Глава 1 Наконец-то, можно даже сказать, в кои-то веки Кира решила побаловать себя, любимую. И что из этого вышло, спрашивается? А ничего хорошего. Все произошло именно так, как и следовало ожидать, как сказал бы по этому поводу бедный маленький, печальный ослик Иа-Иа из известной сказки. Но вообще-то баловать себя Кира начала с парикмахерской — решила привести в божеский вид свою сильно заросшую шевелюру, освежить маникюр и сделать легкую чистку и массаж лица. Казалось бы, что тут особенного? Сотни, тысячи, да что там — миллионы женщин ежедневно посещают салоны красоты, и ничего экстраординарного с ними не происходит. Максимум, не тот локон отрежут или тщательно отобранный из множества флакончиков цвет лака все же не устроит в итоге капризницу. Ну, еще прыщами может на следующий день физиономию осыпать или аллергия какая-нибудь возникнет на элитную новинку косметологии, которую вам заботливо предложили в салоне. Так ведь это же пустяки! Верно? Верно! Конечно, кто-то может не согласиться. Для кого-то и прыщ на носу или лбу может стать поводом для трагедии. Но все равно от прыщей не умирают, да и средства борьбы с аллергией продаются в каждой аптеке. Так что салон красоты был и остается для каждой современной женщины самым проверенным средством против житейских стрессов и невзгод. И оставалось тайной великой, почему же с Кирой это золотое правило не сработало. То есть если говорить честно, то сначала все шло замечательно — славно и даже весело. Прямо у входа в салон впорхнувшую туда Киру с максимальным радушием встретила ее добрая знакомая Стася. Стася работала здесь уже больше года. Всех знала, имела свою постоянную клиентуру, а еще — тщательно скрываемую от всех мечту. И только Кира, с которой они вместе ходили в школу, даже сидели за одной партой, знала об этой потаенной мечте. Стася страстно мечтала выйти замуж за миллионера. Ну, пусть не совсем за миллионера, но уж, во всяком случае, за олигарха. Разницы между двумя этими понятиями Стася не делала, а Кира ее не поправляла. Так как сильно сомневалась, что миллионеры и олигархи сподобятся заглянуть в «Саломею» — весьма посредственный салон красоты, главное достоинство которого заключалось в том, что он стоял рядом с домом, где жили Кира и Стася. — Не придут сюда твои олигархи! Разве что их совсем уж лохматость замучает, — откровенно заявила подруге Кира. — И не надейся даже, что кто-то из этих богатеев, увидя тебя тут с ножницами, вдруг ни с того ни с сего воспылает к тебе дикой страстью и женится, прямо не вылезая из твоего кресла. И Кира покосилась на тщедушную Стаську. Полное ее имя было Станислава, но никто и никогда так не величал ее. Глупо звать Станиславой щупленького воробышка и вообще заморыша. Расти Стаська перестала примерно классе этак в седьмом. И с тех пор ее рост — метр пятьдесят с кепкой и в прыжке и фигура — гладильная доска завидует — ни капли не изменились. Волосы у Стаськи были рыжие, но не того сочного, созревающего на солнце каштана, как у Киры, а блеклые, как молоденькая морковка. Да и торчали они на ее голове смешными косицами, задорно и чуточку настороженно. Почему Стаська, проводящая все свое время с ножницами в руках, не удосуживалась подстричь, уложить или хотя бы просто перекрасить свои волосенки в более приемлемый и привлекательный для окружающих мужчин, в том числе и для олигархов, цвет, оставалось для Киры вечной загадкой. Может быть, Стаська из корпоративного принципа придерживалась того неписаного правила, что сапожник просто обязан быть без сапог? Но ведь Стасины товарки щеголяли модными и порой очень даже стильными стрижками. И были очень ими и самими собой довольны. А вот Стася — нет! И при этом еще на что-то надеялась! Фантазерка! — Много ты понимаешь, — заявила подруге обиженная Стася. — Если хочешь знать, для настоящей любви преград быть не может! — Да и работаешь ты в женском зале! — упорно стояла на своем Кира, но тут же прикусила язык. Стасю, которая в этот момент как раз занесла ножницы над Кириной рыжей головой, покрытой густыми непослушными кудрями, лучше было не сердить. Так что свою следующую реплику Кира произнесла уже после того, как со стрижкой и укладкой было покончено и ее собственные волосы приобрели удивительную эластичность и блеск благодаря пенкам, гелям и бальзамам, которыми Стаська их щедро обработала. — И поскольку работаешь ты в женском зале, то миллионер сюда в любом случае не заглянет, — удовлетворенно поправляя упавшую ей на глаз упругую прядку, сказала Кира. — Разве что за своей уже приобретенной женой, у которой явилась блажь заглянуть в ваш салончик. Стаська уже открыла рот, чтобы произнести достойную отповедь, но не успела. В этот момент в салон ворвалась девушка, от которой за версту несло деньгами, мужем или папой-миллионером. Одним словом, какой-то нездешней сказочной жизнью — с белоснежными океанскими яхтами, роскошными