«Интересно, Нортон дал приказ уничтожить меня, если сунусь за Джейн?» — мелькнула мысль в голове мужчины. Вряд ли он сделал это. Нортон сделал свою ставку, и Гейл входил в расклад, как, впрочем, и маленькая наследница Виктора, так кстати появившаяся во всей этой истории. Льюис понимал, что хочет сделать Нортон. Второй Министр уже и думать забыл о перевороте, когда появилась такая возможность возвыситься, не проливая чужую кровь. Народ это оценит. Ему, народу, в принципе, все равно, кто станет у власти. Вот если Нортону хватит ума уменьшить налоги и понизить цены, тогда он имеет все шансы стать для крестьян лучшим королем, чем был Виктор. «Виктор еще король!» — напомнил себе Гейл, и неожиданно понял, что почти видит на престоле вместо нынешнего короля его замену. Лорд Эдгар приходился пусть и дальним, но родственником короля, и его герб был не менее знаменит и велик в королевском роду. Но городок приближался. Огни, горевшие в некоторых окнах, следили за Советником, словно подмигивая ему. «Мы ждем!» — говорили они. «Заходи!» — мерцали желтым светом. Гейл не сбавил шага, когда перешел с лесной тропки на дорожку, что, посыпанная мелкими камешками, уводила его вперед, к домам, где теплилась жизнь. «Как найти Джейн?» — подумал Гейл. Он мог применить магию, но опасался, что его тотчас же заметят. Вряд ли следить за Джейн Нортон отправил простых наемников. Скорее всего, среди них был маг! «Два мага!» — прикрыв глаза, прошептал мужчина. Он чувствовал и большую концентрацию магии, но теперь понимал, что это кто-то из лекарей, решивших отдохнуть на лоне природы. Они не в счет. А вот боевых, таких, как и сам Льюис, было двое, и вряд ли это простые отдыхающие, гости горного курорта. Гейл продолжил путь, всматриваясь в окна, словно надеялся, что мать покажется в одном из них. Он понимал, что рискует, но у него просто не было времени, чтобы таиться. Ведь этой же ночью ему надо спрятать мать и вернутся назад в столицу, чтобы закончить свои дела. Первого мага Гейл заметил еще до того, как он напал. Темной тенью наемник отделился от стены одного из домишек и сразу же пошел в атаку. Его руки сплели сложное заклинание, которое должно было, словно рыболовная сеть, опутать противника, обездвижить его. Льюис метнулся в сторону, на ходу начиная говорить слова для ответного удара. Память услужливо подсказала все то, что он когда-то давно считал забытым. Руки сложились в привычный жест. Гейл отскочил от стены и нанес удар — воздушная масса с осколками льда понеслась на встречу магу, что уже ставил защитный щит. Ледяные иглы осыпались о стену горячего воздуха, и следующим нанес удар человек Нортона. Судя по его первому выпаду, Льюис понимал — это совсем не шутки. То ли Нортон дал разрешение убрать сына, то ли этот маг действовал на свой страх и риск. Сам Льюис понимал, что заберет мать, только уничтожив наемников. Пока маг шептал заклятье, Советник оказался за домом, приготовившись встретить атаку врага. «Где же второй?» — подумал Гейл и внезапно ощутил присутствие чужого рядом. «Черт!» — выругался Льюис. Не успев создать щит, он упал в траву и вовремя — удар подоспевшего противника обрушил угол дома, вызвав суматоху тех, кто находился внутри. Гейл услышал крики, шум, в окне загорелся свет, кто-то выскочил на крыльцо, но рассматривать, что именно произошло, у Советника не было времени. Он поднялся на ноги и выставил средний щит — едва успел. Щит осыпался стеклянными осколками от удара первого мага. Теперь эти двое объединились и выступали против Гейла. — Это он! — услышал Льюис. — А Нортон сказал, что не придет! — что они говорили дальше, Гейл не услышал. Он вскинул руки в стороны и стал создавать самый прочный из тех щитов, который его научили делать в академии, и который после не раз спасал жизнь магу. Выкрикивая слова, он водил руками, словно боец-мечник перед разминкой. Первый же удар, нанесенный ему противником, смялся о плотную стену воздуха, что коконом облепила Гейла. — Бей по нему! Скорее! — заорал первый маг. — Что он делает? — удивился