Он оглядел вестибюль. Том пристроился на корточках рядом с Алисой, которую они сразу усадили на диван. Что-то ей тихонько нашептывал, прикасался к одной из ее туфелек, заглядывал в лицо. Это хорошо. И Том хороший. Клай все больше радовался тому, что наткнулся на Тома Маккорта… или что Том Маккорт наткнулся на него. Проводная связь, вероятно, не таила в себе опасности. Оставалось только понять, достаточно ли велика была эта вероятность. Он в некотором смысле продолжал нести ответственность за жену, а если уж дело касалось Джонни, так тут насчет ответственности двух мнений быть не могло. Даже мысли о Джонни несли в себе опасность. Всякий раз, когда на ум приходил мальчик, Клай чувствовал в себе крысу-панику, готовую вырваться из хлипкой клетки, в которой сидела, и начать рвать все, до чего сможет добраться своими маленькими острыми зубками. Если бы он знал наверняка, что с Джонни и Шарон все в порядке, тогда сумел бы удержать крысу в клетке и подумать о том, что делать дальше. Однако любая глупость с его стороны могла привести к тому, что он не смог бы никому помочь. Собственно, мог навредить и тем людям, которые сейчас находились рядом. Подумав об этом, Клай позвал портье. Когда из кабинета не ответили, позвал вновь. С тем же результатом. Тогда сказал: «Я знаю, что вы слышите меня, мистер Рикарди. Если вы заставите меня зайти к вам и привести вас сюда, я могу рассердиться. Могу рассердиться так сильно, что у меня возникнет желание вышвырнуть вас на улицу». — Вы не можете этого сделать, — строгим, мрачным голосом ответил мистер Рикарди. — Вы — гость нашего отеля. Клай подумал о том, что сейчас самое время повторить слова Тома, произнесенные на улице, у дверей отеля: «Времена переменились». Но что-то заставило его просто промолчать. — Чего вам? — наконец откликнулся мистер Рикарди. Голос стал еще более мрачным. Над головой что-то грохнуло, словно кто-то свалил что-то из мебели. Скажем, буфет. На этот раз даже девушка подняла голову. Клай подумал, что услышал сдавленный крик, может, вопль боли, но ни крик, ни вопль больше не повторились. А что у них на втором этаже? Не ресторан, он помнил, что ему сказали (сам мистер Рикарди и сказал, когда Клай регистрировался в отеле), что ресторана в отеле нет, но кафе «Метрополь» в соседнем доме. Конференц-залы, подумал он. Точно, конференц-залы с индейскими названиями. — Чего вам? — повторил вопрос мистер Рикарди. Мрачности в голосе все прибавлялось. — Вы пытались кому-нибудь позвонить после того, как все это началось? — Ну разумеется! — ответил мистер Рикарди. Подошел к двери между кабинетом и пятачком за регистрационной стойкой с ячейками, мониторами камер наблюдения и компьютерами. С негодованием посмотрел на Клая. — Завыли сирены пожарной сигнализации… я их отключил. Дорис сказала, что горела корзинка для мусора на третьем этаже… и я позвонил пожарным, чтобы сказать, что сюда никого присылать не нужно. Так линия была занята. Занята, можете вы такое себе представить! — Вы, должно быть, очень расстроились, — ввернул Том. Лицо мистера Рикарди впервые смягчилось. — Я позвонил в полицию, когда снаружи… вы знаете… все покатилось под гору. — Да, — кивнул Клай. «Покатиться под гору», что ж, так тоже можно охарактеризовать случившееся. — Вы дозвонились? — Мужчина велел мне освободить линию и положил трубку, — ответил мистер Рикарди. В голос вновь прокралось негодование. — Когда я позвонил снова… после того, как этот безумец выскочил из лифта и убил Франклина… мне ответила женщина. Она сказала… — голос мистера Рикарди задрожал, и Клай увидел первые слезы, побежавшие по глубоким бороздам, идущим от крыльев носа портье, — …сказала… — Что? — спросил Том, в голосе слышалось сочувствие. — Что она сказала, мистер Рикарди? — Она сказала, если Франклин мертв, а