– …молодую, в общем-то успешную женщину на ровной дороге при отличной видимости разогнаться почти до трёхсот километров и впечататься в стену? – Андрей сам же и ответил: – Вот и я подумал, что ничего. Дальше просто – начал копать, кто выгоду мог поиметь, раскопал обвиняемого. Тот, ясно – в отказ. – Естественно. – Но скажи мне, зачем потерпевшей было переписывать страховку жизни на постороннего мужчину? Да при таком муже? И вот что я заподозрил. Смотри, она – русская, муж – грузин, горячая кровь. Неужели поверишь, что двадцать лет жили душа в душу? – Да ладно, это нормально. Многие так живут. – Ненормально, но да, согласен, живут так многие. Мнение погибшей узнать было нельзя по понятным причинам. Посторонний же заявлял, что вообще с ней незнаком. Оставалось изучать показания родственников. – Но я их показания перечитывал много раз! – воскликнул зампрокурора. – Там не было ничего, что указывало бы на связь потерпевшей и обвиняемого в прошлом. – Ты их перечитывал, – сказал Андрей, – а я собирал. И смотри, что заметил. Потерпевшая наша – блондинка, глаза – голубые, и муж – голубоглазый блондин, а дочка у них кареглазая! – Ну и что? – спросил зампрокурора. – У меня тоже папа и мама кареглазые, а у меня глаза – серые. – Это не одно и то же. Ещё в школе дети учат. У темноволосых и темноглазых может родиться светлый ребёнок с голубыми глазами, наоборот же – никогда. Потому что у голубоглазых в принципе нет генов этих! Был бы ген – были бы карие глаза у одного из родителей, нет гена – и глаза только голубые, карие лишь от соседа. Ну, я и предположил, что наш посторонний не такой уж и посторонний. Экспертиза подтвердила, – подытожил Андрей. – Типчик то не признался? Под гнётом улик? – Признался, что любовь у них с потерпевшей была в институте. Но клянётся, не знал, что она, беременная от него, за Маглакелидзе вышла. Сокрушался, зачем так она с ним поступила. Но, Андрей Анатольевич, мы же после вас ещё кое-то раскопали! Муж покойной в вещах её нашёл телефон, а там – сообщения. Одно – полученное, и другое отправленное в ответ. Отправлены незадолго до происшествия, утром. Номера, правда, левые, но там однозначно – имя, фамилия! Первое: «Лена бросай своего рогатого и уходи ко мне. Или сдам тебя». Или что-то в этом роде. И ответ: «Барташов проклинаю день когда мы встретились». Пробили – отправлены в день трагедии, так что теперь нам признание барташовское ни к чему. Совокупность, как говорится. По громкоговорителю пригласили участников слушания в зал. Заместитель прокурора занял трибуну обвинителей. – Дай на сообщения взглянуть, – прошептал Андрей, подсев к нему. Судья начала заседание: – Обвиняемый, что можете сказать в свою защиту? Андрей не видел Барташова месяца два. Тот осунулся, постарел и старался не поднимать взгляда. Удивляло, что он до сих пор не признался, интеллигентные люди обычно стремятся очистить совесть. Что Барташов говорил, Андрей не слушал, а просмотрев сообщения, стал перечитывать их, пытаясь понять, что же ему не нравится. Его отвлёк возглас судьи: – Здесь не изба-читальня, господин Барташов! Или решили напоследок невменяемого перед судом разыграть? Обвиняемый, глядя в пол, тихо сказал: – Это наше с Леной любимое стихотворение… было. Мы учились тогда на филфаке. Я двадцать лет ничего не знал. Зачем ты так со мной, Леночка? Андрей взглянул на копии текстов сообщений: «Лена бросай своего рогатого и уходи ко мне, а то сдам тебя», «Барташов проклинаю день когда мы