И схватившись за голову, Евдокия Николаевна воскликнула: — Боже мой! А что, если в самом деле произошла чудовищная ошибка? Что, если мы подумали на невиновного человека? Женщина очень расстроилась. Ей даже стало плохо с сердцем. И Кира помчалась на кухню в поисках аптечки и лекарства. — Вот, — сосредоточенно капая корвалол в рюмочку с водой, бормотала Леся. — Сначала сами довели человека, теперь лечим. — При чем тут мы? Она сама разволновалась. — Да она бы еще сто лет жила с уверенностью, что драгоценности украли по наводке домработницы. И в могилу бы сошла с этим же убеждением. А что теперь? — Что? — Посмотри на нее, она же вся белая! Легко ли узнать, что твоя сестра не просто мерзавка, которая увела жениха, но еще и воровка. Обокрала собственную семью! И свела в могилу мать и отца. — Этого мы пока не знаем! Однако Евдокия Николаевна оказалась крепче, чем можно было предположить, глядя на ее морщинистую шею и сухенькое тельце. Неожиданно румянец вернулся на ее щеки. Пожилая женщина села, выпрямив спину. — Я должна узнать правду! — твердо произнесла она. — Обязана выяснить все до конца! Если драгоценности нашей семьи до сих пор находятся у Ольги или ее потомков, я должна попытаться изъять их. И в любом случае я попытаюсь восстановить справедливость. Даже если для этого придется ворошить уголовные дела. — Да бог с ними, с драгоценностями, — накапав валерьянки и себе, воскликнула Кира. — Из-за них, похоже, человека убили! — Скажите, а с вашими семейными драгоценностями никаких нехороших историй связано не было? — Их кражи из тайника, о существовании которого знали лишь члены семьи, для вас недостаточно? — Но может быть, в прошлом были еще более драматические истории? Знаете, как с «Великим Моголом» и другими камнями. — У нас в коллекции камней подобного размера не было, — покачала головой Евдокия Николаевна. — И вообще отдельно камней или золота в слитках не было. Только драгоценные ювелирные украшения. — Понятно, — кивнула головой Кира. — А?.. — Хотя подождите! — перебила ее Евдокия Николаевна. — В самом деле, как раз вот с этим браслетом была связана одна история. И она показала на злополучный браслет. — Но это скорей любовная история. — Да? — Да, — кивнула Евдокия Николаевна. — Видите ли, это был последний, так сказать, прощальный подарок, который сделал своей юной фаворитке великий французский король Людовик XIV. — Если не ошибаюсь, его еще звали «король-солнце»? — продемонстрировала Кира знание истории Франции. — Да, это был богом данный Франции король, выбравший себе эмблемой Солнце и потому прозванный в истории за свое великолепие «король-солнце». Он говорил, что король подобен Солнцу — этой единственной планете, дающей всем в равной степени тепло и процветание. Вокруг короля, подобно тому как вокруг Солнца собираются другие планеты, толпился двор. — Он еще построил Версаль, — вставила неугомонная Кира. — Он сделал много прекрасного и полезного для своего государства, — кивнула Евдокия Николаевна. — Этот король был настоящим мужчиной. И поэтому не мог обойтись без женщин. А скупость не была в числе его недостатков. — И что с ней случилось? — С этой девушкой? Ничего особенного. Она получила в подарок от короля массу разных подарков. Земли и замки он ей не дарил, так как девушка никогда не скрывала своего намерения вернуться на родину. Так что своей любимой он дарил ювелирные украшения — кольца, подвески, табакерки и даже столовую посуду. Но это были поистине царские подарки. Уж кем-кем, а, как я уже говорила, скупердяем король не был. — Она была с ним счастлива? — Полагаю, что ей льстило его внимание. К тому же не любить короля было просто невозможно. Любая девушка, а тем более свободная девушка, могла только мечтать о подобной судьбе. — М-да, — протянула Леся. — Нравы в ту пору были совсем иные, — поспешила оправдать неизвестную фаворитку короля Евдокия Николаевна. — Нравы и по сию пору не изменились. Лично я знаю кучу красивых и не очень красивых девушек, которые бы с удовольствием составили счастье короля. — Пусть даже и африканского, — хмыкнула Леся. — Людовик считался одним из самых прекрасных кавалеров своей эпохи! — заступилась за короля Евдокия Николаевна. — Он был незаурядной личностью. Франция и двор во время его правления буквально сверкали! — Да, — согласилась с ней Кира. — А почему вы вообще заговорили о