— С ним все хорошо. Пулю извлекли. Кость целая, но повреждены мышечные ткани. Ему повезло, что пуля не задела бедренную артерию. Сейчас он в реанимации. Мы наблюдаем за его состоянием, хотя незачем наблюдать. Все у него хорошо. Парень крепкий. Завтра переведем в обычную палату и через несколько дней отправим домой. Но надо наблюдаться у врача и строго выполнять все рекомендации. Огнестрельные ранения очень долго заживают. Алина кивнула. — Нет, к нему нельзя, — ответил он на ее немой вопрос. — Даже подкупить меня не получится. Алина вздрогнула, когда кто-то открыл дверь. Вошел Андрей и удивился, когда увидел ее. — Я же просил, — удивленно произнес он. — Я бы все равно не заснула. — Если вы к Павлу, то он сейчас спит, — сказал врач Андрею. — Я к Игнатьеву пришел. Врач отвел взгляд и сказал: — Только на одну минутку и вы выходите оттуда. Наденьте бахилы и обработайте руки антисептиком. Запрещается притрагиваться к чему-либо. К больному не подходите. Выключите мобильные телефоны и другие гаджеты. Они могут вызывать помехи в работе медицинского оборудования. Сказав это, он поднялся с места и повел их в отделение реанимации. Они надели бахилы и прошли через двойные двери. — Сюда посторонним вообще нельзя заходить. Помните правила поведения здесь, — напомнил им врач и встал позади них. Алина увидела его и замерла на месте. Роман спал и выглядел умиротворенным. Его грудь поднималась и отпускалась в такт дыханию. Он лежал обнаженный и по пояс был накрыт простыней. Она заметила, что он не был подключен к аппаратам, и мысленно обрадовалась этому. — Он еще под действием лекарств. Проснется через час, — тихо проговорил врач Андрею. Алине до боли хотелось побыть с ним рядом и просто притронуться к нему. — Алина, я отвезу вас домой, — сказал Андрей. — Завтра приедем. — Завтра с утра переведем его в палату к вашему Павлу. Пускай познакомятся. — Они знают друг друга, — сказал Андрей и вывел Алину из реанимации. — Игнатьев тоже из ваших? — спросил врач. — К сожалению, нет. Из него получился бы отличный полицейский. Когда врач вернулся в свой кабинет, Алина остановилась и сказала: — Я никуда не поеду, Андрей. Езжайте сами. Я остаюсь здесь. — Алина не глупите. Вы ему ничем не поможете. Отдохнете дома, а утром вдоволь пообщаетесь с ним. Ну не будете же вы ночевать здесь на лавочке. Она понимала, что он прав, но ей так не хотелось уходить. — Алина, пойдемте. Главное, что его жизни ничего не угрожает. За ним наблюдают врачи. Она кивнула и сдержала очередные подступающие слезы. Андрей посадил ее в автомобиль и довез до дома. Было почти три часа ночи, когда она открыла дверь и вошла в квартиру. Андрей проследил за тем, чтобы она из квартиры помахала ему рукой, и тронулся с места. Он вытащил телефон и позвонил Кузнецову. — Он в порядке, — сказал Андрей, когда его брат ответил на звонок. — Правда, мне отдых нужен самому. Я за последние три дня нормально не сплю. Уже начинаю плохо соображать. Ты выяснил, откуда он узнал, что Игнатьев с девушкой прибудут в гараж? — Выяснил. За ними следил тот самый сотрудник ДПС Витальев Антон, который передал информацию про Игнатьева Матвею. Он подслушал их разговор, когда те садились в автомобиль и через сообщение отправил Белову. Мы проверили его телефон. Все подтвердилось. — Теперь то мы можем выдохнуть? — спросил Андрей и остановился на светофоре. — Я должен вернуться домой. Жена угрожает по телефону разводом. — Езжай и отдохни. А я еще поработаю здесь. Завтра утром Барина этапируют в СИЗО. Хочу поговорить с ним напоследок. Следователь отключил телефон и посмотрел на часы. Те бессовестно показывали три часа ночи и пятнадцать минут. Он поднялся с места, усталой походкой вышел в коридор и двинулся в сторону лестницы. Преодолев ее, Кузнецов прошел мимо дежурного полицейского к изолятору временного содержания. Там тоже сидел один из сотрудников с телефоном в руке. Увидев следователя, он спрятал его и поднялся с места. — Хочу поговорить с ним без свидетелей, — тихо проговорил Кузнецов. Дежурный молча кивнул и оставил их. Следователь перевел взгляд на камеру и увидел Барина, который лежал на спине, подложив руки под голову. — Арсений Владимирович, — произнес Кузнецов. — Остались несколько вопросов. По тому, как Барин напрягся, он понял, что тот услышал его. — Я ответил на все ваши вопросы, — почти неслышно проговорил Барин. — Я еще раз повторяю вам, что не знаю ничего о фотографии трупа. — Об этом