Встречу Сергей назначил в парке «Победа» в половине четвертого дня. Сказал, будет прогуливаться у центрального входа. С выбором места было более-менее понятно: магазин находился относительно недалеко от места встречи, а вот время не требовало ни объяснений, ни догадок, причин могло быть множество. Так было назначено, а значит, из этого и следовало исходить. Подъехать туда Борис должен будет как минимум за два часа до встречи, на дорогу уйдет минут тридцать. Он посмотрел на часы, было без пятнадцати минут час дня. Пора было собираться. Одеться решил не как обычно. Вместо джинсов и кроссовок надел черные брюки и туфли, вместо куртки — демисезонное короткое пальто серого цвета, шарф и шляпу с узкими полями. Оружие распределил по карманам. В портфель положил журнал «Мен», посмотрел на себя в зеркало — выглядел представительно, пересчитал деньги, отделил шестьсот пятьдесят долларов и спрятал в заднем кармане брюк. Машина завелась легко и быстро, включил радио, съехал с бордюра, вклинился в общий поток автомобилей, еще до первого светофора перестроился в левый ряд и на перекрестке развернулся. Через центр города решил не ехать, в это время на дорогах начинали возникать пробки, особенно в центральной его части. По его соображениям, лучше всего было добраться до бульвара Дружбы Народов, на набережную и до моста Метро, а там на левый берег до Дарницы было рукой подать. Правда, круг небольшой получался, но зато по времени надежнее выходило. Горючки было полбака, удобная АЗС подвернулась уже только на Дружбе Народов. Заехал, заправился до полного бака. У парка «Победа» был уже в час двадцать пять. Автомобиль припарковал подальше от места встречи на улице Андрея Малышко. Запер машину, по кривой, через дворы вышел на территорию парка. Не углубляясь далеко, осмотрелся: ничего особенного пока не наблюдал. Кто-то прогуливался по дорожкам, кто-то сидел на скамейках. Надолго задерживаться там не стоило: территорию осмотрел, теперь нужно было где-то залечь в безопасном и укромном месте и понаблюдать за дорожками парка. После звонка оружейника мысль возникла о гостинице «Братислава». Сейчас, присмотревшись поближе, решил зайти и осмотреться там. К гостинице пошел опять через дворы. В ресторане отеля никого не было из посетителей, совершенно никого. Только официанты в фирменных бордовых рубахах иногда появлялись в зале, ходили между столиками, что-то поправляя, что-то убирая — готовились к вечерней работе. Борис пересек зал и занял стол у окна. Официантка подошла только минут через десять — заказал чашку кофе, сказал, что у него здесь назначена встреча, и пока этого будет достаточно. Это было то, что надо: вид из окна был просто замечательный! Центральный вход и часть парка просто как на ладони! Сергея он узнает, как только тот появится, расстояние было небольшое — сто — сто пятьдесят метров. И не только Сергея: если оружейник сдал его, то менты будут где-то рядом, и будет их много, не меньше пяти — шести человек, и засечь их он сможет. Они должны будут перекрыть ему все отходы из парка, а именно к гостинице «Братислава», к станции метро, в жилой массив и вглубь парка, причем по всем этим направлениям будут находиться по два — три человека. Так что около десятка будет их точно. Одним словом, если придут брать, то компания будет приличная, а значит, скрыть свое присутствие они не смогут. Он устроился в кресле поудобнее, щель между белыми полупрозрачными шторами увеличил до трех сантиметров, с улицы его не увидят, это факт, а вот для него позиция оказалась просто как на заказ, оставалось ждать. Наконец официантка принесла кофе. Достал из портфеля журнал, посмотрел на часы, было без двадцати минут три часа — до встречи оставалось меньше часа. За окном автомобили потоком проносились по улице Строителей, в один момент вдруг сбавляя ход, останавливаясь, набивая хвост на красном свете у светофора, затем, на желтом, дружно срывались с места и неслись дальше, словно соревнуясь, кто быстрее домчит до Перова, и затем дальше, до самой Троещины. А рядом в парке протекала своя, обыденная, неторопливая, спокойная и размеренная жизнь. Молодые мамаши прогуливались с колясками по дорожкам парка, парами и поодиночке на скамейках коротали время пенсионеры, чуть поодаль, в глубине парка, гулко раздавались голоса детворы, неутомимо снующей среди качелей и лабиринтов развлекательных площадок. День был будний, самый обычный, и немногочисленные посетители зоны отдыха умиротворенно и безмятежно проводили время на свежем воздухе, пользуясь моментом, пока еще солнце, пусть и не вполне теплое, не закатилось за городские высотки правого берега. Сергей появился в назначенном месте раньше на семнадцать минут, чем ожидалось. Более того, еще за пятнадцать минут до этого Борис обратил внимание на некоторые изменения в месте прилегания улицы Строителей к парковой зоне. Во-первых, появился микроавтобус «газель» с затемненными стеклами, остановился