мужчина, который его убил, убежал, тогда у меня нет проблем. Именно она посоветовала мне запереть входную дверь. Также сказала, чтобы я вызвал кабины на первый этаж, а потом отключил лифты. Я так и сделал. Клай и Том переглянулись, обменявшись безмолвной мыслью: Хорошая идея. Клай вдруг очень живо представил себе мух, попавших в ловушку между закрытым окном и сетчатым экраном, яростно жужжащих, но лишенных возможности вырваться наружу. Эта «картинка» определенно имела отношение к грохоту, который время от времени раздавался над головами. Он задался вопросом, сколько пройдет времени, прежде чем громобой или громобои, находящиеся наверху, найдут лестницу. — А потом она положила трубку. После этого я позвонил моей жене в Милтон. — Вы до нее дозвонились? — Клаю требовалась полная ясность. — Она была очень испугана. Просила меня приехать домой. Я сказал, что мне посоветовали не выходить на улицу и запереть двери. Посоветовали в полиции. И я велел ей сделать то же самое. Запереть двери и не высовываться. Она молила меня приехать домой. Сказала, что с улицы доносятся выстрелы, а где-то рядом что-то взорвалось. Сказала, что видела голого мужчину, бегущего через двор Бензиков. Бензики — наши соседи. — Да, да. — Том говорил все тем же мягким, успокаивающим голосом. Клай промолчал. Он стыдился той злости, которую вызывал у него мистер Рикарди, но и Том тоже злился на портье. — Она сказала, что голый мужчина, кажется… кажется, она сказала, кажется… нес тело… м-м-м… голого ребенка. Но, возможно, это была кукла. Она вновь принялась умолять меня покинуть отель и приехать домой. Клай узнал все, что требовалось. Проводная связь опасности в себе не таила. Мистер Рикарди был в шоке, но определенно не рехнулся. Клай положил руку на трубку. Мистер Рикарди положил руку на руку Клая, прежде чем он эту трубку снял. Пальцы у мистера Рикарди были длинные, бледные, холодные. Мистер Рикарди еще не закончил. Мистер Рикарди требовал, чтобы его дослушали. — Она назвала меня сукиным сыном и бросила трубку. Я знал, что она злится на меня, и понимал за что. Но полиция велела мне запереть двери и никуда не уходить. Полиция велела мне не появляться на улице. Полиция. Власти. Клай кивнул. — Власти, само собой. — Вы приехали на подземке? — спросил мистер Рикарди. — Я всегда пользуюсь подземкой. Станция в двух кварталах от отеля. Очень удобно. — Только не сегодня, — ответил Том. — После того, что мы недавно видели, меня не заставить спуститься под землю под страхом смерти. Мистер Рикарди с жадным интересом, какой иной раз проявляют на похоронах, посмотрел на Клая. — Вы видели? Клай вновь кивнул. — Вам лучше оставаться здесь. — Он произносил эти слова, зная, что сам хочет добраться до дома и увидеть мальчика. Шарон, разумеется, тоже, но прежде всего мальчика. Зная, что никому и ничему не позволит остановить его, за исключением смерти. Необходимость вернуться давила на него, набрасывала тень на все его мысли. — Гораздо лучше. — Он снял трубку и нажал на кнопку «9», чтобы выйти в город. Не ожидал, что услышит непрерывный гудок, но услышал. Набрал «1», потом «207», код штата Мэн, затем «692», код зоны, охватывающей Кент-Понд и соседние городки. Набрал три из четырех последних цифр, уже практически добрался до дома, о котором по-прежнему думал как о своем, когда набор прервали три далеких коротких гудка. А потом в трубке послышался записанный на пленку женский голос: «Мы очень сожалеем, но все линии заняты. Пожалуйста, позвоните позже». Голос сменили частые короткие гудки: какое-то автоматическое устройство в Мэне оборвало связь… если голос робота доносился оттуда. Клай уронил трубку на плечо, словно она вдруг налилась свинцом. Потом положил на рычаг. 