второй, но удар нанес — стена огня развеялась о защиту Льюиса. — А теперь я! — Гейл со вздохом оторвался от стены и шагнул вперед. Щит, созданный магом, не пропускал атаки извне, но зато с легкостью выпускал наружу те, что были созданы его хозяином. Создать подобное мог только боевой маг высшего ранга. Наемники поняли это слишком поздно. Первого, удивленного, Льюис достал легко — сорвав с крыши широкий пласт, швырнул в мага-наемника, расплющив человека под тяжестью металлической пластины. Второй, сообразив, что дело принимает опасный поворот для его жизни, ринулся бежать, и Гейл не стал преследовать наемника. Пока он находился под защитой щита, он был в безопасности, но подобная защита отнимала много сил. «У меня нет времени!» — сказал себе мужчина. Оставалось только отыскать мать и забрать ее отсюда, отвести в портал и переместить в надежное место, где ее не достанут козни Нортона. Гейл пошел по дороге, всматриваясь в дома. Разбуженные шумом, люди выходили на улицу, и Гейл искал среди них ту, ради которой появился в городке. Мадам Джейн нашлась не сразу. Ее домик оказался самым крайним, расположенным у леса. Голоса и крики нарушили ее отдых. Отложив книгу, она встала и, взяв с собой магический фонарь, вышла из дома, чтобы узнать, что произошло. Но увидела на улице только возбужденных и испуганных людей, что, ничего не понимая, расспрашивали друг у друга о причине шума. Хозяин городка пытался всех успокоить — его фигуру Джейн Льюис увидела на крыльце соседнего домика, и хотела было уже крикнуть, привлекая к себе внимание, когда заметила одинокого человека, мужчину в простом сюртуке, что шел по дороге, приближаясь к ее домику. Мужчину окружало странное мерцание и, хотя лицо его скрывала темнота, женщина без труда узнала в незнакомце собственного сына. — Гейл! — проговорила удивленно мадам и спустилась со ступеней вниз. Почему он здесь? Что произошло? Неужели в столице переворот или что-то более страшное и опасное? Ведь если сын здесь, значит, случилось серьезная беда, иначе Гейл не стал бы тревожить мать. Она поспешила навстречу сыну. Льюис прибавил шагу и сорвался на бег, но замер в нескольких шагах от матери и предупредительно выставил перед собой руки. — Не подходите, мадам! — крикнул он. — На мне щит! Джейн замерла и кивнула, давая понять сыну, что предупреждение поняла и вняла ему. Гейл пошевелил плечами, встряхнул руки, убирая защиту. С полминуты загонял силу назад, ощущая, что тяжесть, появившаяся вместе со щитом, постепенно уходит прочь. Даже плечам стало легче, словно с них сняли тяжелую ношу. — Что случилось? — спросила мадам. — Обстоятельства изменились, мадам, — Гейл шутливо поклонился. Он посмотрел на мать и даже смог улыбнуться, хотя понимал, подобным Джейн не обманешь. Но, как и прежде, мадам Льюис не стала задавать ненужных вопросов, лишь спросила одно — коротко и ясно: — Мне собирать вещи? — вот за это больше всего Гейл и любил мать. За окном сияла ночь. Яркими звездами смотрела вниз, на спящую землю, на сонный дворец, что погрузился в тишину, нарушаемую только тиканьем башенных часов, что были так слышны в ночной тиши. Я лежала без сна уже долгое время и просто смотрела в открытое окно, глядя, как легкий ветерок качает тонкий тюль. Где-то рядом, через стену, спала Маргот. Еще некоторое время назад я отчетливо слышала ее храп, а после все затихло, прекратилось. По всей видимости, нянюшка повернулась набок, и снова наступила тишина, нарушаемая лишь перестуком часов, да звуками, что доносились со двора. Я называла их звуками ночи. Почему не спалось, сама не знала. Крутилась, сминая простыни, призывала сон, как благо, но он не шел ко мне. А меж тем часы уже давно пробили полночь, а затем и час, два, три ночи. Я же все смотрела то в потолок, то в окно, провожая взглядом смещающийся небесный свод, что сиял созвездиями, словно россыпью бриллиантов, разбросанных по черному бархату. Воздух уже пах летом. Запахи весны отступали и им на смену приходили ароматы зноя и высыхающей травы. Запахи нагретой мостовой