встретились». Заглавные буквы и знаки препинания в обоих посланиях отсутствовали. – Я хотел бы просить премногоуважаемый суд, – заговорил вместо адвоката защиты муж погибшей, – строго наказать этого, прикидывающегося на наших глазах безвинной овцой козла… – Сторона обвинения, попрошу выбирать выражения, – указала судья. – …я не побоюсь этого слова, – продолжил Маглакелидзе, – доведшего мою жену до самоубийства. – Прокурор, – зашептал Андрей, – давай срочно организуй отсрочку до пятницы. Тот посмотрел на него с немым вопросом «Вы с ума не сошли?», но Андрей толкнул в плечо: – Давай делай. Увидишь, премия будет всем. – Уважаемый суд, – вступил зампрокурора, когда слово передали ему, – обвинение просит ещё день на выяснение вновь вскрывшихся обстоятельств. – Что это у вас вдруг выяснилось? – проворчала судья. – И когда? Адвокат обвиняемого, возражений нет? Слушание состоится послезавтра в девять утра. Заседание окончено. – Андрей, ты что, – напустился на него зам, когда они вышли, – собственное дело хочешь развалить? Или ты с указанием явился? Надо было тогда предупредить! – Каким ещё указанием? И почему развалить? Я его улучшить хочу. Ты же материалы вдоль и поперёк изучил? Маглакелидзе сам супругу свою уходил. К пятнице доказательства будут. – Хоть объясни, что за доказательства. Если что, взгреют больше меня! – Улики все в деле, вот и пораскинь мозгами. – Андрей поспешил на парковку. – А мне сейчас некогда, жену в ресторан веду. Алёна уже красовалась в прихожей, крутясь перед зеркалом и фотографируясь, когда он вернулся домой. – Обожаю ходить по ресторанам. Зацени, как моё новое платье подходит к рубину, – она отставила в сторону палец с массивным кольцом. Андрей смерил взглядом подарок тёщи на свадьбу: – А то, которое я подарил три года назад, ни разу ещё не надевала. Царицы носили. Забываю всё время название. – Турмалин, Андрюш. Но два камня, сам понимаешь, перебор, и потом, на твоём такой сложный оттенок. Но я обязательно подберу к нему что-нибудь, надо только заняться. – Алёна надела туфли на каблуках и сделала новый кадр через зеркало. Платье жены было в точности как на подозреваемой из прерванного утреннего сна. Андрей обнял жену и нырнул руками в глубокие проймы, нашёптывая: – Алён, может, ну его, ресторан этот? Алёна вывернулась из объятий и принялась расправлять одежду: – Ты обещал ресторан. И потом, я днём заезжала в Центр семьи, доктор сказала, что сейчас шанс большой, а утром у нас было сколько раз, помнишь, так что вечером лучше не надо. Идём! – Алёна поправила волосы, сделала снимок и показала Андрею: – Посмотри, мы с тобой идеальная пара – красное и белое! – Скорее уж красное и чёрное. – Андрей спрятал руки в карманы брюк, чтобы хоть как-то унять возбуждение. Но Алёна права, раз им нужен ребёнок, приходится сдерживаться. – Расскажи тогда, что с тобой приключилось сегодня такого? – недовольно спросил Андрей, пропуская жену в лифт. – Ты о чём? – Алёна тоже нахмурилась. – Ну, фоторепортажи на твоих бесконечных страничках, – пояснил Андрей. – Какие успехи? Алёна широко улыбнулась: – Не представляешь, на твоей отбивной утренней почти тысяча просмотров! И почти столько же лайков! – Это что, много? – спросил Андрей, когда они вышли на улицу. Занимался весенний вечер, ветерок холодил кожу. – Достаточно. Хотя если честно, половину я сама накрутила. – Для чего? – Андрей скрылся в салоне своего автомобиля и повернул ключ, двигатель бесшумно ожил. Алёна подсела: – Андрей, у меня