13 Том сказал ему, что он — безумец, если хочет уйти. Во-первых, указал он, в «Атлантик-авеню инн» они в относительной безопасности, учитывая, что лифты отключены, кабины на первом этаже, а дверь на лестницу заблокирована. Находилась дверь в коротком коридорчике за лифтовыми шахтами, а заблокировали они ее, завалив коридорчик коробками и чемоданами из комнаты хранения багажа. Если бы какой-то экстраординарный силач попытался открыть дверь с противоположной стороны, ему удалось бы только сдвинуть эту кучу к противоположной стене, создав зазор примерно в шесть дюймов. Слишком маленький, чтобы пролезть. Во-вторых, хаос в городе, за пределами их маленького убежища, только нарастал. Снаружи постоянно доносились вой сирен различных сигнализаций, крики, вопли, рев автомобильных двигателей, иногда в вестибюле пахло дымом, но ветерок дым этот по большей части уносил. Пока уносил, подумал Клай, но вслух ничего говорить не стал, не хотел еще больше пугать девушку. Продолжали греметь и взрывы, не по одному, а, можно сказать, залпами. Один раздался совсем близко, и они все пригнулись в уверенности, что большое окно разлетится вдребезги. Не разлетелось, но после этого взрыва они перебрались в кабинет мистера Рикарди. Третья причина, названная Томом в подтверждение того что Клай — безумец, если хочет покинуть относительную безопасность «Атлантик-авеню инн», состояла в следующем — часы показывали четверть шестого. День катился к вечеру. Том утверждал, что попытка покинуть Бостон в темноте — бредовая идея. — Взгляни туда. — Он указал на маленькое окно кабинета мистера Рикарди, выходящее на Эссекс-стрит. Проезжую часть перекрыли брошенные автомобили. Тело, правда, они видели только одно. Молодой женщины в джинсах и свитере «Ред сокс». Женщина лежала на тротуаре лицом вниз, раскинув руки, словно умерла, пытаясь уплыть. «ВЕЙРИТЕК»[25], — прочитал он на свитере. — Ты считаешь, что сможешь уехать на автомобиле? Если так, советую тебе подумать еще раз. — Он прав, — подал голос мистер Рикарди. В сумраке кабинета, он сидел за столом, сложив руки на узкой груди. — Вы же поставили автомобиль в гараж на Тэмуорт-стрит. Я сомневаюсь, что вам удастся даже добыть ключи. Клай, который уже смирился с тем, что автомобиль потерян безвозвратно, открыл рот, чтобы сказать, что не собирается уезжать на автомобиле (во всяком случае, от отеля), когда над головой громыхнуло, на этот раз с такой силой, что задрожал потолок. Грохот сопровождался едва слышным звоном бьющейся посуды. Алиса Максвелл, которая сидела на стуле по другую сторону стола мистера Рикарди, нервно вскинула глаза к потолку и, похоже, еще глубже ушла в себя. — Что у вас наверху? — спросил Том. — Зал ирокезов, — ответил мистер Рикарди. — Самый большой из наших трех конференц-залов, мы используем его как склад. Держим там столы, стулья, аудио- и видеооборудование. — Он помолчал. — Хотя ресторана у нас нет, иногда мы устраиваем «шведский стол» на коктейль-пати, если клиентам требуется такая услуга. Когда наверху грохнуло в последний раз… Он не договорил, но, по мнению Клая, нужды в этом не было. Когда над головой грохнуло в последний раз, в Зале ирокезов перевернули тележку, доверху заставленную посудой, тогда как раньше безумец, который метался по залу, переворачивал пустые тележки, столы и стулья. Жужжал на втором этаже, как муха, попавшая в ловушку между закрытым окном и сетчатым экраном. Чтобы найти выход, мозгов не хватало, он мог только бегать и громить, бегать и громить. Внезапно заговорила Алиса, впервые за последние чуть ли не полчаса. И впервые с момента их встречи заговорила сама, не в ответ на обращение к ней: — Вы что-то сказали насчет какой-то Дорис. — Дорис Гутиэррес, — закивал мистер Рикарди. — Старшая горничная. Прекрасная работница. Возможно, лучшая из всех. Когда я в последний раз говорил с ней, она была на третьем