– Своим именем ресторан назвала, сука, – с волнением произнёс я, глядя на вывеску. – Шеф, я не пойму, она тебя зацепила, что ли? – недоумевал Игорь. – Тебе же такие бабы, как она, никогда не нравились. Это ж стерва. Ты таких на дух не переносишь. Больше любишь слабых и ведомых. А это тёлка очень сильная, видно невооружённым глазом. Там такой стержень внутри… Подобные ей ответственности не боятся. Мужики боятся таких и оправдывают свой страх тем, что эти женщины вообще не нуждаются в нас. В глазах такой женщины никогда не прочитаешь банальное: «Защити. Помоги. Закрой меня от людской молвы и сильного ветра…» Шеф, на хрен тебе вершина, которую не покорить? – Не покорить, говоришь? Посмотрим. Я её не только покорю, но и поставлю на колени. Игорь помолчал и вдруг выдал: – Шеф, а может, ты влюбился? Нет, правда, вдруг это любовь?! Я скривился и по затылку ударил своего водителя букетом цветов. Он чудом не выпустил руль из руку и обиженно произнёс: – Шеф, за что?! Поосторожнее надо, там же шипы. – Не хрен выводить меня из себя и нести пургу! Какая, к чёрту, любовь или влюблённость?! Я тебе что, мальчишка сопливый?! Все эти тёлки – обычное мясо! Ты хорошо знаешь, как я к ним отношусь. И эта писательская сука такая же! Я просто хочу её увидеть и подарить цветы. Ведь мало баб, которые зарабатывают деньги мозгами… – Шеф, таких много. Просто ты не в тех кругах вращаешься. – Всё равно она сука! Все эти самодостаточные и независимые бабы строят свою карьеру через постель! По-другому просто не бывает! Они все шалавы! – Я закончил речь и вылез из машины с букетом цветов. – Шеф, мне идти с тобой или подождать в машине? – Со мной. Что я, один, как дурак, буду. – А так мы будем, как два дурака. – Не как два дурака, а как два читателя. Мы вошли в ресторан и сели за столик. На стенах висели портреты Полины, на столах лежали её книги. Я сразу заказал закуски и графин коньяка. Сегодня четверг, значит, она должна появиться сама. К тому времени, когда писательница наконец вышла к народу, я уже чувствовал себя неважно и порядочно поддал. Полина подходила к столикам, общалась с гостями, подписывала книги и желала всем прекрасного вечера. – Я не пойму – эта сука нас специально игнорирует?! – злобно прорычал я и, подозвав официанта, велел принести ещё графин. – Автор сегодня подойдёт к своим читателям или нет?! – крикнул я на весь ресторан и ударил кулаком по столу. – Это что за неуважение?! Мы что, люди второго сорта?! Писательница натянуто улыбнулась и подошла к нашему столику: – Прошу вас, не нужно ругаться. Я вас не сразу заметила. – Ага. Мы тут, наверное, самые незаметные среди такого количества серых мышей… – буркнул я. Когда она оказалась рядом со мной, я встал, протянул ей цветы и заплетающимся языком произнёс: – Это писателям от благодарных читателей. – Спасибо, – искусственно улыбнулась Полина. Я взял её за руку и процедил сквозь зубы: – Сядь со мной за столик. Я же не пацан – за тобой бегать по всяким там книжным ярмаркам. Полина села за стол, отодвинула цветы в сторону и спросила серьёзно: – Забыла, как тебя зовут? – Стас. – Стас, послушай, что тебе от меня нужно? – Давай сходим куда-нибудь, – неожиданно для себя предложил я. – Там, куда ходишь ты, я не бываю. – А откуда тебе знать, куда я хожу? – У тебя на лице написано. Я не посещаю наркоманские притоны, именуемые дорогими ночными клубами. – Необязательно идти в клуб. Хочешь, в парке погуляем? На аттракционах покатаемся. – Не хочу. – А чего ты хочешь? – Чтобы ты исчез из моей жизни и никогда в ней не появлялся. Я опрокинул в себя полную рюмку коньяка и изменился в лице. – Не люблю, когда мне отказывают. – А я не люблю, когда на меня давят, – парировала Полина. – Между прочим, за тобой