— Ты не хочешь отвечать на вопросы о себе, да? Она тряхнула головой. — Ясно. Умно. Ты не знаешь, отличаюсь ли я от других чужаков-моряков с корабля, и было бы позором для такой женщины легко всем доверять, — он кряхтел, пытаясь раскрыть устрицу. — Дай, — она протянула руку. Что она собиралась делать с устрицей? Если Манус не смог ее открыть, то и хрупкая девочка не сможет. Он с интересом отдал устрицу. Сирша провела пальцами по краям. Она не тянула, не рвала, только напевала, гладя ракушку. Она приоткрылась, и Сирша быстро потянула за створки. И он мог съесть устрицу. — Удобный трюк. — Не трюк, — ответила она и отдала ему нежное мясо. — Океан дает, нужно лишь попросить. Сколько раз он так говорил? Манус отклонил голову, соленая устрица скользнула по его горлу. Это был его любимый деликатес, хотя многие моряки такое и не пробовали. Еще один повод, по которому он думал, что она не раскрывала правду о себе. Устрица? Свежая рыба? Золотое блюдце? — Ты спасла меня от крушения, да? Она отвела взгляд. — Можно говорить. Я знаю, что это была ты. Я помню. — Воспоминания странные. Может, я тебе лишь приснилась. — Нет. Я не забыл бы такие глаза. Ты вытащила меня из бездны на этот остров, а потом принесла еду. Кто ты? Она снова не ответила. Она смотрела на волны, набегающие к пальцам ее ног, и молчала. — Артуро ты бы понравилась, — пробормотал он. — Он сказал бы, что я получил, что заслуживаю. — Кто? — Друг, — боль сдавила его грудь, он хорошо знал такую боль. Потери терпеть не становилось проще, просто он становился черствым. Он потер грудь. — Мертв, видимо. Он был на корабле со мной. Жаль. У него были жена и только родившийся ребенок. — Ребенок? — прошептала она. — Это так печально. — Это жизнь моряка. Мы все знаем риск нашей работы. — Ваши жизни такие хрупкие. — У всех так. Человек может умереть от пореза ладони, кашля, укуса пчелы. Так почему не пожить интересно? Нет гарантий, как быстро оборвется жизнь. — Я не очень тебя понимаю, — ответила она. Она сжала пальцы ног на песке. — Если ты всегда попадаешь в приключения на корабле, не боясь боли или сложностей, как ты бережешь свою жизнь? — Я забочусь об опыте, приключениях и о том, что я видел то, что никто не видел. — А ты видел? — Я видел то, от чего твое сердце забилось бы быстрее. Странных существ, которых не должно существовать. Такие далекие земли, что люди там выглядят иначе. Я привозил шкуры зверей, что выше меня, а их когти размером с мою ладонь. Ее рот приоткрылся, она смотрела на него. — Каково это? — Плавать на корабле? — Нет. Отправляться, куда хочешь и когда хочешь. — Печально слышать от тебя такое, моя жемчужина, — он дал еще устрицу с просьбой открыть ее. — Есть мужчины, которые думают, что женщины не должны путешествовать. Они хотят держать женщин под пяткой, так сказать, не давать им повидать мир. Я это знаю, да и ты, видимо, тоже. Она погладила ракушку, кусая губу. — Зачем они так делают? — Думаю, некоторые так ощущают власть. Если они ограничат знания женщин, то, по их мнению, будут управлять ими. Но они забывают важное. — Что же? — Женщины всегда выше. У вас есть то, чего мы хотим, и мы все сделаем ради этого. Сирша застыла, устрица нежно коснулась ее пальца. Она бросила на него взгляд. — Чего же хотят мужчины? — О, вопрос с подвохом. Я не должен на него отвечать. — Почему? — Мы одни на острове посреди океана, и хоть мне нравится думать, что я хороший, это не так. — Ты кажешься хорошим. — Есть разница между хорошим и терпеливым. Он видел, что ее пульс трепетал на шее. Это манило его как песнь сирены. Она была заинтересована не меньше него. — Мне нужно идти, — выпалила она, поднялась на ноги, поднимая брызги воды и песка. — Куда? — Подальше! Он вскочил, но не дал себе коснуться ее. — Ты вернешься? Сирша застыла спиной к нему. — Вряд ли я смогу держаться в стороне. Эти слова он и хотел услышать. Улыбаясь, он сжал кулак и заставил себя не идти за ней. — Хорошо. Ступай. Она побежала по песку и пропала из виду, наверное, отправилась к неизвестному дому внутри острова. Манус облизнул губы. — Терпеливый, — буркнул он. — Я такой лжец. * * * — Сирша! Где твои мысли сегодня? Ее сестры окружили Сиршу, тянули ее за пряди волос. Ее семья в последнее время не давала ей покоя. Их сестра часто пропадала, предпочитала быть одной. Почему теперь им казалось это странным? Она застонала и помотала головой. — Я с вами. — Нет. Мы минутами с тобой говорили, а ты смотрела на камень! — Может, мне не была интересна тема. — Тебе всегда нравились киты. Что изменилось? — Ничего, — Сирша поплыла по небольшой пещере, которую они делили. — Чего вы такие настырные сегодня? — Почему ты злишься? — захихикала ее старшая сестра. — Из-за того, что отец решил выдать тебя замуж? Еще одна сестра прижала ладонь к щеке.