К сожалению, этот вид фейри считался не умнее попугаев. Раньше их использовали в качестве живых светильников: заточали в хрустальные шары, зачаровывали магией, чтобы не умерли от голода и тоски, — а потом продавали богатым леди в качестве игрушки. Получался шарик с живыми огоньками. Настоящее развлечение. У нас с Далией были подобные, но свой я разбила и ни капли не жалела. Хорошо, что король запретил производство этих светильников. — Ми, — пискнула в ответ пикси и старательно застрекотала крылышками. Чем больше она усердствовала, тем ярче светилась. Благодаря ей, я разглядела несколько бархатных нарядов, жестяные кружки и парочку карнавальных костюмов.. Над головой вновь что-то грохнуло, затем раздался громкий смех. Слышимость под неустойчивыми деревянными досками оказалась прекрасная. Сначалу я подумала, что меня притащили в какое-нибудь подпольное казино или паб. Но следом до моих ушей долетел девичий визг, и мне стало не по себе. Хуже, чем место сосредоточения пьяниц — бордель. Настоящая дыра, где городские бездельники, скучающие лорды и партовые матросы собирались в одной комнате ради красот ночных бабочек. У меня не осталось сомнений, когда музыка прервалась на чьи-то сладострастные стоны. Такие же звуки раздавались из палаток солдат, которые приводили сомнительного вида девиц в лагерь. Помнится, один из капитанов первого отряда, оказывающий мне знаки внимания, как раз попался на любви к продажным женщинам. Я зашла проверить ранение, а у него на коленях сидела полуголая девица в безобразно коротком платье. Не то чтобы мне было очень обидно, но неприятно. Ухаживал капитан Лофер красиво. Только с честью вышла беда. Пикси еще разочек-другой облетела меня по кругу и замерла над моими запястьями. Ее внимание сосредоточилось на стигнах, которые горели даже в темноте. Стоило нелюди приблизиться, они вспыхнули алым, и я зашипела от боли. Краска въелась в кожу сильнее, практически разъедая ее на глазах от любого магического воздействия. — Ми! — возмутилась она. — Согласна с тобой, — устало пробормотала я и оперлась о стену позади себя. Шансы на спасение таяли. Зачем сковывать мага цепями, если можно нанести ему на руки специальные печати? Стигны — отвратительная вещь, когда их используют для удержания заложника. Их рисовали на телах магов специальными красками, которая впитывала в себя заклятие, сковывающее дар. При попытке использовать его, волшебник пронзала невыносимая боль. Прикусив губу, я задумалась. Руки и ноги у меня оказались свободны. Только я не знала, где находилось место моего заключения. Бордель не строили близко к центру. Значит, что? Трущобы? Рваться напролом через толпу пьяных мужчин и безобразно воспитанных женщин недостойно леди. По-хорошему следовало дождаться помощи, а пока сидеть тихо, как крысюк, и не напоминать о себе лишний раз. У моих похитителей имелся сдерживающий амулет с радиусом действия в несколько матров. Даже без стигн далеко не уйдешь. — Ну-ка, — поманила я пальцем неугомонный огонек, — иди сюда. Пикси вновь защебетала. Толку от ее болтовни не было, потому я осторожно поднялась на ноги и огляделась. Подвал или подсобное помещение. Не очень большое, перегруженное всяким хламом и без окон. Дважды плохо. Из возможного оружия подходили только разломанные ножки, какие-то палки и стулья. Одну из деревяшек я почти подняла, но быстро передумала. При наклоне закружилась голову, потемнело в глазах и заныли руки. Тяжелая доска была сдвинута в сторону, а я взяла округлую ножку от стула. — Когда мы выберемся, полетишь к Терлаку, — сказала я пикси и начала аккуратно пробираться к двери. На голову посыпался мусор, деревянные перекрытия задрожали при очередном шутливом падении какого-то весельчака. Тьфу, мужчины! — Ми-ми? — озадачилась пикси. Ну да, она же не знала, кто такой Терлак. — Ладно, — вздохнула я, — на месте разберемся. Помощь — это хорошо. Но не тогда, когда на кону твоя свобода. Ждать МакГиннеса или полицию я не собиралась по двум причинам: нет смысла полагаться на мужчин и не факт, что выживу. Иллюзий по поводу своего положения я не питала. Преступники показали лица, поделились планами. Они прекрасно понимали: едва я окажусь вне стен борделя — сразу отправлюсь к констеблям. А тот, кто их нанял, вряд ли станет помогать им в случае ареста. Рана на затылке отозвалась тупой болью. Там, где я ударилась головой в момент сопротивления. Ушло несколько драгоценных секунду на борьбу с обмороком, когда за дверью послышались голоса. Замерев, я покосилась на тонкую полоску света в замочной скважине. Достаточно широкой, чтобы подойти и заглянуть в нее. — Долго еще? Мне не нужны проблемы с полицией, — послышался чей-то грудной голос. Явно женский. Стараясь не шуметь, я аккуратно присела и плотнее прижалась к двери, вдыхая слабый аромат ели. Люди за дверью тихо переговаривались, толком разобрать разговор никак не получалось. Да еще пикси настойчиво дергала мое ухо, желая, чтобы