ответил дух, – он много сделал для развития замка. Хотя, по правде говоря, и при мне засевали поля и жали хлеб. Тем не менее, он многого добился и, кажется, с течением времени изменился в лучшую сторону. Однако, в основе всего лежит преступление. Сказав это, призрак исчез. Жак еще долго стоял у ивы, пытаясь собраться с мыслями. Давным-давно молния ударила в несчастное дерево, навсегда изменив его – расколов. Оруженосец ощущал себя так же. Жак понимал, что отныне никогда не сможет воспринимать родной замок таким как прежде. Но знал он и то, что покинуть дом у него недостанет сил. Ссутулившись, юноша побрел обратно. Величественный замок возвышался над миром, окутанный тишиной. Спокойное ночное небо простерлось над ним. Стоящая на крови предыдущих владельцев крепость служила теперь новым людям. И волей-неволей Жак был одним из них. Замок впитывал его, поглощал. Над крепостными башнями горели звезды. 2021 г. Цикл притч «Калейдоскоп мудрости». Сказка о Святом короле В стародавние времена на обширной зелёной равнине среди лесов и цветущих пастбищ было одно государство, которым никто не правил. Когда-то там был король, но однажды он внезапно исчез. Как-то утром придворные обнаружили, что властителя нет, а на троне вместо него сидит тряпичная кукла, сшитая из лоскутков. Никто не мог понять, что случилось, слуги обыскали весь замок, но не нашли никаких следов пропавшего короля. Тогда кто-то крикнул, что это проделки нечистой силы и правителя унесли в ад, оставив на троне чучело… У короля был сын. И, по праву наследования, он должен был занять его место. На следующий день принца при большом стечении народа короновали в церкви и повели в тронный зал, где сидела проклятая кукла. Страх сжигал душу наследника. Когда распахнулись высокие двери, молодой король увидел красную ковровую дорожку, ведущую через залу. Он сделал шаг, но в нерешительности остановился, увидев, что трон его занят. Жуткая кукла сидела на нём, пристально смотря на юного государя. Никто не решался притронуться к ней. И новый король тоже боялся. Все ждали, когда же он займет трон, но принц не двигался с места. Он знал, что подданные ждут от него решительности, и знал, что должен преодолеть свой страх. Но кукла вселяла в него ужас. От стыда и бессилия перед самим собой его лицо покраснело, а на лбу появилась испарина. – Займи же подобающее тебе место! – воскликнул епископ. И молодой король сделал выбор. Он вдруг скинул с себя корону и, всхлипнув, выбежал из дворца. Его драгоценный венец со звоном упал на мраморный пол и покатился к подножию трона, на котором сидела зловещая кукла. Люди в страхе вскрикнули и поспешно покинули зал. Правитель исчез, и с тех пор кукла осталась сидеть на троне. Никто не осмеливался убрать её. Дворец забросили. Он опустел и вскоре обветшал, а королевский парк зарос и наполнился змеями. Юный правитель не мог вынести позора и, ничего не взяв из дворца, покинул столицу, отправившись нищенствовать вдоль безлюдных дорог.