– Я знаю. Но все равно тачка классная. – Он говорил тихо, и я сидела, прикрыв глаза: меня неудержимо клонило в сон. – Поспи! – услышала я. – Ты, я смотрю, уморилась. – А было от чего? – я приоткрыла один глаз и повернула к нему голову. – Ах, так! – ухмыльнулся он. – Возьму потом твои слова на заметку. Запишу крупными буквами в своем органайзере. И в следующий раз уморю тебя до потери сознания. Тебя такой расклад устраивает? – М-м-м… уже сплю и вижу сладкие сны. Дымчатый рассмеялся. Но вскоре я действительно задремала. Дымчатый вел машину тихо, аккуратно. Иногда от легких толчков я открывала глаза: видела темную дорогу, огни, попадавшиеся навстречу машины, которые светили фарами, как мощными батискафами по дну океана, и снова погружалась в дрему. Когда я в очередной раз открыла глаза, то спросила: – А куда мы, собственно говоря, едем? – Хороший разведчик! Даже ничего и не спросила. Я, обманутый муж, везу тебя в пустыню, чтобы закопать по горло. Как Саида из «Белого солнца пустыни». Помнишь? – Помню. – Тогда не задавай глупых вопросов. – А если по правде? Дымчатый бросил на меня быстрый взгляд. Он оторвал одну руку от руля, а второй, свободной, провел по моим волосам. – Устала? – Немножко. Но ты не ответил на мой вопрос. – В Шарджу. Попытаюсь скрыться там. Если покажется, что что-то не так, двинусь дальше. – А где ты там остановишься? Приедешь и постучишься в первый попавшийся дом? Или направишься прямиком в отель? Он покачал головой. – В отель нельзя. Ни в коем случае. Там меня быстро засекут. Только в частном секторе. У меня есть кое-какие объявления от местных арендаторов жилья. Вот и буду звонить по ним. Авось наткнусь на что-нибудь подходящее. Все равно долго это не продлится. Виза дана на два месяца, и ее срок когда-нибудь кончится. Его рука теперь лежала у меня на плече. – Как ты думаешь, – тихо сказал Дымчатый, – мы прорвемся? У меня сжалось сердце. Никогда он не говорил таким тоном – он всегда был так уверен в себе, так самонадеян, и тут… это тихое, неуверенное: «Мы прорвемся?» – Да, не сомневайся, – ответила я твердым голосом. – Даже не сомневайся. – И сжала его руку. Он положил вторую руку на руль и прибавил скорость. – Кажется, нам придется подтвердить твою уверенность на деле, потому что сзади за нами едут две машины. Я быстро обернулась. Действительно, на приличном расстоянии от нас неслись две машины – два джипа. Черный и белый. Быстро, бесшумно, как гончие, которые взяли след. – Ты думаешь, это за нами? Я ужасно хотела услышать от Дымчатого слова вроде «малыш, это тебе показалось» или «ты что, чокнулась», но муж только сосредоточенно кивнул и беззвучно выругался. – Надо отрываться. – Ясное дело. Вопрос – как? – Газани. – Особо не газанешь. Иначе в тюрьму упекут, если засекут. Это тебе не родные просторы со взяточниками-гаишниками. Сунул и отмазался. Это все-таки другая страна. – Дай карту. – Зачем? – У тебя есть карта? – Где-то была. Здесь я вспомнила, что карта есть у меня в сумочке. Немного порывшись, я нашла ее, сложенную вчетверо, и развернула. – Мы находимся здесь? – ткнула я пальцем в дорогу между Дубаем и Шарджей. – Похоже на то. – А здесь – пустыня. Справа и слева, – говорила я вслух. – Барханы. – Угу. Американские горки. – Дай я сяду за руль. – Чего? – Дай я сяду за руль, – прокричала я уже громче. – Дымчатый! Он отрицательно качнул головой. – Не надо. Я сам. Я обернулась. Расстояние между нами стремительно сокращалось. – Дымчатый, – тихо сказала я, – здесь уже не до понтов и не до мужского лихачества. Как я понимаю, это вопрос жизни и смерти. Я езжу на джипе лучше. Джип – моя машина. И вообще я вожу не хуже тебя, Дымчатый! – я уже плакала от бессилия. Слезы ярости текли по моим щекам. – Не реви! – бросил он. – Пересаживайся. На ходу, мгновенно мы поменялись местами. – Вот так-то лучше, – пробормотала я и нажала на педаль. – Инка, не глупи! – А я всегда была глупой и неразумной, – улыбнулась я, поворачиваясь к мужу. – К тому же плохо воспитанной. Посмотрев в верхнее зеркальце, я увидела, что машины уже почти рядом, и резко вывернула руль вправо. Мы въехали на мягкую песчаную поверхность. – Инка! – охнул Володя. – Ты что? Это пески. Барханы. Мы увязнем здесь. – Не боись, – повернулась я к нему. – Я знаю, что делаю. Я вспомнила, как гонял по барханам Ахмад, и резко вывернула руль. Мы въехали на горку. И начались наши сумасшедшие скачки по пустыне. Машины не отставали от нас. Но я была бесшабашней, смелей, отчаянней. Внезапно я услышала странный глухой звук, и на меня посыпался легкий дождь осколков. – Стреляют, – стиснув зубы, сказал муж. – Стреляют, сволочи. – У тебя есть пистолет? – Есть. – Как ты его провез? – Ты что? Купил здесь у одного барыги. Тайком. Знакомые свели. – Ну, так стреляй! – Попробую. Я приспустила стекло. Дымчатый высунул руку и прицелился. – Высовывайся осторожней, – предупредила я. – Знаю. Не учи, – огрызнулся он. Нервы у нас были на пределе, и я это хорошо понимала.