с ней поиграли. — Тихо! — шикнула я и отмахнулась от назойливой нелюди. — Из-за тебя нас поймают. Кажется, она поняла и теперь только недовольно отсвечивала голубоватым огоньком. А я затаила дыхание, прижимаясь крепче к двери, чтобы расслышать хоть что-то. — Хорошо, что я не пустила вас в подвалы! Весь эль бы мне выжрали и девочек попортили. А у меня приличное заведение, между прочим, — огрызнулась дама. Наверное, хозяйка борделя. — Ну Берта, чего ты, — засюсюкал с ней один из мужчин. Тощий такой, даже через щель просматривалась необычайная худоба. Грязная рубаха висела мешком, и штаны подпоясаны на два раза. Шрам, кажется. — Ко мне пожаловал лэрд Монтгомери. А вы чуть не увели его любимую Фиалку, — продолжала шипеть Берта, но уже без прежней злобы. Кто такой лэрд Монтгомери я знала чисто условно. Если, конечно, речь шла об одном из членов конклава Шангрии. Но то, как тепло отзывалась хозяйка борделя об этом мужчине, говорило о многом. В ее голосе промелькнули нотки неприкрытого восторга. — Мы же не знали, что та цыпочка с большими дыньками любимица твоего щедрого лордика, — обиженно ответил второй голос. Его я вспомнила сразу. У него отсутствовало два передних зубы и волосы были седыми. — Клайв дело говорит, — буркнул Шрам. — Мне подсобка нужна. Сейчас народ напьется, потом начнет мебель крушить. А мне, знаешь ли, понадобятся дополнительные стулья! — Да зачем они народу. Лучше прямо на полу расстелить пару красоток… Удар пощечины отозвался приятным теплом в душе. Правильно, Берта, так их. Вновь послышался неразборчивый бубнеж, после чего Клайв проворчал: — Да поняли мы, чего руки распускать. Щас босс вернется, только разрешит по высокородной цыпе вопрос. — Как бы вас потом ни порешили, — фыркнула напоследок Берта. В отверствии мелькнул край юбки. — Чтобы утром никого из вас в моем заведении не было! Стук каблуков заглушил хохот. Я почувствовала, как задрожали пальцы, и мысленно приказала себе успокоиться. Но волнение передалось пикси. Она опять замельтешила перед глазами. И пока я ее ловила, появился третий член банды. Широкоплечий, высокий мужчина по прозвищу Козырек. Не засуетись охранники за дверью, я бы о его присутствии не узнала. Схватив пикси за маленькую ножку, я быстро сунула ее в лиф платья. — Нафига пацана-то привел? — возмутился не то Шрам, не то Клайв. — Узнать, как там наша дамочка, — ухмыльнулся Козырек в ответ, и я распахнула глаза от удивления. Вперед протолкнули сопротивляющегося Акселя. Выглядел мальчик хуже, чем в нашу первую встречу. Скулу украшал свежий кровоподтек, губа вздулась от удара. И это только то, что мне увидеть через дырку. Я не сомневалась в том, что под одеждой юного воришки прятались и другие раны. — А че он так может? — удивился Клайв, заставив меня насторожиться. В смысле «узнать»? Мальчик телепат? Кожу защекотали тонкие крылышки. Из-за шелковой ткани показалась крохотная головка. Пикси не выдержала, взобралась мне на плечо, а потом сиганула с него в замочную скважину. Я не успела ничего сделать, только схватить пальцами воздух. Наглая нелюдь оказалась по ту сторону двери. — Ты куда?! Вернись! — со страхом прошептала я. Почему-то без надоедливой пикси стало совсем неуютно. Естественное, нелюдь меня не услышала. — Он и не такое может, да малой? — хохотнул Козырек и наклонился к молчаливому Акселю. Я отшатнулась от двери, побоявшись, что главарь заметит меня. Немного сдвинувшись, вновь аккуратно прижалась к замочной скважине. Пока я искала удачный угол обзора, Козырек подтолкнул Акселя вперед. — Она жива? Аксель подошел ближе и закрыл глаза, замерев на несколько долгих мгновений. А я крепче сжала свое импровизированное оружие. Ладони взмокли. Особенно когда у уха воришки застрекотала пикси. — Да, — пробормотал он. — Очнулась? Ужас сковал все тело. Радужка глаз у Акселя стала ярче, приобрела насыщенный изумрудный оттенок. Меня окружил знакомый шепот. Словно сквозняк остановился, чтобы оболтать со мной. Такие же эмоции появились у меня, когда я воочию увидела магию Эйлы. — Ми! Ми! Ми! — громко запищала пикси. — Прихлопните кто-нибудь эту пакость! — рявкнул Козырек. Послышалось ворчание, затем оглушительный шлепок, и все стихло. Сердце в груди сжалось, а воздух в легких закончился. Мне казалось, что Аксель видит меня сквозь дверь. Глупость, конечно. Но он точно слышал мое дыхание и бешеный пульс, поскольку кровь бежала по венам с невероятной скоростью. — Чего застыл? — буркнул Шрам. — Отвечай! — Простите, — послышался тихий голос Акселя. — Пикси отвлекла. Нет, все в порядке. Она без сознания, пульс ровный. Очередной удар отозвался гулом в голове. Поднявшись на ноги, я отошла в сторону и прижалась к стене. Крепко стиснула ножку стула, раз за разом прогоняя в памяти чужой голос, так неожиданно прозвучавший у самого уха. «Отойди». — Открывай, Клайв, — последовал короткий приказ, и скрип поворачиваемого ключа разорвал напряженную тишину. Глава 50