Она вытаскивает из заднего кармана джинсов клочок бумаги. Газета «Сан-Хосе ньюз» напечатала статью о полицейском, который приходил к Теду, Хэнке Мэддене. Заголовок: «Увечье не помешало инспектору полиции настигнуть преступников». Кэролин принесла ксерокопию газеты, не какую-нибудь там распечатку из Интернета. — Вторая страница, — говорит Кэролин. Она даже обвела фломастером нужный абзац. Коган, запинаясь, читает: — Почему вы решили пойти работать в полицию? — спросила я его. Мэдден признался, что у него для этого были личные причины. В детстве он болел полиомиелитом, и лечащий врач изнасиловал его. Мэдден долго не мог решиться даже осознать произошедшее. И лишь спустя много лет он рассказал о случившемся коллеге, который работал над похожим делом. Мэдден и сейчас сожалеет, что не поговорил с родителями, ведь это могло бы спасти других мальчиков. Врача призвали к ответу, лишь когда Хэнк уже учился в колледже. — С ума сойти! — говорит Коган, пробежав глазами всю статью. — Этот парень занимается психоанализом прямо на страницах газеты. Интересно, что о нем люди подумали, когда это вышло? — В моей конторе? — Нет, вообще. — Не знаю. Похоже, полиция просто решила продемонстрировать, что ее сотрудники тоже люди. Статья вышла через несколько месяцев после того, как в Редвуде избили тех мексиканских мальчишек. Поэтому все цинично решили, что это копы так грехи замаливают. Но Мэдден — нормальный мужик. Он в такие игры играть не станет. Его все уважают. Тед взволнованно качает головой. — Ну все, мне конец, — говорит он. — Ясное дело, этот парень врачей, как звездочки на фюзеляже, собирает. Я уже вчера это заметил, пока он вопросы задавал. Он меня уже осудил и вынес приговор. Кэролин сочувственно смотрит на Теда, впервые за всю их сегодняшнюю встречу, и берет его за руку: — Подожди. В таких делах очень трудно с доказательной базой. Плохо, конечно, что у них есть свидетель. Но это еще не стопроцентный проигрыш. — Да ладно! — Тед нервничает и сердится, хотя надо бы взять себя в руки и сменить тон. — Вот если бы ты была врачом… Что бы ты мне сказала? Каков прогноз? Кэролин убирает руку и смущенно смеется. — Я не шучу, — говорит Тед. — Прости. Мне медицинским языком выражаться? — Как хочешь. Она на секунду задумывается, собираясь с мыслями. Похоже, Кэролин примерно так же не хочется отвечать на этот вопрос, как Теду не хотелось его задавать. — Судя по тому, что ты мне рассказал, у них есть достаточное основание. — То есть? — Тебя могут в любой момент арестовать. — Так чего ж не арестовали? Кэролин объясняет ему, что могли, вполне могли. И, раз они этого не сделали, значит, собирают весомые улики для предварительного слушания в суде, того, где определяют меру пресечения. Если им удастся убедить суд предъявить ему официальное обвинение, они одним махом убьют двух зайцев: и обвинение предъявят, и арестуют. В таких непростых делах прокуроры обычно стараются сначала убедиться, что судья готов предъявить обвинение, а уж потом выписывать ордер на арест. Если им этот фокус удается, то обвиняемый уже не имеет права давать показания на предварительном слушании. Во всяком случае, Кэролин так бы и поступила, когда работала в прокуратуре. — Зачем мне надо, чтобы ты выступал в суде? Ты уважаемый добропорядочный гражданин, ты спас многим людям жизнь, зачем же мне так рисковать? — И что мне теперь делать? — спрашивает Коган, уже не понимая, на чьей она стороне. — В ближайшие пару дней тебя вряд ли арестуют. Иначе все будет выглядеть так, будто они знали, что арестуют тебя, когда приходили к тебе в больницу. А им этого не хочется. По словам Кэролин, если бы они пришли, задали вопросы, а потом арестовали его, то все, что