реальных подруг, я специально считала, штук триста, ну, может, четыреста. Так что где мне взять больше лайков? И потом, что я выкладываю? Еда, конечно, беспроигрышный вариант. Но вот если бы берег моря… Или океанский закат. – Я почему-то всегда думал, что если человек делает что-нибудь стоящее, интерес к нему подогревается сам по себе, – заметил Андрей, выезжая со двора. – Если бы всё было так просто… – Жена вздохнула, взяла телефон и принялась снимать проносящиеся виды города. Безлюдный среди недели ресторан гудел оживлённее, чем обычно. В дальнем углу зала расположилась небольшая компания. Андрею с женой отвели стол неподалеку от входа. Андрей по привычке сел лицом к залу, Алёна ушла в дамскую комнату. За дальним столом прозвучал тост, зазвенели бокалы. Человек, говоривший тост, показался Андрею знакомым, но полумрак ресторана не давал хорошо рассмотреть. Но тут незнакомец поднялся, и за ним, как по команде, поднялся другой из-за соседнего столика. В тусклом свете софитов Андрей узнал Олега с охранником. И Олег бы узнал Андрея, если бы не засмотрелся на Алёну, возвращающуюся в зал. Олег встал возле стола, где сидел Андрей, поджидая, пока она приблизится, и даже подвинул ей стул, сделав вид, что тот мешает ему пройти. Алёна поблагодарила Олега, села, и он пошёл дальше. Проводив его взглядом, Алёна посмотрела на мужа: – Что? – Ничего. – Андрей только сейчас обратил внимание, что платье жены скрывает её не больше кокетливой ночной сорочки. – Алёна, тебе не кажется, что наряд твой уж слишком открыт? Одно дело – снимки в твоём мобильном, совсем другое – реальная жизнь. – Какая ещё, блин, реальная? Мы с тобой не в забегаловке уличной, а в дорогом ресторане! И вокруг нас одни только солидные господа. – Да тут официантов больше, чем господ твоих! – Ты ещё про швейцарца скажи. Он глаза о мою грудь сломал. – Швейцара, – поправил Андрей. – За дуру меня держишь? Знаю я, что швейцара. Какое мне дело до всех этих неудачников. Лучше бы порадовался, что на жене, между прочим, настоящий «Костюм Насьональ» в эксклюзивном, чтобы ты знал, цветовом решении. С последнего показа в Милане. Мне подружка прислала. Я так радовалась, что на меня подошло. – Из Милана? – Андрей осмотрел платье ещё, подумав, что сорочка – она и в Милане – сорочка: – По-моему, коротковато. – Знатока из себя только не корчи – не выйдет. Мать весь мозг вынесла, то не носи, туда не ходи. Ты давай подключайся. – Ладно, ладно, прости. – Андрей щёлкнул пальцами, подзывая официанта, и Алёна разговорилась с тем, узнавая, какое блюдо будет смотреться сегодня особенно выигрышно. Стол быстро накрыли. Жена занялась фотосъёмкой. Андрей, ковыряя вилкой салат, присмотрелся к спутнице Олега. Одета женщина была в нечто тёмное, и было сложно разглядеть в полумраке ещё что-либо. Олег вернулся и сел на место, закрыв обзор полностью. Но уже было ясно, что Диана кривила душой, заявляя, что соперниц у неё нет. Спутницу Олега совсем не волновало, что тот женат. Да и сам Олег, не таясь, целовал её после каждого тоста, так что и он про идеальный брак приукрасил. – И долго мы будем пялиться? – Алёна повысила голос. Андрей не сразу понял, в чём дело. – Думаешь, не вижу, что ты пялишься на тётку за дальним столом? – вспылила жена. – Иди давай ещё на танец её пригласи! Ничего, что жена рядом сидит? – Алён, не кричи, на маму похожей становишься, – негромко заметил Андрей, зная, что сравнение работает безотказно. – Мужчину, что подал тебе стул, помнишь?