Вместо того, чтобы, наконец, подойти ко мне, Стас как будто специально отходит кдереву напротив меня. Стоим и смотрим друг на друга сверлящим взглядом, а потом резко, не сговариваясь, одновременно делаем шаг, чтобы в следующее мгновение слиться в голодном поцелуе. Когда его язык коснулся моего, я в очередной раз поплыла. Наслаждалась этим поцелуем, жадно втягивая воздух, и как можно сильнее обнимала Сафронова, лихорадочно зарываясь дрожащими руками в его мокрые от дождя волосы. Сейчас у меня снова ощущение, что это не поцелуй, а способ наказать друг друга за потерянный год. Это обоюдное «наказание», не имеющее ничего общего с тем, что было тогда на кухне. Это скорее обоюдный голод. Да, точно. Сейчас мне хочется его сожрать. Чувствую себя самым настоящим животным. Прижимаюсь к нему сильнее, целую с неописуемой жадностью, позволяя его языку делать все, что хочется. Но в какой-то момент Стас резко отстраняется, вызывая во мне неконтролируемый вздох разочарования. - Что не так? – растерянно шепчу я, осознавая, что это его излюбленный вопрос. - Все так, Алька, все так, - повторяет Стас. Неожиданно Сафронов подхватывает меня на руки, заставляя оплести его торс ногами, и несет куда-то вглубь леса. Сначала из меня вырывается смешок, а потом я как голодная самка начинаю покрывать его лицо короткими поцелуями. Я была так поглощена этим занятием, что не заметила, когда Стас стянул с меня толстовку, и как я оказалась на траве, лежащая на этой самой толстовке. И если бы не редкие капли дождя, я бы точно сказала, что все это нереально. Стас стягивает с себя всю одежду и кидает рядом. Наклоняется ко мне, чтобы с невероятной скоростью стянуть с меня джинсы и джемпер, который сразу же подкладывает мне под голову. Тянусь к застежке лифчика, чтобы поскорее снять лишний на данном этапе элемент одежды и почувствовать Сафронова своей кожей, но Стас опережает меня. Сначала медленно стягивает лямки, прикусывая кожу на плече, а затем ловко заводит свои ладони мне за спину. Щелчок и через пару секунд лифчик оказывается рядом с его одеждой. Усмехаюсь, осознавая, что сейчас Стас голоден не меньше моего. И то, с какой скоростью он стягивает с меня белые кружевные трусики – это только подтверждает. Обводит взглядом мое тело, шумно сглатывает и неожиданно обхватывает мое лицо одной рукой, слегка сдавливает скулы и, ничего не произнося вслух, впивается жестким поцелуем, ненасытно сминая мои губы. Какое-то мгновение и я оказываюсь на спине, ловлю губами воздух, когда Сафронов обжигает мою шею горячими поцелуями. Скользит языком вниз к груди. Жадно вбирает в рот соски, сжимая грудь, вырывая этим из меня полустон. Не знаю почему, но грудь слишком чувствительна к таким ласкам, мне становится все тяжелее терпеть эту «пытку». Слишком возбуждена и голодна. Не нужны мне сейчас прелюдии. Как бы постыдно это ни звучало, хочу его и точка. Быстро, хищно. Только я об этом подумала, как он перестал ласкать мою изнывающую грудь и, разведя шире мои ноги, едва коснулся пальцами моей плоти. Сильно сжимаю руки в кулак, когда его пальцы начинают ласкать клитор. И, черт возьми, могу поклясться, что он дразнит меня своими движениями. - Тебе хорошо, малыш? – хрипло шепчет Стас, наклоняясь к моему лицу. - Нет, - кое-как выдавливаю из себя, крепко зажмурив глаза. - Уверена, что нет? – продолжает меня дразнить, выписывая узоры вокруг пульсирующей плоти, одновременно проникая в меня пальцами. Не знаю откуда у меня берутся силы, чтобы открыть глаза и хрипло прошептать: - Я не это имею в виду. Я не так хочу, не так, - постанываю в такт движениям его пальцев и, наконец, выдаю: – Тебя хочу. В себе. Пожалуйста, хватит, - пытаюсь опустить руку вниз, чтобы убрать его ладонь, но Стас сам прекращает движения, чтобы в следующий же момент войти в меня резким толчком. Вскрикиваю от неожиданности и почти забытого ощущения наполненности. Стас замирает, давая немного привыкнуть, и начинает медленно двигаться во мне. Стискиваю его плечи, впиваясь ногтями в кожу, и ловлю себя на том, что мне дико нравится мысль оставить на нем следы своих ногтей. Я самым настоящим образом кайфую от его неспешных толчков и от того, что вес его тела приятно давит на меня. Ощущать его кожей – это что-то нереально приятное, мало с чем сравнимое. Стас продолжает двигаться во мне все быстрее и быстрее, вырывая из меня громкие стоны. Мышцы с непривычки тянут, отдаваясь незначительной болью в теле. Но это скорее приятная