грешок числится. Если будешь и дальше себя так вести – упеку за решётку. Поэтому лучше мне не перечь. Иногда ты не только стреляешь по резинкам от трусов, но убиваешь мужиков ударом по голове металлическим предметом. Полина слегка дёрнулась, но тут же взяла себя в руки. Молодец девка! Мои слова её точно напугали, но она не показала этого. – Тоже мне, святоша нашёлся. Сам-то не без греха? В тюрьму он меня засадит. А сам сесть не хочешь? Или такие, как ты, только в тепличных условиях могут сидеть? Лучше держись от меня подальше, а то, не ровен час, и я тебе покажу, что твоя участь не только в штаны под дулом пистолета накладывать, но и на нарах париться. – Сука! Ты пожалеешь, что меня отвергла. Очень сильно пожалеешь! – Я в этой жизни уже давно ни о чём не жалею и делаю то, что считаю нужным. Полина встала из-за стола и пошла к барной стойке, оставив мой букет роз на столе. – Ты розы забыла! – крикнул я ей вслед. – Я люблю жёлтые, – безразлично отозвалась она и заговорила с другими посетителями. – Сука, – вновь пробормотал я и уставился на бордовые розы. – Шеф, пошли отсюда, – предложил Игорь, доедая свою порцию горячего. Я сидел в ступоре и не знал, как себя вести. Ни одна баба в жизни не вела себя со мной подобным образом. Чем больше я её узнавал, тем больше мне хотелось поставить её на колени. Когда она направилась в сторону туалетных комнат, я двинул следом и молниеносно заскочил за ней в кабинку. Быстро закрыл её на крючок. Полина хотела крикнуть, но я зажал ей рот своими губами и стал жадно целовать. Когда, наконец, ей удалось освободиться из моих объятий, я поднёс палец к губам и дал ей понять, что кричать не нужно. – Тише. Не будешь же ты кричать и позориться. Всех читателей перепугаешь. – Пошёл вон, – процедила сквозь зубы Полина. – Сейчас вызову охрану, и тебя выкинут к чёртовой матери! – Знаешь, я уже несколько лет не целовал женщину, – не обращал я внимания на её слова. – А что же ты с ними делаешь? – Я их просто имею: грубо, грязно, когда хочу, сколько захочу. А тебя вот хочется целовать. – Надо же, какая честь! – истерично засмеялась Полина. – Обдолбанный и нажравшийся отпрыск богатых родителей снизошёл до того, что захотел поцеловать меня в губы. В туалете. – Откуда ты знаешь, что я отпрыск богатых родителей? – У тебя невидимой нитью на лбу написано. Убирайся, нам с тобой не по пути. – А может, всё же попробуем? Хочешь, завтра приеду трезвый и даже без дозы продержусь? Хочешь – в кино, хочешь – в театр? Куда ты хочешь? Прости, просто я не знаю, куда с тёлками ходят. – С тёлками ходят на пастбище, – злобно отозвалась Полина. – Пошёл вон! – Извини. А полетели прямо завтра в Лондон? Меня отец пригласил на обед. Пообедаем. Я тебе что, совсем не нравлюсь? Ну чего ты на меня смотришь с таким презрением?! За что ненавидишь?! За то, что ты всего достигала сама, а мне дали на блюдечке? Полина, это уже какая-то классовая ненависть… – Ты даже не можешь нормально воспользоваться тем, что тебе преподнесли на блюдечке. Пошёл прочь! От тебя перегаром несёт! Прочь из моего туалета! Прочь из моего ресторана! Прочь из моей жизни! – Гадина, ты ещё об этом пожалеешь! – бросил я и откинул крючок. Подбежав к висящим на стене портретам Полины, я принялся их срывать и топтать ногами. – Я ненавижу тебя, дрянь! Что ты о себе возомнила, ничтожная тварь! Молчишь, сука, скольким мужикам дала, чтобы добыть всё это! Местная охрана попыталась вышвырнуть меня из ресторана, но на мою защиту бросился Игорь. Завязалась серьёзная потасовка. Через несколько минут мы уже сидели на асфальте у своего автомобиля и вытирали кровь с разбитых лиц. – Ну всё, сука! Этого я тебе не прощу! Этого я так не оставлю, – судорожно повторял я и трогал разбитую губу.