он тогда сказал, не могло быть рассмотрено в качестве показаний в суде. — И я бы сразу прицепилась к ним: раз они знали, что будут тебя брать, должны были там же зачитать тебе твои права. — А теперь? — Ну, я по-прежнему могу требовать, чтобы твои первые показания судом не учитывались. Но копы наверняка будут стоять на том, что не собирались тебя арестовывать, просто хотели вопросы задать. Меня больше беспокоит другое: они на тебя убийство хотят повесить. Тед не верит своим ушам. — Убийство? Откуда? Из-за того, что я отшил ее по телефону? — Нет. Само по себе это не преступление. Очень трудно доказать виновность человека по статье «доведение до самоубийства». Они бы не смогли ничего тебе предъявить даже в том случае, если бы ты ей сообщил, что она толстая, некрасивая и ей вообще незачем жить. — Отлично. А в чем же тогда дело? — Единственное исключение — это если ты перед этим совершил преступление, которое привело к ее самоубийству. То есть нанес так называемый «прогнозируемый ущерб» ее психике. Может, ты и не хотел доводить ее до самоубийства, но, переспав с несовершеннолетней девочкой, ты нанес ей эмоциональную травму. Так сказано в законе. И если удастся доказать, что эта травма привела к самоубийству, то все, ты попался. Тебя тут же обвиняют в доведении до самоубийства. От двух до пяти. — Ты серьезно? Кэролин кивает: — Скорее всего, у Мэддена именно такой план. — Ты сказала «могу требовать». То есть ты согласна быть моим адвокатом? Кэролин огорченно откидывается на спинку диванчика. Поначалу она явно собирается отказаться, но внезапно прикусывает губу, и Тед понимает, что победил. — Если хочешь, я возьмусь, — говорит Кэролин. — Хотя бы начну работать. Попробую разузнать, как у нас обстоят дела. Помогу по-дружески. Но только если ты сам этого хочешь. — Нет, правда, ты согласна? Она, кажется, смущается. — А что такого? — Ничего. Просто я не ожидал. Ты меня приятно удивила. — Дело-то интересное. Любой адвокат с удовольствием за него бы взялся. — Мне незачем знать, почему ты берешься. — Если бы у меня вдруг обнаружилась какая-нибудь странная болячка по твоему профилю, ты бы мне помог? — Я бы сделал все возможное. А если бы считал, что сам не справлюсь, направил бы тебя к самому лучшему специалисту. — Вот-вот. Тед не отвечает. Он смотрит на чек, который положила перед ним официантка, и размышляет над тем, сколько все это будет стоить. Не завтрак, а гонорар адвоката. Ну, по крайней мере, если его интересы будет представлять Кэролин, эти деньги пойдут кому-то знакомому. Два с половиной года назад он стоял в магазине «Блумингдейл» и никак не мог решить, что ей подарить на день рождения — духи за двести долларов или золотое ожерелье за четыреста. Теперь ему предстоит отдать ей пятьдесят штук, а может, и больше. Кто бы мог подумать! Тед поднимает голову. Кэролин отхлебывает кофе маленькими глотками и разглядывает своего собеседника. Кружку она держит двумя руками, как ребенок. Теду не нравится ее уверенность в себе. Значит, она точно знает, что ему без нее не выкрутиться. — У тебя кто-нибудь есть? — спрашивает он. — Да. — И как он? Хороший парень? — По-моему, хороший. — А что он ска… — Тед заставляет себя остановиться. — Что? — Да нет, ничего. Тед собирался спросить, как отреагирует ее парень, если узнает, кого она защищает. Нет, не стоит. Не надо делать ей такой подарок. Ответ на этот вопрос доставит ей удовольствие. — Мне надо тебе еще одну вещь сказать. — Что? — Я собирался сменить работу. — Правда? — Похоже, она слегка удивлена. — И в какую больницу пойдешь? — Я не в больницу ухожу. В большую компанию. Биотехнологии. Мы как раз начали обсуждать деньги. Вот теперь она и вправду удивляется.