– Я взял тот кейс, – прошептал мальчишка. – Я подошел к тому мужчине и увидел этот портфель. Я хотел взять его, а потом кому-то сказать, чтобы вызвали милицию. Сам я звонить не мог. Я состою на учете. – За что? – За кражи. У меня мать пьет, а отца нету. Еще сестренка есть, но она – маленькая. Ей пять лет. А денег нету. Вот и… – мальчишка шмыгнул носом. – Ладно. Я не буду ругаться. Ты взял кейс и куда пошел потом? А ты не сочиняешь, что тот мужчина встал и пошел, а? – Не сочиняю. Все как есть, так и говорю. Я побежал, cпрятал портфель, а когда вернулся, то увидел, как он идет. Я испугался – жуть! Я-то думал, что он уже – все. А он идет. Поймал машину и уехал. Все! – шмыгнул носом Денис. – Больше ничего не знаю. – А кейс? – У меня. – Показывай, где его спрятал. Пошли вместе за ним. Денис вприпрыжку пошел к гаражам. Я с трудом поспевала за ним. – Иди потише. Больно прытко скачешь. – А вы… да вы вообще как неслись за мной. Я бегу хорошо. Но вы бежали, как олимпийская чемпионка. Правда-правда. Я усмехнулась. – Не заливай. – Честное слово. То, что Дымчатый жив, меня радовало. Но в каком состоянии он сел в машину и что с ним сейчас? И почему он не отвечает на мои звонки… Тем временем мы пришли к гаражам. – Вот здесь. – Денис подвел меня к старому гаражу с полуприкрытой дверцей. – Хозяин помер, а наследникам сейчас ни до чего. Дочь – в психушке, а сын в Америке. Вот и стоит бесхозный, – пояснил он. Мальчишка нырнул в гараж и вышел оттуда с кейсом. – Вот. Я там ничего не трогал. Честное слово. Я спрятал его, а сам пошел обратно – посмотреть, что и как. Я взяла кейс и прижала его к груди. Родной кейс! Привет от Дымчатого. Денис стоял и переминался с ноги на ногу. – Ладно, – cказала я. – Иди. Насчет того, что видел, никому не распространяйся. Это ни к чему. Здесь серьезные взрослые разборки идут, и тебе лучше не светиться. Понимаешь? – Да что я, маленький, что ли, – обиделся Денис. – Все понимаю. Болтать не стану. Это верняк. – Ну и хорошо. Иди домой. Все. Он помедлил несколько секунд, а потом, резко развернувшись, быстрыми шагами пошел к домам. Я стояла и смотрела ему в спину – оцепенело, крепко прижимая к себе кейс. Затем тряхнула головой и, прислонившись к стене гаража, медленно сползла на землю. Дела – дрянь! Хуже не придумаешь. Дымчатый неизвестно где и непонятно в каком состоянии. Я в полном неведении, что мне делать дальше. Я вцепилась руками в волосы; кейс выпал из рук и лежал на земле рядом со мной. Я слегка дернула себя за волосы. А что, если в кейсе я найду ответы на свои вопросы? И чего я сижу – нужно срочно все просмотреть в нем! Трясущимися руками я открыла кейс и стала перебирать находившиеся в нем бумаги. Какие-то документы, деловые записки – пометки. Органайзер. Я раскрыла его и пролистала. Меня интересовали числа, близкие к сегодняшнему дню. Какие-то совещания-конференции, летучки и задания сотрудникам. Образцовый органайзер образцового руководителя, который ни на секунду не забывает о своей работе. Когда я приблизилась к сегодняшнему дню – стала смотреть более внимательно, боясь пропустить хоть малейшую зацепку или ниточку, которые помогут мне распутать события сегодняшнего дня. В глаза мне бросилась надпись: «Два билета в Дубай. Не забыть предупредить ее». И сегодняшняя дата! Органайзер выпал из моих рук. Я взяла в рот палец и с силой прикусила его. Вот как, значит, все объясняется. Легко и просто. Он укатил с кем-то в Дубай. И плевать на разборки, плевать на убийство Оли Юхневой. Раненный, он взял машину и поехал в аэропорт, чтобы успеть на самолет. Я перетрясла кейс. Билетов не было. Значит, чемодан он отправил в аэропорт заранее, а сам приехал сюда… Мне хотелось выть и кататься по земле. Я сидела и плакала; слезы застывали на холоде, но мне было на это совершенно наплевать. Внутри была страшная опустошенность и вообще не хотелось жить. Я сидела так какое-то время, потом тряхнула волосами и поднялась с земли. Ну нет, так я это не оставлю. Что он себе позволяет?! В конце концов мы не разводились, и я его жена. У меня возникло жгучее желание узнать, кто эта женщина, и потребовать у Дымчатого объяснений. Пусть