тусовками и туфлями за пятьсот долларов за пару. А жить такая девушка могла только в квартире, фотографии которых — с роскошным дизайном и громадными светлыми кожаными креслами в холле — охотно печатают гламурные журналы. Но первая фраза, которую произнесла сказочная девушка, прозвучала грубой прозой жизни: — Где тут у вас туалет? Стаська машинально мотнула головой в сторону подсобных помещений салона. — Прямо и налево, белая дверь, — выдавила она из себя через силу. Не поблагодарив, незнакомка кинулась в указанном направлении, оставив после себя сложный сладковато-пряный аромат настоящей французской «Шанель № 5». Кира со Стаськой, раскрыв рты, проводили широко распахнутыми глазами неожиданную гостью до места назначения. — Видела? — неожиданно дрогнувшим голосом спросила у подруги Стаська, когда красавица со шлейфом из распущенных светлых волос и дорогих духов скрылась за дверями дамской комнаты. — Видела, — сглотнув комок в горле, кивнула Кира. — Слушай, откуда такая цаца тут взялась? Их изумление легко можно было понять. Салон красоты «Саломея» находился на задворках станции метро «Звездная». Поблизости отродясь не было ни дорогих магазинов, ни ресторанов, ни прочих мест, куда бы могла отправиться незнакомка в своем струящемся платье из золотого шелка с обильными вставками из кристаллов «Сваровски». Это было платье для светской вечеринки, ресторана, любовного свидания, наконец. Но никак не для похода в стригальню средней руки. Подруги выглянули на улицу. Но вопреки их ожиданиям там не был припаркован ни «Бентли», ни «Ягуар», ни даже просто «Мерседес». Собственно говоря, кроме парочки ржавых машинок отечественного производства, там вообще ничего не стояло. — Но не на них же она приехала! — изумилась еще больше Стаська. Кира пожала плечами. К этому времени ее руками уже завладела освободившаяся маникюрша. Она только что вернулась после обеденного перерыва, была в превосходном настроении, тоже хорошо знала Киру и потому вознамерилась выложить ей события своей личной жизни за весь тот период, что они не виделись. Уже на второй минуте Кира, поняв, что та вещает ей про какого-то Лешу, который в постели выдает такой высший класс, что прямо дух захватывает, перестала следить за речью маникюрши. Во избежание разрыва сердца от приступа острой зависти. У самой Киры секса не было уже так давно, что и вспоминать не хотелось. Но не рассказывать же об этом всем окружающим? Того и гляди, жалеть начнут. А нет ничего опасней людской жалости. От нее рукой подать до жалости к самой себе, обиженной. А там и депрессия уже за ближайшим углом прячется. Поэтому Кира полностью отключила слух, задумавшись о своем. — Ой! — воскликнула она, почувствовав внезапную резкую боль в руке. Очнувшись, Кира обнаружила на своем указательном пальце царапину, а маникюршу — в состоянии глубокого транса. Но внимание ее было привлечено вовсе не к пострадавшей клиентке. Кира подняла глаза и увидела все ту же золотисто-струящуюся незнакомку. Видимо, она уже закончила свои дела в дамской комнате и теперь собиралась в той же стремительной манере покинуть салон красоты. Но тут у нее случилась заминка. Тонкий ремешок ее маленькой белоснежной сумочки крепился золотой застежкой в виде лотоса. А она то ли расстегнулась, то ли сломалась, но в результате ремешок повис, сумочка упала и раскрылась. А по полу раскатились всякие дамские мелочи, которыми обычно забиты женские сумки. Помада, блеск для губ, тени, крохотный флакончик духов, какие-то золотые украшения, которые красотка намеревалась нацепить на себя позднее или, напротив, недавно с себя сняла, потому что сочла их лишними. Еще тут были визитки, и именно они доставили больше всего хлопот служащим «Саломеи», которые кинулись помогать золотоволосой красавице собирать с пола ее имущество. — Спасибо! — небрежно, словно с рождения привыкла к тому, что весь мир всегда готов броситься к ее обутым в лодочки из белоснежной замши ножкам, произнесла красавица и упорхнула прочь. — Мерси баку! Именно так и сказала! Кошмарно акая. Мало-помалу все в салоне успокоились. Мастерицы вернулись к своим делам и клиенткам. — Видела? — жарко прошептала Кире маникюрша, промокая кровь на ее пальце ваткой, смоченной перекисью. — Видела, как она одета? А причесана? Боже мой! Да на такое золотое руно, которое было на голове у этой девицы, должно было пойти килограмма два чужих волос! — Думаешь? — усомнилась Кира, которая почему-то решила, что волосы у красавицы свои — родные. — Уверена! — кивнула маникюрша, на голове которой храбро топорщились три пера: темно-бордовый, черный и нежно-розовый. — Не зря я тут в этом салоне кручусь с утра до ночи. Уж в разных женских хитростях, поверь мне, я понимаю побольше многих. Волосы у этой красотки не свои. — Парик? — удивилась Кира. — Нарастила небось! И, положив Кирины руки в ванночку со специальным раствором, чтобы кожа на них