метрах в пятидесяти от светофора и, хотя место это для остановки и стоянки было не из лучших, из микроавтобуса никто не вышел. Во-вторых, к парку напротив гостиницы, откуда вел Борис наблюдение, подкатил белый «хендай соната», припарковалась, причем задком к бордюру, так, что в случае необходимости сразу могла сорваться с места и ехать в любом направлении, и опять из машины никто не вышел, и в-третьих, самое главное, появились подозрительные типы. Для людей, отдыхающих в парке, ничем они подозрительны не были, люди как люди, кто-то из них прогуливался на небольшом, коротком отрезке в определенном месте, некоторые парами просто стояли в специальных местах, беседуя и поглядывая по сторонам, может, и обыденно выглядело это для посторонних, но не для него. Его ждали. Он даже не заметил, как они там оказались. Тогда для себя Борис решил: если сейчас между одним из этих наблюдательных пунктов, где-то в середине дорожки появится оружейник, значит, засада. И еще на скамейке, в средней части дорожки сидел пенсионер, причем давно, с самого начала, еще с того момента, как Борис прибыл в парк. Он на него сразу обратил внимание, но определиться, случайный это человек или засланный, не мог, хотя больше склонялся к тому, что случайный. Оружейник возник из глубины зеленой зоны, прошел мимо пенсионера, сидящего на скамейке, затем дошел до края парка, миновал первый наблюдательный пункт из двух человек, затем второй и остановился, не доходя до третьего. Посмотрел на часы, по сторонам, повернулся, опять посмотрел вокруг. Явно волновался. Значит, его ждали. Теперь уже Борис посмотрел вокруг себя. Мимо пробежал официант в черных брюках-дудочках и темно-красной в обтяжку рубахе. Прическа необычная, не мент, точно. Еще минут пятнадцать назад, когда сидел в ожидании кофе, захотелось ему есть: как-никак место было для еды, да и временами из кухни доходили соблазнительные запахи. Теперь аппетит пропал, даже про кофе забыл. Посмотрел опять за окно: оружейник Сергей топтался на месте, из точки между наблюдательными пунктами группы захвата не выходил. Это нельзя было назвать волнением, скорее оправданный испуг, осмысленный, и обоснованный. Уходить, но осторожно и без суеты. Инстинктивно сделать это хотелось как можно быстрее, но холодный рассудок предлагал не спешить, сначала допить кофе, расплатиться, сказать, что, к сожалению, на встречу к нему не пришли, и потом на выход. Скорее всего, здесь, в ресторане, ментов не было, а вот там, на улице, могли и были. Борис окинул взглядом пустой зал, официантки не было, опять осторожно посмотрел за окно, на Сережу оружейника, оперативников неподалеку. А может, поиграть, в голову вдруг пришла мысль, немного шалая, но интересная, все же убедиться, удостовериться окончательно в том, что там засада, обложили место встречи, и не только. А потом и пятки смазывать. Борис достал телефон, пролистал контакты, нашел оружейника номер и нажал на вызов. Он увидел, как Сергей вздрогнул, извлек телефон из кармана, посмотрел по сторонам и приложил трубку к уху. Звонок могли прослушивать, говорить нужно было быстро и конкретно: — Я приехать не смог, но сделка не отменяется. В назначенном для встречи месте сидит человек на скамейке в черной шляпе, он там один в такой шляпе. Это мой человек. Пакет с товаром отдайте ему, он с вами рассчитается. Борис выключил телефон полностью, даже если разговор прослушивали, местоположение его вычислят не мгновенно, несколько минут понаблюдать за развитием дальнейших событий у него было. Оружейник повернул голову, посмотрел на пенсионера, затем опять по сторонам. Он явно не знал, что делать, данный поворот был не спланированным. Для принятия решения требовался или совет, или указание, которые получить от ментов он не мог. То, что за ним наблюдают, оружейник уже понял, а значит, действовать решил исходя из собственных соображений. Он подошел к пенсионеру, мирно почивавшему на скамейке, еще раз посмотрел по сторонам извлек из кармана сверток, сунул тому в руки и сел рядом. То, что произошло далее, уже было как логическое заключение предположений Бориса. На пенсионера в один момент налетело несколько человек, повалили его на землю, заломили за спину руки, защелкнули наручники, затем подхватили и понесли в сторону микроавтобуса. Что в этот момент чувствовал пожилой человек, Борис понимал, потому что на его месте должен быть он, и был бы, не прояви элементарную бдительность и осторожность. Оружейник Сергей подбежал к белой «сонате» и сел на заднее сиденье. Микроавтобус с пенсионером и группой захвата покатил в сторону моста через Днепр, «соната» взвизгнула шинами на асфальте и, сорвавшись с места, понеслась следом. Все произошло так быстро, слаженно и тихо, что отдыхающие в парке не то что не поняли — не обратили внимание на произошедшее, разве что за исключением двух-трех человек, находившихся совсем рядом, ну и Бориса. К машине шел дворами и кругами, незаметно поглядывая