врет, пусть изворачивается, но пусть хоть что-то объяснит мне в этой дурацкой истории, в которой я ничего не понимала. Надо ехать в Москву!.. И здесь меня осенило: надо спросить у Киры Андреевны. Секретарши обычно в курсе всех дел начальника, в том числе и любовных шашней. Она же наверняка доставала билеты в Дубай и знает имя-фамилию-координаты его шлюшки. Я нажму на Киру, и пусть она мне все выкладывает. Я не представляла, как я буду нажимать на железную Киру Андреевну, но точно знала, что без этой информации от нее не уйду. Господи! Дымчатый! Какой же ты сволочной предатель! Как все мужики, наносишь удар исподтишка – в тот момент, когда этого ждешь меньше всего. Моя память, помимо моей воли, вернулась к первым дням нашего знакомства, хотя сейчас эти воспоминания мне были ни к чему – они только растравливали душу. Но, несмотря ни на что, то жгуче-солнечное лето моментально возникло в моей памяти… Наше знакомство началось самым курортно-банальным образом – ко мне и моей подруге Вале Шапошниковой в парке пристали двое парней. Один – высокий брюнет, другой – шатен, пониже ростом и с сумасшедше-веселым блеском в глазах. – Разрешите познакомиться, девушки, – cказал шатен, преграждая нам путь. – Меня, например, зовут Володя. А вас? – он скользнул по нам взглядом – пристрастно-изучающим. Сначала по Валентине, потом по мне. И сразу все определилось, негласно, но железно-четко. Валентина досталась Андрею – тому высокому брюнету, а я – Володе. Мы шли и болтали – бездумно, легко. Неожиданно Володя взял меня за локоть. – А как насчет купания, а, девушки? Жарища такая, хоть из воды не вылезай. Было уже семь часов вечера, и я хотела сказать, что можно потерпеть до завтра, но неожиданно согласилась. – Да, искупаться не помешало бы. – Ты, как местная, наверное, знаешь укромные местечки, где нам бы никто не помешал. Я окинула его насмешливым взглядом. – Естественно. – Тогда ждем вас на этом же самом месте. Через час. Я помахала ему рукой и помчалась домой. После смерти родителей я жила у тети Лиды. Когда я сказала, что познакомилась с интересным парнем из Москвы, она только тяжело вздохнула. – Ой, Инка! Смотри, москвичи, они все такие – поматросят и бросят. Гляди в оба. Я вспыхнула, но ничего не сказала. Молодой черно-белый кот Граф сидел на земле и смотрел на меня желтыми глазами. – Как день-то провела? – немного помолчав, спросила тетя Лида. – Нормально. Ходила, как всегда, в тир – пострелять. Потренироваться. Через полтора месяца – соревнования по стрельбе. Хотелось бы не сплоховать. Я стянула с веревки сохнувший купальник, кинула его в сумку, зачем-то положила туда черные очки, бутылку питьевой воды и ярко-желтое полотенце. – Все! Я пошла… Парни стояли и ждали нас. Когда мы с Валентиной подошли к ним, Володя сказал: – Мой приятель cтрастный любитель кино – и мечтает сводить девушку в кинотеатр. А я мечтаю искупаться в севастопольской бухте. Так что наши пути расходятся. Андрей с Валей идут в кино, а мы – на море. Возражения есть? Возражений нет. Я не успела опомниться, как мы оказались вдвоем, и мой новый знакомый доверительно шепнул мне: – Зачем нам лишние люди? Я хотел остаться с тобой наедине. Мы пошли в одно из тех мест, где я любила бывать, и там, в маленькой севастопольской бухте, мы страстно целовались, забыв обо всем. И потом, уже ночью, наши тела впечатывались друг в друга – мы не могли насытиться любовью, и наши ласки чередовались с купанием в море. Мы занимались любовью в воде, на берегу, в бухте. Наши руки, тела, губы переплетались, ласкали друг друга, и я чувствовала себя непривычно, cтранно и вместе с тем такой неправдоподобно-счастливой, какой не была никогда раньше. Володя был моим первым мужчиной. И когда с его стороны возникла легкая заминка, я посмотрела ему в глаза и сказала: – Можешь ни о чем не беспокоиться. Все в порядке. На другое утро тетя Лида плакала и ругала меня. Я же отмахивалась и говорила, что я сама отвечаю за свою жизнь. В ответ она говорила, что надерет задницу этому прохвосту, как только земля таких носит, чтобы он сдох и никогда мне больше не попадался на глаза. Я хлопнула дверью и ушла из дома.