этаже. — У нее был?.. — Последнего слова Алиса не произнесла. Заменила его жестом, который стал таким же знакомым, как указательный палец, подносимый к губам: просьбы помолчать. Алиса подняла правую руку к лицу, так, что большой палец коснулся мочки уха, а мизинец оказался повыше уголка рта. — Нет, — строго ответил мистер Рикарди. — Сотрудники должны оставлять их в своих шкафчиках в раздевалке, когда приходят на работу. При первом нарушении их предупреждают. Второе может привести к увольнению. Я говорю им об этом при приеме на работу. — Одно тощее плечо приподнялось и опустилось, пожатие плеч получилось половинчатым. — Это политика администрации, не моя. — Она бы пошла на второй этаж, чтобы разобраться с причиной шума? — спросила Алиса. — Вероятно, — ответил мистер Рикарди. — Не могу этого знать. Мне известно лишь одно: последний раз я говорил с ней, когда она позвонила с третьего этажа, чтобы сказать, что потушила огонь в корзинке для мусора. По пейджеру она не отвечает. Я дважды посылал ей сообщения. Клай не хотел говорить вслух: «Видите, здесь тоже небезопасно», — поэтому посмотрел мимо Алисы на Тома, пытаясь взглядом донести до него эту мысль. — Сколько, по-вашему, людей на верхних этажах? — спросил Том. — Не могу знать. — А если прикинуть? — Немного. Если говорить о горничных, то скорее всего одна Дорис. Дневная смена уходит в три часа, вечерняя приходит в шесть. — Мистер Рикарди поджал губы. — Пародия на экономию. Экономической мерой это назвать нельзя, потому что результата нет. Что же касается гостей… Он задумался. — После полудня у нас затишье, просто штиль. Гости, которые приехали вчера вечером, уже, разумеется, выписались, расчетный час в «Атлантик-авеню инн» — двенадцать ноль-ноль… Те, кто заезжает сегодня, начали бы регистрироваться в четыре часа, в обычный день. А нынче у нас день очень даже необычный. Гости, которые остаются на несколько дней, обычно приезжают в Бостон по делам. Как, полагаю, приехали вы, мистер Риддл. Клай кивнул, не стал поправлять мистера Рикарди, который никак не мог правильно произнести его фамилию. — К середине дня люди, приехавшие в Бостон по делам, обычно уходят, чтобы ими и заняться. Поэтому, как вы понимаете, днем в отеле практически никого нет. Словно опровергая его слова, над головами опять что-то грохнуло, послышался звон разбиваемой посуды и едва различимое звериное рычание. Они посмотрели вверх. — Клай, послушай, — Том повернулся к нему, — если этот парень найдет лестницу… Не знаю, способны ли эти люди думать, но… — Судя по тому, что мы видели на улице, — ответил Клай, — неправильно даже называть их людьми. Я вот представляю этого парня наверху мухой, попавшей в ловушку между окном и сетчатым экраном. Муха, попавшая в такую ловушку, может выбраться, если найдет дырку… и этот парень может найти лестницу, но, если и найдет, думаю, лишь благодаря случаю. — А когда спустится вниз и обнаружит, что дверь в вестибюль заблокирована, воспользуется дверью запасного выхода, которая ведет в проулок, — с удивительной для него живостью внес свою лепту мистер Рикарди. — Мы услышим сигнал тревоги, он раздастся, если кто-то отодвинет засов, и узнаем, что этот тип ушел. Одним психом у нас станет меньше. Где-то на юге от отеля взорвалось что-то большое, и они вздрогнули. Клай решил, что теперь знает, какой была жизнь в Бейруте 1980-х годах. — Я пытаюсь донести до вас один важный момент, — сказал он. — Я так не думаю, — покачал головой Том. — Ты все равно уйдешь, потому что тревожишься о жене и сыне. И пытаешься убедить нас, потому что тебе нужна компания. От раздражения Клай шумно выдохнул. — Конечно, мне нужна компания, но уговорить вас пойти со мной я стараюсь не по этой причине. Запах дыма все сильнее, а когда в последний раз вы слышали пожарную сирену?