— Самое время тебе вляпаться в свое собственное дерьмо, Рокко, — говорит Люси, присаживаясь на край кровати. — Что у тебя с рукой, — спрашивает Руди, не отводя глаз от Рокко. Вспомнив о дубинке в рукаве ее блузки, Люси вытаскивает ее и кладет на тумбочку. Огромное окно выходит на улицу прямо над входом в гостиницу, поток воздуха от батареи колышет легкие занавески. В комнате жарко, Руди повысил температуру до двадцати двух градусов. Делать больше опасно, это может вызвать подозрения. Рокко жалобно смотрит на пистолет, глаза наполняются слезами. — Ну вот, — качает головой Люси, — мы такие важные и значительные, а плачем! Кстати, твой отец никогда не плачет. Ты когда-нибудь видел, чтобы Марино плакал? — обращается она к Руди. — Нет. — А видел когда-нибудь, чтобы он обделался от страха? — Нет. Ты знала, что Рокко планировал прикончить своего отца во время рыбалки? Ну, его обычной поездки на озеро Багз. Люси никак не реагирует, только на ее щеках появляется пунцовый румянец. Она надеется, что Марино никогда не узнает, что Люси и Руди, возможно, спасли ему жизнь, приехав сюда. Рокко больше никого не сможет убить. — Ты мог бы давно убить своего отца, почему именно теперь, в августе? — Люси знает, когда Марино ездит на рыбалку. Рокко пожимает плечами: — Приказ. — Чей? — Моего бывшего клиента. У него свои счеты. — Жан-Батиста, — говорит Люси. — Так вы двое, оказывается, так близки? Очень трогательно, потому что именно из-за него тебе сегодня придется умереть. — Я тебе не верю! — ошеломленно произносит Рокко. — Он бы никогда... Я нужен ему. — Зачем? — спрашивает Руди. — Я нужен ему, — повторяет Рокко. — Я все еще его адвокат. Он может посылать мне любую почту, может связаться со мной, когда захочет. — Что он тебе присылает? — спрашивает Руди. — Все, что угодно. Ему лишь нужно написать «Адвокату», и никто не откроет конверт. Поэтому если он хочет послать кому-нибудь письмо, то делает это через меня. — Рокко, письмо, которое я получила от него, и в котором он тебя заложил, тоже было послано через тебя? — Нет. Он никогда не присылал мне письма, адресованного тебе. Я их никогда не открываю, это слишком опасно. Если он узнает... — Рокко замолкает, ошарашено глядя на Люси. — Я не верю, что он прислал тебе письмо. — Но мы же здесь, правда? — пожимает плечами Руди. — А как бы еще мы узнали всю необходимую информацию, если бы Шандонне не прислал нам письмо? Рокко молчит. — Почему он хочет убить твоего отца? — Люси не собирается уходить от темы. — Особенно сейчас. Какие счеты? — Кто знает, очевидно, простая неприязнь. Можешь считать это хорошей причиной, — самодовольно ухмыляется Рокко. — Одолжи-ка на минутку, — Люси протягивает руку за пистолетом Руди. Тот вынимает магазин и перезаряжает пистолет, пустой патрон падает на кровать. Взяв пистолет, Люси подходит вплотную к Рокко, заряжая пустой патрон. — Твой отец научил меня водить машину, — говорит она. — Когда-нибудь видел его пикапы? Я училась ездить на них, когда еще до руля не доставала. Она взводит курок и направляет пистолет Рокко между глаз: — И стрелять меня научил тоже он. Она нажимает на курок — щелчок. Рокко в ужасе подпрыгивает. — О-о, — произносит Люси, засовывая обратно магазин, — совсем забыла, что он не заряжен. — Вставай, Рокко. — Вы полицейские, — его голос дрожит от страха. — Полицейские не убивают людей. Они не могут это сделать! — Я не полицейский, — говорит Руди. — А ты? — Нет. Я не полицейский. Вообще не вижу ни одного копа в этой комнате, а ты? — Вы какие-нибудь оперативники из ЦРУ. Они, наверное, посылали вас в Ирак захватить Саддама Хусейна. Я знаю, что делают такие люди как вы. — Никогда не была в Ираке, а ты? — Люси поворачивается к Руди. — Что-то не припомню такого. 