«Как только успели?» — удивилась я, и тут Льюис странно посмотрел на меня. В черных глазах я увидела непонимание и даже разочарование. «Что происходит?» — подумала про себя, но тут же отвернулась и подъехала к королю. Игнорировать столь откровенную просьбу Виктора я не стала, тем более, вокруг находилось столько людей. Наши разногласия не для чужих глаз. Для остальных я все еще оставалась любимой крестницей короля и должна была продолжать изображать только леди Грэхем. — Спасибо, что присоединились к нам, дорогая леди Мейгрид! — речь Его Величества была сладкой, как мед. — Это честь для меня! — ответила с улыбкой, хотя мне претило улыбаться королю. И я даже в мыслях пока не могла назвать его отцом. Как-то совсем Виктор и понятие «отец», были для меня несовместимы, а уж после нашего последнего разговора, где он применил угрозы, я и вовсе не видела в нем родного человека. — Леди Грэхем великолепно держится в седле! — сделал мне комплимент Алистер. — Мой отец с малолетства учил меня верховой езде, — я посмотрела на принца, заметив за его спиной притаившегося младшего Болтона. Энтони казался спокойным, но в глубине его глаз росло раздражение. Как же, его не заметили и не изволили с ним заговорить! Я усмехнулась. — Спустить собак! — велел главный егерь, повинуясь взмаху руки своего короля. Гончие с лаем ринулись куда-то в чащу, следом за ними направил своего жеребца и Виктор. Я пристроилась позади принца, перед его охранниками. Охота продолжалась, и теперь я могла принять в ней полноценное участие. Мне бы еще арбалет! Советник Льюис заметил лорда Нортона, едва выехал на полянку следом за леди Грэхем. Девушка направила свою кобылу в сторону Его Величества, Гейл же решительно развернул жеребца и уже через минуту находился подле Второго Министра. — Ваша Светлость! — поклонился Льюис. Нортон скользнул взглядом по сыну. Кивнул довольно. — Я видел, вы только что приехали вместе с леди Мейгрид! — заметил сэр Эдгар. — Мы столкнулись с ней на дороге во время скачки! — ответил Гейл. — Кажется, вы мило беседовали, пока ехали! — чуть прищурил взгляд Нортон. — Она мила, — улыбнулся в ответ молодой человек. — А я слишком мужчина, чтобы не заметить этот факт! — И что вы знаете о прекрасной леди? — Нортон словно выпытывал Льюиса, при этом явно что-то недоговаривая. — Мы познакомились в салоне мадам Джейн, где леди Грэхем заказывала готовое платье! — Гейл сказал почти правду. Углубляться в подробности знакомства, он не стал, но невольно вспомнил девушку в панталонах с бантиками, что с вызовом смотрела ему в глаза, призывая покинуть примерочную. От этих воспоминаний мужчина улыбнулся. Нортон заметил перемену в лице Советника, хмыкнул. — Во время нашей последней встречи, я забыл кое-что важное! — тихо проговорил Нортон и чуть склонился к Советнику. — Думаю, вас эта новость удивит! — Что еще может меня удивить? — пожал плечами Гейл. — Вы посмотрите внимательнее на леди Грэхем! — попросил его отец и Льюис поднял взор на девушку, что разговаривала с королем. Они видимо, обсуждали бедолагу оленя. Словно почувствовав взгляд Советника, Мейгрид оглянулась на него. — Наша дорогая леди Грэхем на самом деле не является леди Грэхем! — тихо сказал Нортон. — Что? — Льюис впился взглядом в девушку, отчего она удивленно вскинула тонкие брови. — Вы говорите загадками, милорд! — А как вы думаете, почему король приблизил к себе эту леди? — спросил сэр Эдгар. Льюис нахмурился. В тот же миг король велел продолжать охоту. Спустили собак и Его величество помчался дальше, а за ним следом и свита, среди которых теперь находилась и Мей. Нортон дождался, пока полянка опустеет, а затем тронул коленями бока коня, заставив его идти вперед. Льюис поехал рядом, почти стремя в стремя. — Переворот отменяется, — произнес Второй Министр. Это Советника удивило. — Точнее, я выразился неверно, — поправил себя Нортон, — переворот просто откладывается до того самого момента, когда король сделает маленькое, но очень нужное заявление и представит Двору свою дочь! Гейл вздрогнул и остановил коня. — Дочь? — проговорил он. Только теперь мужчина понял то, что пытался ему сказать Министр. Охота ушла далеко вперед, но ни Нортон, ни Льюис не последовали за ней, чтобы нагнать свиту и короля. Они смотрели друг на друга, и в глазах лорда Эдгара светилось превосходство от осознания, что он владеет той информацией, что недоступна была ранее Советнику. — Вы хотите сказать мне, что леди Грэхем на самом деле не дочь Лорда-Хранителя? — спокойно спросил мужчина. — Именно! — улыбнулся Нортон. — Я и сам узнал не так давно, потому и немного поменял свои планы... — Неужели леди Мейгрид незаконнорожденная? — вырвалось у Льюиса. — Как раз наоборот! — ответил Министр. — Наш Виктор в молодости был более импульсивным и свободолюбивым, как оказалось. Несколько дней у меня ушло на то, чтобы раскопать эту тайну. Что-то подслушали мои тени во дворце, что-то нашли подосланные люди, но итог оказался весьма интересен. Еще во времена своей бурной молодости, Виктор влюбился в некую леди из рода Грэхем, оказавшуюся сестрой-близнецом нашего дорогого Лорда-Хранителя. Влюбился до такой степени, что бросил все и женился на леди вопреки запрету своего