мы уже узнали у Белова и знаем, где он закопан. Завтра утром поедем откапывать. После этих слов Барин вскочил с места, подбежал к решеткам и схватил железные прутья обеими руками. Следователь сделал шаг назад и ждал, что он скажет. — Хочешь знать, за что он поплатился своей жизнью? — спросил он с багровым от гнева лицом. — Он убил моего сына! Они оба поняли, что он сознался в еще одном преступлении. — Он же погиб в автокатастрофе, — проговорил следователь, зная, что это неправда. — Это вы, безмозглые, так думаете! Почему вы быстро закрыли дело?! Вы не расследовали его как полагается! Барин прислонился головой к решеткам. Кузнецов понимал, что тот сдерживает себя, чтобы не зарыдать. Отдышавшись немного, он продолжил спокойным голосом: — Ему было всего лишь двадцать шесть лет… — Арсений Владимирович, если его убили, как вы говорите, то, что стало причиной? — спросил следователь и отошел еще на шаг назад. Барин, нахмурившись, уставился на него. — Ваша преступная деятельность, — ответил следователь на свой же вопрос. — Когда я вышел на вас, то просмотрел то самое дело со смертельным исходом, и изучил его. Все следы вели к вашим конкурентам. Что вы там не поделили, я не знаю. Вам лучше знать, — он замолчал на несколько секунд. — Как бы сейчас жестоко это не звучало, но ваш сын умер из-за вас. Я думаю, что эта мысль прокрадывалась к вам, но вы его упорно отгоняли от себя. Вашего сына мне действительно жаль. Я сам отец и прекрасно вас понимаю. Просто признайте, что вы тому виной. Барин ничего не ответил и вернулся на свое место. Следователь подошел к решеткам и сказал: — Арсений Владимирович, мы все выяснили, кроме одного. Барин повернулся к нему. — Почему вы приказали Белову убить вашу супругу? — Этого я вам никогда не скажу, — грустно улыбнулся он. — Вы еще долго будете засыпать с этой мыслью в голове. — Эта мысль исчезнет из моей головы, когда вы отправитесь в колонию. Может быть, увидимся в зале суда, когда начнется слушание вашего дела, — сказал напоследок следователь, развернулся и вышел в тот момент, когда вернулся дежурный полицейский и занял свое место. Глава двенадцатая и Эпилог Роман открыл глаза и уставился на что-то белое. Через секунду, когда его нос уловил запах лекарств, он понял, что это был потолок больницы. Роман повернул голову и посмотрел на медсестру. — Как вы себя чувствуете? — услышал он. — Отлично, — хрипло ответил Роман. — Только в туалет хочу. — Мы сейчас принесем вам судно… — Только попробуйте, — пригрозил он тихо. — Я сам в состоянии дойти до унитаза. — Вас прооперировали ночью. Не думаю, что это хорошая идея. Да и швы могут разойтись… Она замолкла, когда поняла, что он и не собирается ее слушать. Роман осторожно сел и понял, что чувствует себя хорошо. Он обмотался одеялом, осторожно встал с кровати и опустил взгляд на место ранения. На ногу был приклеен небольшой белый пластырь, вокруг которого были следы от йода. Роман встретился с недоуменным взглядом медсестры и двинулся мимо нее. — Куда идти? — спросил он. — Выходите из реанимации и войдите в палату напротив. Это самый ближайший туалет на этом этаже. Я просто буду идти за вами и подожду вас в коридоре. Но если врач вас заметит, то я предупреждала. Роман махнул рукой и зашел в туалет. Он побыл там несколько минут и вернулся в реанимацию. Следом вошел врач и отчитал его за безумную выходку. — Я чувствую себя хорошо, — проговорил он сквозь зубы. — Через час переведем вас в палату. Сильно не радуйтесь тому, что вам не больно ходить. Когда прекратится действие обезболивающего лекарства, то почувствуйте всю прелесть заживления огнестрельного ранения. В первые несколько дней вы будете хромать, но затем все пройдет. Консультация невролога обязательна. Лекарства я назначил. Врач дал медсестре необходимые указания и ушел. Медсестра сделала ему укол, поставила капельницу и оставила его одного. Роман повернул голову к окну и увидел кроны деревьев, над которыми сгустились тучи. По ощущениям он понял, что сейчас было примерно десять часов утра. Ему не хватало его телефона, но он точно помнил, что тот остался в руках у Алины, когда его увозила скорая помощь. Он также помнил ее лицо, когда она увидела его с ранением у стены. Тогда он точно понял, что Алине он точно небезразличен. Интересно, сообщила ли она сестре и Максиму? Скорее всего, нет, если они еще не ворвались сюда. Значит, Алина поступила правильно тем, что не побеспокоила их ночью.