боль. Мне вообще так хорошо, что становится страшно. Улыбаюсь, смотря на Стаса, сканируя каждую его черточку и морщинку. А вдруг этого больше не будет? - Я тебя люблю, Сафронов, - шепчу ему в губы, на что он не спешит ответить мне тем же, а целует, слегка, прикусывая нижнюю губу. – Люблю, - снова повторяю я, как только он отстраняется от моих губ. - А я сильнее, - стонет мне в губы, тараня мое тело быстрыми толчками. - Нет, я.., - кричу что-то не совсем внятное, заходясь в эйфории от обжигающей волны оргазма, пронесшейся по телу. Еще несколько толчков и Стас замирает, изливаясь в меня, обессилено утыкаясь при этом губами мне в шею. Сафронов освобождает мое тело от столь приятной тяжести своего веса, чуть скатываясь на бок, наверняка, касаясь мокрой и холодной земли, и начинает целовать мое лицо, точно также, как и я его, когда он нес меня на руках. Не знаю почему, но мне вдруг остро захотелось плакать. Закрываю глаза, чтобы унять пока еще неначавшийся поток никому ненужных слез. - Люблю тебя, Алечка. Люблю. Больше жизни люблю, - хаотично целуя мои щеки, шепчет Стас, от чего у меня не просто начинает заходиться сердце, но и все-таки текут противные дорожки слез. Да что это такое?! – Ну ты чего, Аль? Что не так? - Больше жизни? – шепчу я, игнорируя его вопрос. - Больше. Хотя не так, ты же и есть вся моя жизнь. Всегда была, даже когда…, - накрываю ладошкой его губы, не желая сейчас все портить прошлым, которое так или иначе еще тысячу раз встанет перед нами. Но сейчас не хочу. Не хочу. - Еще, - убираю ладонь, обхватывая обеими руками его лицо. - Что? - Скажи еще, что любишь. - Люблю. - Скажи еще что-нибудь, чтобы я точно знала, что это не сон, - продолжая гладить его щеки, бессвязно шепчу я. – Говори. Говори, - закрыв глаза, бормочу себе под нос. - Говорю. Люблю. - Еще. - Я – Евпатий, - из меня вырывается смешок, когда я слышу это дебильное имя. А Стас продолжает меня целовать, вызывая во мне неконтролируемую улыбку. – Вот ты и показала мне, Васька, сиську. Даже две. Глава 29 Пытаюсь проанализировать сказанное Стасом, но из-за того, что мой мозг находится под флером эйфории – получается это с трудом. А если быть более точной – вообще не получается. Глубоко вдыхаю прохладный, влажный от продолжающегося дождя воздух, и наконец открываю глаза. Чуть приподнимаюсь на локтях и вместо того, чтобы взглянуть на Стаса, мой взгляд падает на его ноги. Ой, лучше бы я туда не смотрела. Сказать, что из меня вырывается смех – ничего не сказать. Запрокидываю голову и начинаю неконтролируемо ржать, захлебываясь от собственного смеха. - Аль, ты чего? Это не то, что ты думаешь, - растерянно произносит Сафронов, убирая с моей щеки прилипшую прядь волос. - Я тебя за нос не водил, как ты скорее всего сейчас считаешь. Я сам только вчера узнал, что «Василиса» это ты. Чем хочешь поклянусь, - перевожу на него взгляд и только сейчас понимаю, что Стас совершенно серьезен. Это, блин, «Евпатий»! Недопринц, который сейчас, судя по выражению лица, однозначно испугался моих хохотушек. И черт возьми, я начинаю ржать еще громче, осознавая с кем переписывалась все это время. - Когда мы приехали сюда и ты сказала Тамаре про то, что обучилась маникюру, у меня в голове сразу появилась мысль, что это ты. Но я не знал наверняка, и телефон твой тогда забрал, только для того, чтобы найти страницу, с которой ты мне писала. Не нашел. Снова думал, что обознался, - продолжает оправдываться Стас. – Но все же что-то не давало мне покоя, и я весь день ходил как дебил перечитывал твои сообщения, ну и еще позвонил куда надо, узнать кем ты все же работаешь. Вот тогда все и встало на свои места. А информация о попугае только все подтвердила. Аль, ну может хватит вести себя как ненормальная и раздувать из мухи слона?! – хотелось бы спросить, что я раздуваю, но из-за смеха сказать что-либо не получается. - Радоваться надо, что мы попали друг на друга, а не истерить, - уже несдержанно бросает Сафронов, не понимая, что это никакая не истерика. - Да тихо ты, - наконец, еле-еле выдавливаю из себя я, прикладывая пальцы к его губам. От смеха реально текут слезы. – Я не истерю, мне просто смешно. И слезы от смеха. Реально смешно и не от того, о чем ты думаешь. Посмотри на свои ноги, – уже более спокойно произношу я. Стас опускает взгляд на свои конечности, но ничего не поняв, небрежно бросает: - Ну и? Что не так? - На тебе носки. - Что-то я не догоняю. Ты дырку на них что ли увидела?