отца. Результатом этой свадьбы стала маленькая девочка по имени Мейгрид и смерть ее матери, леди Виттории почти сразу же после тяжелых родов. Льюис опустил голову, задумавшись. Теперь, когда он узнал, что эта девушка оказалась принцессой, он многое понял. Стало ясно, зачем так упорно сталкивают Мейгрид и принца Алистера. Вот что имел в виду король, когда попросил Гейла свести свою крестницу! Он с самого начала хотел признать ее и назвать своей дочерью, и таким образом решить проблему с надвигающейся угрозой от короля Фредерика! Быть вассалом — одно, а быть родственником врага — совсем иное. К тому же, кто не знает о почти безумной любви Фредерика к своим родственникам, как далеким, так и близким! Виктор затеял авантюру, но при этом упустил нечто более важное — готовящийся за его спиной переворот. Он настолько погряз в своем стремлении отстоять трон, что не видел происходившего под собственным носом. Как не видит и сейчас, что большая часть его людей, его подданных, уже переметнулись к Нортону. — Что вы задумали? — спросил он прямо, обратившись к Нортону. Министр молчал, ожидая слов своего сына. — Мои планы почти не изменились! — ответил сэр Эдгар. — Изменился только способ достижения, желаемого! — Вы намерены убрать Виктора с пути? — Тише, господин Советник! — чуть пригнулся в седле Нортон. Его глаза сверкнули. — Вы делаете неразумные заключения! — Разве это не правда? — усмехнулся Гейл. Нортон не ответил. — Мы ждем коронации принцессы, — заявил он и добавил, — и вы не станете нам мешать, мистер Льюис! — Это отчего же? — в глазах Гейла вспыхнул вопрос. — Мои люди проводили карету мадам Джейн до портала, а после отправились за ней, — намекнул министр. Лицо Гейла окаменело. — Вы не посмеете! — заявил он. — Когда любовь умирает, остается пустота! — жестко заявил Нортон. — Я больше ничего не испытываю к вашей матушке, хотя, думается мне, вы раньше считали иначе. — Вы позволили мне думать так, милорд! — Потому что мне было это выгодно! — кивнул мужчина. — Теперь вы станете делать то, что я прикажу, господин Советник, иначе единственный человек, которым вы дорожите, пострадает! — Вы негодяй, лорд Эдгар! — Ну, ну! — Нортон рассмеялся и взял в руки поводья. — Я еще докажу обратное, когда признаю вас своим сыном, мой дорогой Советник! Не только король может сделать подобное! А вы, пусть и незаконнорожденный, но мой единственный сын! Гейл стиснул зубы. Кажется, он начал понимать, чего добивается от него отец. — А теперь, раз, как я вижу, вы все поняли, мистер Льюис, может быть, все же нагоним Его Величество и присоединимся к остальным! А то как-то неудобно состоять в свите и отсутствовать, не находите? В этот раз мы мчались по открытой местности. Ветер в лицо, глаза сверкают, лошадь подо мной несется во весь опор, кровь бежит по венам, заставляя в очередной раз понять, как жизнь прекрасна! Я никогда не чувствовала себя такой живой, как в седле, летящая на встречу ветру, свободная словно птица! Гончие гнали тонконогую косулю. С громким лаем закрывали ей доступ к тенистому лесу, чтобы зверь не ушел от охотников. Я видела, как мечется бедное животное, и неожиданно мне стало жаль добычу. Нагнала Виктора. Теперь наши лошади шли вровень. Я увидела, как он поднимает арбалет — стрелять на ходу это редкое мастерство. Не каждый попадет в движущуюся цель, да и косуля не так близко, как хотелось бы для удачного выстрела. Вот король прицелился, взяв цель на острие стрелы. Я вздрогнула и не поняла зачем, направила свою лошадь наперерез жеребцу Его Величества. Секунда и вылетевшая стрела прошла мимо, а несчастная косуля, воспользовавшись ситуацией и оказавшись возле леса, метнулась в чащу, мелькнув коротким хвостиком. Гончие устремились за ней, а я придержала лошадь, заметив, что Виктор остановился. Его взгляд метнулся ко мне. Возбужденно злой, с недобрыми искрами. — Ты это нарочно! — бросил он недовольно, забыв приличия. — Сама не знаю, почему лошадь метнулась в сторону, — я пожала плечами и пригнувшись, похлопала по горячей шее свою кобылку. — Мы виноваты в том, что Его Величество промахнулись, — сообщила лошади и, распрямившись, с вызовом во взгляде уставилась на лицо своего отца. Нас окружила подъехавшая свита. Виктор что-то проговорил, но я не разобрала слов. Король отвернулся от меня и подозвал егерей, а я не сдержала довольной улыбки. — Продолжаем, Ваше Величество? — спросил принц Алистер, удерживая своего норовистого жеребца. — Один промах еще не повод, чтобы огорчаться! — На полном скаку попасть в цель — это почти невероятно! — добавил кто-то из знати. Я отвернулась, понимая, что Виктор непременно попал бы в цель, если бы не мое вмешательство. Король отличный стрелок, и я это знала не понаслышке! Сколько раз, приезжая в имение Грэхема, мы отправлялись вместе на охоту? Я наблюдала, как Его Величество снимал птицу, что парила небе, едва различимая. И на скаку он подстрелил не одного оленя! Бросила взгляд на Алистера, рядом с которым уже находился Карандаш. В руках виконта снова был альбом, и он что-то быстро зарисовывал. Его рука быстро двигалась, создавая набросок. Не удержавшись, я направила кобылу в Байе и удивилась, когда Карандаш не спрятал, по обыкновению свой эскиз.