Кладу трубку и не раздумывая возвращаюсь в комнату. Взгляд сразу падает на Сашу. Сидит на кровати, вцепившись мертвой хваткой двумя руками в покрывало. И на щеках, вместо привычного румянца, который появляется всякий раз, когда она злится – бледная как полотно кожа. Нижняя губа прикушена и совершенно не нормальный взгляд стеклянных глаз в одну точку. Подхожу к ней и сажусь на корточки, забывая о «поехавшей» вчера спине. Кладу ладони на ее колени, задирая край сорочки, и вдыхаю легкий, едва уловимый цветочный аромат, присущий только ей. Сколько себя помню, этот запах всегда был на ней. И сейчас, спустя год, ничего не изменилось. - Обиделась? – поднимаю на нее голову, но Саша по-прежнему смотрит в одну точку. – Прости, что нагрубил. Просто ты полуголая и босая в середине мая. Зачем ты вышла, Аль? - Не знаю, - после приличной паузы тихо выдает она, наконец переводя на меня взгляд. - Ты чего плакать удумала? – пытаюсь отшутиться, видя, что с ней явно что-то не так, правда моя попытка расшевелить ее-выглядит коряво. - Я всегда была плаксой. Просто при тебе старалась делать это не столь часто. Какой нормальный мужик будет терпеть плаксивую бабу? - Саш, ну что случилось? Мне казалось, что засыпала ты вполне в бойком настроении, что произошло сейчас? - Ничего не случилось. Ничего, - повторяет по слогам и резко откидывается на спину, утыкаясь взглядом в потолок. - Я тебя обидел, сказав уйти, - не спрашиваю, скорее утверждаю. – Ну прости меня, Алечка, я не хотел, - шепчу я, приподнимаясь с колен и нависаю над ней. - Прости, - повторяю я, мимолетно целуя ее в губы. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ А сам понимаю, что мои «прости» - это вовсе не за грубо произнесенную фразу несколько минут назад. А за то, что получилось все через одно место, за то, что потеряно впустую столько времени. Год – вроде бы не так уж много, хотя если подумать, это охренеть как много. Очень, очень много. - Прости, - вновь шепчу я между поцелуями, лаская языком ее искусанные губы. Оторвался на мгновение от ее губ и, переведя взгляд на задравшуюся сорочку, шумно сглотнул. Сейчас я в полной мере ощущаю себя неопытным пацаном. Кажется, и руки дрожат. Займись мы тогда пару дней назад сексом на кухне – ничего такого я бы не ощутил. Потому что, как бы противно это ни звучало, я хотел трахнуть изменившую мне суку. Хотел. Жутко хотел. И не задумывался о будущем. А сейчас это моя Аля. Пусть уже не на бумаге, но моя. Не хватает еще опозориться перед ней с этой долбаной спиной. Медленно подцепил края ее трусиков, и также неторопливо скатил черное кружево с ее бедер. Отбросил их в сторону и с чувством слегка затуманенного рассудка немного развел Сашины ноги. Жадно целую ее кожу с внутренней стороны бедра, поднимаясь все выше и выше. Сейчас мне жутко хочется сделать ей приятно, только я даже не успеваю дотронуться до ее плоти, как Саша в одно мгновение со всей силы отталкивает меня в плечи и тут же оттягивает вниз сорочку. - Что опять не так?! - Все не так. Все! – вскакивает с кровати и приподнимает белье с пола. – А ты не брезгуешь, Стас? Шлюх не вылизывают. Помнишь ты так говорил? Давным-давно, еще до нашей свадьбы, когда одарил меня впервые сей лаской. А вдруг ты через пару часов передумаешь и скажешь, что мне не веришь? Противно потом не будет? - Так ты обо мне заботишься? Не переживай – мне непротивно. - Рада за тебя, - натягивая на себя трусики, зло бросает Аля. - Это идиотизм какой-то! Что за психи на ровном месте?! Я извинился, что грубо послал тебя назад в дом. Давай пережевывать, холить и лелеять все наши обиды?! Что ты сейчас хочешь от меня, Саша?! - У тебя есть дети? - прикладывая ладонь ко лбу, дрожащим голосом задает Аля вопрос, от которого мне хочется громко матернуться. Вот где самый настоящий идиотизм. – Только не ври. - Ты чего-то бухнула пока меня не было? - Просто да или нет, - с нажимом добавляет Саша, взъерошивая рукой волосы. - Я все равно об этом рано или поздно узнаю, если мы вернем наши отношения в прежнее русло. Лучше скажи об этом сейчас. - Нет. - Что нет?! - Ты спросила да или нет. Я ответил – нет. - Несколько минут назад, разговаривая по телефону, ты сказал «сынуля». Совсем меня за дуру держишь?! Я всю ночь убеждала себя поверить в чудо, что у тебя не было женщин за этот год. Ту шлюху мы не берем в расчет. Поверила! И что получается? Сынуля? Это ты вчера поэтому телефон из рук не выпускал? Из-за сынули?! Да скажи ты уже правду, будь мужиком, в конце концов! В два шага настегает меня и со всей силы херачит ладонью мне по груди, от чего у меня вырывается нервный смешок. А потом еще один удар, еще один, снова и снова. Правда сила с каждым таким выпадом все больше и больше ослабевает. И если от первого, весьма болезненного толчка, я пошатнулся и был скорее возмущен, то теперь, глядя на то, как Аля продолжает наносить едва заметные удары рукой, мне становится одновременно жаль ее и дико горько. Горько от понимания того, насколько она по-прежнему зациклена на детях. Какая-то одна глупо произнесенная мной фраза вызывает у нее столь бурную реакцию. - Полегчало, Аль? - Нет. Ну разве что чуть-чуть, - устало произнесла Аля и присела на край кровати. Недолго думая присаживаюсь рядом и, достав из кармана мобильник, вкладываю ей в ладонь. - Посмотри кому я звоню и с кем переписываюсь. Что хочешь, то и смотри. Это даже будет честно, после того как я облазил твой телефон. Ну что ты смотришь на меня – бери. - Не хочу. - Я звонил Владу, Аля. Видишь время в которое произведен звонок и сколько он длился? Посмотри на телефон, а не на меня, - Саша устало отпускает взгляд на сотовый, где я медленно прокручиваю все звонки. – Ты можешь позвонить Владу и спросить, о чем мы говорили и как он назвал меня в шутку, а я его. Это была шутка, Аля. Просто шутка. Он назвал меня «отец мой», а я его в ответ «сынуля». Понимаешь? Ты же знаешь Соколова и как он себя ведет. - Знаю. - У меня нет детей, Аля. Не было и нет. Так понятно? - Понятно, - тихо произносит, хватаясь за виски. - А мне кажется, что ничего тебе непонятно. Что должно произойти и сколько должно пройти времени, чтобы ты перестала зацикливаться на детях?