размягчилась и разгладилась, маникюрша принялась азартно восклицать: — Господи! Вот это жизнь! Ой, Кира, мне бы хоть на пару часов пожить бы той жизнью! Вот это я понимаю! А какие у этой девицы должны быть мужчины! Кира! Ты меня вообще слышишь? Небось они все у нее сплошь в смокингах и фраках. Прямо с утра напяливают да так до ночи и ходят! Господи, а я все со своим Лешкой вожусь! А он, я уж тебе, Кира, коли у нас с тобой вдруг такой откровенный разговор зашел, скажу. Женат он! И ребенок у него имеется! А денег нет ни черта! Один секс у него на уме! А куда он с этим сексом? Одного-то младенца как прокормить не знает! Но Кира уже не слушала болтовню маникюрши. В ее голове билась неясная тревога. Порвавшийся ремешок на сумке красавицы был из натуральной белоснежной замши. Из такой же замши были и туфельки. В них хорошо ходить по подиуму, по широкой ковровой дорожке от лимузина до входа в элитный ночной клуб. Или уж на худой конец по кафелю. Но никак не по городским улицам. Там белоснежная замша в один миг впитала бы в себя пыль и грязь. И никогда не была бы уж столь изумительно белоснежной. — Значит, ее кто-то должен был привезти, — пробормотала себе под нос Кира. — Чтобы она могла сходить тут в туалет. — Чего? — подала голос маникюрша, которая расслышала только последнюю фразу клиентки. — В туалет тебе надо? Так иди! Я уже все закончила! — Да? — удивилась Кира и взглянула на свои руки. Они были безупречны. Даже царапину удалось замаскировать. И ее не было видно. А сами ноготки сверкали жемчужно-розовым блеском. Именно таким, как тон нового Кириного блеска для губ от ее любимой фирмы Loreal. В общем, Кира решила выбросить из головы златовласку и наслаждаться своей собственной неотразимостью. — Если ты в туалет хотела, то поторопись! — снова услышала она голос маникюрши. — Сейчас Стаська тебя на маску поведет. А это полчаса, не меньше. Или терпеть будешь? Терпеть Кира не собиралась и потому поцокала на своих каблучках в дамскую комнату. В «Саломее» она была достаточно просторной. И чтобы женщины могли видеть себя, преображенных, в полный рост, тут висело большое зеркало. Кира покрутилась перед ним и нашла, что она очень даже ничего. Может быть, и не полный «гламур», но максимально близко к тому. Туфли у Киры были черепаховой расцветки, лакированные и жутко неудобные. Но об этом Кира помалкивала. И вообще старалась не вспоминать, что к вечеру у нее на ногах образуются жуткие мозоли. Ну и что с того? Зато эти туфли идеально подходили к ее сумочке. Словно бы их в одном месте шили. А ведь туфли Кира купила в далекой Турции и не в самом дешевом магазине, а сумочку у цыганки, которая торговала своим товаром с открытого лотка прямо у метро. Сумочка тоже была крайне неудобной. Из нее поминутно все вываливалось, если вообще что-то помещалось. Но Кира, как настоящая женщина, готова была ради красоты и не на такие жертвы. Сейчас она решила снять чулки на ажурных резинках, которые купила вчера вечером и сегодня с утра — не смогла устоять — нацепила. К тому же она полагала, что в чулках туфли будут не так натирать ей ноги. Пустые надежды! Тем более что по сравнению с утром на улице изрядно потеплело, кондиционера в «Саломее» не было, и Кира поняла, что чулками она на сегодня в полной мере насладилась. Сняв их, Кира принялась запихивать бежевые комочки в свою сумочку. Разумеется, те не хотели туда помещаться, а когда все же влезли, то сумочка не захотела закрываться. Кира даже вспотела от усилий. Да еще тут снаружи в дверь заколотилась Стаська. — Кира, ты маску делать будешь или уже передумала? Там косметичка уже все развела, разложила, теперь злится. У нее все сохнет! — Иду я! — отозвалась Кира, которой как раз в этот момент удалось застегнуть замок на своей сумочке. — Иду! — Что ты тут делала? — заглянула в туалет любопытная Стаська. — Ничего! Вещи собирала. — А что это там валяется? — Где? — Вон там! — показала рукой на пол возле умывального столика Стаська. — Потеряла? Кира была уверена, что ничего не теряла. Но тем не менее подняла бумажку, лежащую под столиком. Очень уж она, эта бумажка, была симпатичной. Даже издалека так и переливалась перламутром. Еще на ней посверкивали вытисненные золотом какие-то буквы. Тоже очень красивые. И картинка — два пухлых купидончика с луками и стрелами. — Смотри, голографическая печать, — с уважением произнесла Стаська. — Похоже, это какое-то приглашение. Теперь Кира взглянула на найденную бумажку повнимательней. Там было написано, что господин Петеросян приглашает на праздник по случаю своего бракосочетания с некоей Людмилой Аркашиной госпожу Екатерину Гладкову. Приглашение было выписано на два лица. И праздник, насколько понимала Кира, должен был состояться прямо сегодня вечером. — Начало в шесть часов! — прошептала Стаська, которая стояла рядом с Кирой, и, посмотрев на свои наручные часики, добавила: — Это уже через три часа!