Людовике и его фаворитке? — Да потому, что этой фавориткой и была прародительница нашего рода, — не без торжества сказала Евдокия Николаевна, явно наслаждаясь изумлением подруг. — А вам что, никто об этом не говорил? — Что-то такое мы слышали, — выдавила из себя Леся. — Но мы думали, что это всего лишь слухи! — Досужие домыслы! — Байки! — Нет! — замотала головой Евдокия Николаевна. — Это все чистая правда! Я давно занимаюсь тем, что составляю генеалогическое древо нашего рода. И могу вам сказать, что милость французского короля пошла так далеко, что он облагодетельствовал и безвестного юношу из русского посольства во Франции, который выразил желание жениться на бывшей фаворитке короля. — И тот юноша носил фамилию Ольшанских? — Ольшан, — поправила ее Евдокия Николаевна. — И должность при русском посольстве он занимал самую мизерную. Писарь или что-то в этом роде. Был он из наваррских дворян. Но самого захудалого бедного рода. И должность ему эту сыскали исключительно по протекции его дядюшки, который служил у брата короля конюшим. — И что? — Ольшан согласился жениться на отставной фаворитке, выполнив волю короля. За солидное вознаграждение он с молодой женой должен был покинуть пределы Франции. И никогда ни он, ни его жена не имели права вернуться обратно. — Сурово, — заметила Кира, даже прослезившись от жалости к бедной девушке, которую после короля отдали замуж за какого-то французишку и отправили обратно на родину, пусть даже и с дорогими подарками. — Ничуть, — покачала головой Евдокия Николаевна. — Наша прародительница сама настояла на подобном указе. По ее словам, видеть короля и знать, что отныне они не будут вместе, было для нее хуже смерти. И раз уж так случилось, что король вдоволь насладился ею, а потом полюбил другую, то она сама выбрала возвращение на родину. В Россию. Рассказ был потрясающе захватывающим. Похоже, род Ольшанских пошел от порядочной авантюристки. И это в какой-то мере объясняло поступок Ольги. Как известно, кровь — не вода. И не захочешь, а взыграет. Но при этом рассказ Евдокии Николаевны о своей далекой прародительнице не проливал ни капли света на убийство Кати Гладковой, ставшей ненадолго обладательницей такого знаменитого браслета. И чтобы их визит не был совсем уж пустым, подруги принялись просматривать подготовленные для них документы. — Но откуда этот браслет мог очутиться у Эдика? — время от времени восклицала Евдокия Николаевна, передавая подругам порядком пожелтевшие снимки членов своей семьи. — Не понимаю! Честное слово, не понимаю! И если он раздобыл браслет, то где остальные пропавшие ценности? И почему не сказал о своей находке мне? Как раз это подруги прекрасно могли бы ей растолковать. Они уже достаточно изучили натуру Петеросяна, чтобы сказать: ни с какими родственниками этот тип делиться найденными сокровищами не собирался. Еще чего! — Может быть, это все же случайность? Запомнил с детства эти фотографии, — предположила Кира, — потом увидел похожий браслет. И, сам не осознавая почему, покупает именно его, купил и подарил опальной любовнице. — Да! И он тоже! Как когда-то Людовик подарил вашей прабабке при расставании! Но Евдокия Николаевна отнеслась к этой версии прохладно. — Таких совпадений не бывает! — заявила она. — То есть что касается браслета, то он в самом деле частенько становился причиной личных драм. — Да? — Например, я его получила в подарок на свое тридцатилетие, — тихо произнесла Евдокия Николаевна. — Вы знаете, что произошло потом. А ведь этот день казался мне тогда самым счастливым в моей жизни. Боже мой, как же я ошибалась. — А что с браслетом? — С браслетом? До этого он принадлежал нашей матери. И мы с Машей и Олей клянчили у нее этот браслет поносить по очереди. Несмотря на печальную славу браслета, Евдокии Николаевне явно хотелось его вернуть. Может быть, из честолюбия, чтобы фамильная реликвия находилась там, где ей и положено быть. Или из сентиментальных воспоминаний. Ведь как ни крути, а браслет был подарен именно ей. — Я хочу найти Сергея и Ольгу! — внезапно и очень решительно произнесла женщина. — И выяснить у них, что им известно о семейной коллекции! И посмотрев на подруг, она спросила: — Надеюсь, вы мне поможете? Девушки лишь молча кивнули. Для них вопрос заключался в другом. Кто кому будет помогать? Они Евдокии Николаевне? Или, наоборот, она — им? Глава 15