38 По телевизору показывают очередной вестерн. Два ковбоя слезают с лошадей, разговаривая по-польски. Из губы двигаются не в такт переводу. — Последний шанс, — говорит Руди. — Где Джей Талли? Не лги, я все равно узнаю. — Он посещал курс ФБР по анализу речи, — небрежно замечает Люси. — Был лучшим в группе. Рокко отрицательно качает головой. Совершенно ясно, что если бы он располагал такой информацией, давно все рассказал бы. Рокко — эгоистичный трус, а в данный момент он боится их больше, чем Джея Талли. — Предлагаем тебе сделку, Рокко. Мы не будем тебя убивать, — Люси протягивает пистолет обратно Руди. — Ты совершишь самоубийство. — Нет, — его колотит, словно в приступе болезни Паркинсона. — Все кончено, Рокко, — говорит Руди. — Интерпол объявил тебя в международный розыск Ты не сможешь скрыться, тебя схватят. Если повезет, закончишь свои дни в тюрьме на Сицилии, я слышал, там несладко. Но ты сам проверишь. Шандонне доберутся до тебя очень быстро и, скорее всего, тебе больше не представится шанса умереть достойно. Так что подумай. Подойдя к кровати, Люси вытаскивает из кармана сумки сложенный листок. — Вот, — она протягивает листок Рокко. Тот не двигается. — Возьми. Информация о твоем розыске. Тебя это заинтересует. Рокко не отвечает. Кажется, будто у него даже веки дрожат. — Возьми, — повторяет Люси. Рокко берет листок, оставляя на нем свои отпечатки. Вряд ли он сейчас задумывается об этом. — Теперь читай вслух. Думаю, тебе полезно узнать, о чем там говорится. Уверена, после этого самоубийство в симпатичной гостиничной комнате покажется тебе лучшим выходом, — говорит Люси. В верхнем правом углу листа ярко выделяется герб Интерпола. В центре — большая фотография Рокко, сделанная совсем недавно. Будучи тщеславным эгоистом, Рокко любил, когда его фотографировали во время скандальных процессов. — Читай вслух, — приказывает Люси. — Время рассказывать сказки. — Особые приметы, — голос Рокко срывается. — Рокко Каджиано, — продолжает он, откашлявшись, — от рождения Питер Рокко Марино-младший. Он замолкает, кусает нижнюю губу, на глазах выступают слезы. Затем продолжает читать информацию о себе, пока не доходит до обвинения. Узнав, что его разыскивают по обвинению в убийстве сицилийского и французского журналистов, он поднимает глаза к потолку. — Господи, — тяжело вздыхает он. — Да уж, — соглашается Люси. — Ордер на арест номер 72бО за бедолагу мистера Гуарино и 7261 за месье Ля-Флера. Выписаны двадцать четвертого апреля две тысячи третьего года. То есть два дня назад. — Господи боже! — Подарочек от твоего преданного клиента, Жан-Батиста, — напоминает Люси. — Ублюдок! — бормочет Рокко. — После всего, что я сделал для этого вонючего куска дерьма! — Все кончено, Рокко, — повторяет Руди, небрежно бросая листок на стол. — Шандонне могут быть очень изобретательными, — произносит Люси. — Пытки. Помнишь, как Джей Талли любил связывать людей, а затем сжигать заживо, пока их кожа не обуглится и не почернеет. Они ведь были в полном сознании, те люди. Помнишь, как он пытался сделать то же самое с моей тетей, пока эта сволочь, Бев Киффин, его сообщница, держала меня на мушке? Рокко опускает глаза.