и реки, что таяла под жарким солнцем, словно мороженое в стаканчике. Я думала о своем будущем. О браке, которого надеялась избежать. Алистер нравился мне, но не настолько, чтобы стать его женой. Где-то в самой глубине сердца жил другой образ, более милый сердцу, с глазами, черными, как эта ночь, что сейчас дышала прохладой в окно, тревожа мой покой. Когда на подоконнике появилась длинная тень, я сперва не удивилась. Мне показалось, что я заснула, и фигура, что отодвинув тонкую ткань тюли, ступила в комнату, осторожно спустившись с подоконника, мне просто снится или мерещится. Такое иногда бывало. Проваливаясь в дрему, можно и не такое увидеть. Но, как оказалось, я ошиблась. Тень обрела черты высокого широкоплечего мужчины, и я невольно села, прижав одеяло к груди. — Кто здесь? — спросила тихо. Но в голосе странным образом не было страха. Тень двинулась ко мне, и я зачем-то отползла назад, оперевшись спиной на спинку кровати. — Кто вы? — голос заметно дрогнул. Тень подняла руки и прежде чем я поняла, что она несет для меня угрозу, прежде чем я сообразила, что это не сон и издала хоть какой-то звук, отдаленно похожий на крик о помощи, чужак шагнул вперед, прыгнул на меня, придавив к постели и закрыв рукой рот. — Молчите, леди! — обожгло слух как-то знакомо. Я подняла глаза, чтобы посмотреть в лицо говорившего, но тут же почувствовала, как странная слабость охватила мое тело. ЧТО случилось, кто проник в мои покои, я не знала, ощущая только беспомощность. Мужские руки откинули прочь одеяло, прикоснулись к моему телу. Я ощутила, как горячие пальцы скользнули по гладкой коже бедер, но уже уплывала прочь, как лодка, сорванная с привязи и уносимая сильным течением, прочь от берега. Все что смогла сделать, это вскинуть ладони, чтобы оттолкнуть того, кто осмелился проникнуть во дворец, минуя охрану и магическую защиту... Для чего? Ответ на свой вопрос я так и не получила. Долгожданное бессознательное состояние охватило меня, связало по рукам и ногам, отдало во власть незнакомца в черных одеждах. — Опустите! — помню, это было последним, что врезалось в память, и мои ладони, упершиеся в крепкую широкую грудь похитителя, а затем все затопили черные волны беспамятства. Одри проснулась, когда часы на башне дворца отбили полночь. Сон оставил ее, и молодая леди Болтон пролежала в постели, глядя в распахнутое окно, что вливало в комнаты ароматы ночи и ее свежесть. Когда Одри устала лежать, она встала с постели и прошлась по комнате, ощущая, что ее голова все еще кружится, а усталость дает знать о себе. Невольно вспомнился разговор с Энтони. Супруг был более чем недоволен, застав в покоях своей жены ее отца и сестру, и не скрывал своего недовольства, даже когда Грэхем и Мейгрид вышли, оставив молодую чету наедине. — Я не понимаю причины вашего недовольства! — сказала Одри, лежа на кровати и глядя на хмурое лицо супруга. — Вы не только это не понимаете! — сказал он несколько раздраженно, и Одри отвела взор, устремив его в окно, где виднелась ветка дуба, еще голая, без скрученных молодых листьев и сережек. Леди Болтон не хотела больше разговаривать с Энтони. Муж даже не соизволил поинтересоваться ее состоянием и лишь налетел с упреками. Молодая женщина вздохнула. Кажется, лорд Болтон не видел, в каком потерянном виде предстала перед ним жена, как она бледна и печальна. Нет, Энтони интересовал только один вопрос — что делали Мей и сэр Джон в ее комнате! — Оставьте меня! — не слушая то, что он продолжал говорить своей жене, произнесла Одри. Энтони замолчал, удивленно уставившись на жену. — Что? — он не верил тому, что услышал. Его скромная, тихая Одри только что вежливо попросила его идти вон? — Я хочу побыть одна! — Одри закрыла глаза, давая понять Тони, что не готова вести дальнейший разговор. Молодой Болтон вскинул голову и вышел прочь из покоев жены, бурча что-то себе под нос, якобы о неблагодарной жене. Сейчас, вспоминая уход мужа, Одри отчего-то чувствовала внутреннее ликование. Она наконец-то смогла остаться без него, жить без него!