1. - Помогите! Пожалуйста, помогите мне! - Что случилось? - Меня избивает муж! Он грозится зарезать меня! Я закрылась на кухне, но боюсь, что он выломает дверь! - Адрес! Я быстро называю адрес. Потом открываю окно на тот случай, если мужу, всё-таки, удастся выломать дверь и добраться до меня. Третий этаж. Но я хотя бы смогу позвать на помощь, привлечь внимание. За дверями воцаряется тишина. Может, успокоился и уснул? Я прислушиваюсь, чтобы услышать хотя бы шорох. И тут в дверь ударяет кулак. - Открывай, русская шлюха! Сегодня я точно с тобой поквитаюсь. Я сжимаюсь в отверстие между стеной и холодильником. Все, мне конец. Но тут я слышу звонок в дверь. Леон не открывает, также затих. Звонок повторяется, а потом слышны и настойчивые удары в дверь ногами. Это полиция. Наконец. Ещё поживу, значит. В следующую секунду раздается стук в дверь кухни. Вежливый, но настойчивый. Я подхожу и поворачиваю ключ в замке, открываю дверь. Ну, ни хера себе! - вырывается у меня. Передо мной стоит ни много ни мало Аполлон. Только в аккуратной полицейской форме синего цвета. Рубашка плотно обтягивает рельефную грудь моего спасителя. Короткие рукава открывают сильные накачанные руки, по которым пульсируют дорожки вен. Большие пальцы - в шлевках форменных брюк. Мои глаза опускаются ниже. И кто придумал такую форму для стражей порядка? Или она ему просто мала в некоторых местах? О, ужас, о чем я думаю. Он же полицейский! Настоящий. Но глядя на него сейчас, я вспоминаю, что секса у меня не было уже года два. С того самого момента, как я приехала сюда. А этот Аполлон в полицейской форме – просто ходячий секс. Похоже, мой взгляд слишком красноречив, потому что я вижу, как по красивому арийскому лицу скользит улыбка. - Добрый вечер, Вы звонили насчёт домашнего насилия? - спрашивает полицейский. А голос. Сразу обдает жаром. Блять, он точно не снимался в немецкой порнушке? Я встряхиваю головой и возвращаюсь в свою горькую реальность. - Да, - голос охрип то ли от страха, то ли от близости полицейского, я откашливаюсь и произношу уже более привычным для слуха голосом, - я звонила. Мой муж Леон, он там, - я показываю рукой в дверной проем. - Да, мой коллега уже общается с ним, - говорит Аполлон, не сводя с меня глаз. Какой-то тяжёлый у него взгляд. Я судорожно поправляю полы халата. Господи, я и забыла, что стою перед ним в одном коротеньком халатике. Босиком. Он быстро окидывает меня взглядом, но сразу же возвращает взгляд наверх, на мое лицо. - Так, что у Вас произошло, фрау…? Можно Ваши документы? - У меня документы в сумочке, в коридоре. Можно я возьму ее? - спрашиваю я. - Да, конечно, - он немного отодвигается от двери и даёт мне возможность пройти. Я прохожу совсем близко от него и меня обдает резким древесно-ментоловым ароматом. Он ещё и пахнет, так что голова начинает кружиться! Хватаю свою сумку и возвращаюсь назад. Подаю ему свое временное удостоверение. - Хорошо, - говорит он и пытается произнести мое имя, - Вар… Вар… Ра… - Можно просто Варя, - говорю я. Хотя это совсем не просто. - Варья? - произносит он. - Хуй с тобой, - бурчу я себе под нос. Все равно он меня не понимает. Чёртовы басурмане. Пока ни одному не удавалось правильно произнести мое имя. - Да, пусть будет Варья, - говорю я уже громче. Он почему-то усмехается. - Так, что тут произошло? - Мой муж Леон угрожал зарезать меня. - Это тоже он? - спрашивает он, бросая взгляд на кровоподтёк у меня на щеке. Я киваю. 2. Полицейский достает какие-то бумаги и начинает оформлять их. Списывает мои данные с удостоверения личности. Задаёт какие-то вопросы. Я отвечаю. А сама мысленно уже раздела его и так и вижу его кубики на животе и мышцы спины. А руки? Господи, какие же у него сильные, должно быть, руки. И как же тяжело, наверное, под ним. Тогда уж лучше на нем. Так, Крайнова, все, угомонись, пока тебе не предъявили обвинение в нападении на полицейского. Внизу живота сводит судорогой и я плотнее сжимаю бёдра. Хочу просто в душ. Снять напряжение хотя бы так. Это он меня так доводит? - Господи, ну, и мужик, - невольно вырывается у меня. Ну и похуй, все равно он меня не понимает. И в этом какая-никакая, а прелесть жизни в чужой стране. Я могу говорить то, что думаю. И улыбаться, делая вид, что говорю то, что от меня хотят услышать. - Простите? - поднимает голову от бумаг Аполлон в форме. Черт, всё-таки, сказала слишком громко. - Нет-нет, ничего, - улыбаюсь я в ответ, - это я о своем. Он пронзительно смотрит на меня и мне кажется или он на самом деле чуть улыбается одним уголком губ? Да нет, мне уже все мерещится. Полицейский возвращается к бумагам. - Так, - спустя минуту говорит он и встаёт из-за стола, - у Леона будет запрет на вход в это помещение и запрет приближаться к Вам ближе, чем на двести метров. Подпишите здесь. Он подаёт мне ручку. Я наклоняюсь, чтобы подписать заявление и моя голова оказывается прямо на уровне его паха. Непроизвольно взгляд скользит по тугой ширинке. Ну, и форма. Это я не о ширинке, конечно же, а о форме одежды. Блять, срочно в душ! Я нетерпеливо подаю полицейскому подписанное заявление. Он берет его и неожиданно проводит большим пальцем по моей ссадине на щеке. Свежий кровоподтёк от этого касания отдается почему-то не болью, а приятной негой, которая растекается по всему моему изголодавшемуся телу. Господи, так меня повело от обычного касания пальцем чужого мужика. С этим надо что-то делать. Ещё год долбанного воздержания! Надеюсь, у меня не помутнеет рассудок за это время. Полицейский тем временем давно уже убрал свой палец с моей щеки, собрал бумаги и направился к выходу. В коридоре его ждали другой полицейксий и мой муж. - Куда вы его? - вырвалось у меня. - За двести метров от Вас, - ответил второй полицейский. - Леон, ты же знаешь, чем грозит нарушение запрета на приближение к даме и жилищу? - теперь он обратился к моему мужу. Тот нехотя кивнул и зло зыркнул на меня. - Пошли, - слегка подтолкнул его к выходу Аполлон и кивнул мне на прощание.