вокруг и оценивая ситуацию. На первый взгляд все было спокойно. На полпути к машине изменил планы, решил домой добираться на такси. Время пролетело незаметно и быстро. Пока приехал на Соломенскую, поднялся к себе, перекусил, принял душ и опустился в дерматиновое кресло, пошел одиннадцатый час вечера. Включил телевизор и полистал новостные каналы: нигде не говорили о сегодняшней поимке преступника в парке «Победа». Это не удивило — менты сработали вхолостую. Борис переиграл их. Сегодня да, но что будет завтра? А вот зачем оружейник сдал его, почему — объяснить не мог. Кроме нерешенной проблемы с официантом пивнушки, теперь появилась и вторая заноза. Он ими займется, чуть погодя, как только волнения улягутся. Включил компьютер, проверил почту: Студебеккер молчал. После того как Борис поставил его в известность о том, что снял квартиру, Студебеккер ответил почти сразу, но кратко: «Жди. Не высовывайся». Что он понимал под выражением «не высовывайся», не уточнил. Операцию на Петровке и Святошинском рынке Борис провернул, еще до этого сообщения-предупреждения. Распространялось ли указание не высовываться на сегодняшнюю попытку покупки оружия, он не знал и, понятно, задавать подобные вопросы Студебеккеру не собирался, тем более тот предупредил, писать ему на электронку только в самом крайнем случае. Студебеккер молчал уже около месяца. Деньги у Бориса заканчивались, пора было что-то предпринимать. Для серьезного дела как минимум требовалось надежное оружие, в потрепанный «макар» он не верил, старье есть старье, хорошо — прокатило на Петровке. Сегодняшний прокол ставил крест на поисках оружия в Киеве как минимум в ближайшее время. Значит, Херсон: поднимать канал Студебеккера и ехать. Прав был Романыч, Борис к Студебеккеру иногда обращался по отчеству, когда сказал, что, если понадобится ствол, звонить на номер его херсонского кореша, канал там был надежный. Может, с самого начала так и нужно было поступить. В прихожей неожиданно прозвенел колокольчик. Это было впервые за время проживания его в этой квартире, пока еще никто не приходил и не звонил во входную дверь. Борис даже вздрогнул от неожиданности. Взял пистолет с журнального столика, оружие было в боевом состоянии, только передернул затвор и воткнул сзади за пояс трико, прикрыв сверху футболкой. Вставать с кресла и идти к входной двери не торопился, подождал, может, ошибся кто. Входная дверь его квартиры не имела общего тамбурочка с соседом, выходила сразу на площадку, его это устраивало, сталкиваться лицом к лицу с чужими людьми, даже изредка, не хотел. Взглядом пробежал по комнате, с журнального столика убрал под кресло масленку и клочок ветоши. Это была Люба. Не ожидал, но факт. Несмотря на то что дал понять ей, вчерашняя встреча не к чему не обязывала их, все же пришла, и так скоро. Она вопросительно смотрела, просто и без эмоций, Борис молчал, стоял, перекрыв своим телом проход в квартиру. Что сказать, он пока не знал, но и впускать ее в апартаменты свои не хотел. — Так и будем стоять? — свой молчаливый вопрос она подтвердила словами. Борис не ответил. Впускать в квартиру не хотел. Люба легонько, словно шутя попробовала плечом отодвинуть его в сторону, но Борис не поддался. Она уже удивленно посмотрела на него: — Ты серьезно? У тебя там кто-то есть? — Я сам, — Борис продолжал стоять в проходе скрестив руки на груди. — Так в чем дело? — Мы же договорились. — О чем? — Люба словно вспомнила. — Ах да. Я как-то не придала значения. Хотела просто посмотреть, как ты живешь. — Ничего интересного. — Значит, не пустишь? Борис не знал, что делать: с одной стороны, ничего криминального в его квартире не находилось, во всяком случае не лежало просто так, и такая принципиальность в этой его позиции могла быть непонятной и более того — подозрительной, и все же впускать в квартиру ее он не хотел, ну не хотел, может, понимал, нельзя приучать к этому, нельзя делать нормой и обычным делом, захотела — пришла, захотела — ушла. Нет, даже не поэтому. Это ведь не просто квартира, это спецпомещение, база, лежка, схованка, и неизвестно, как распорядится этим помещением Студебеккер, когда появится. Деньги на аренду квартиры и на первое время жизни выделил для него Романыч. Правда, хватило этих денег только за первый и последний месяц аренды, и, если бы не дело на Петровке, как бы он жил до сих пор, Студебеккера, видно, не тревожило, а значит, все эти предупреждения не высовываться — до одного места. — Так как… — Люба тоже скрестила руки на груди. — Не пустишь? — Извини, — Борис сочувственно вздохнул. — Не сейчас. Пока нет. Давай немного подождем. Не хотел бы объяснять, да, собственно, и объяснять нечего, я ведь попросил тебя вчера… — Сегодня. — Пусть сегодня. Люба только развела руками: — Нет так нет, — и со словами «Заходи на чашку кофе» нажала на кнопку вызова лифта. Ничего удивительного, он подозревал, что вчерашнее похождение этим и закончится, но не думал, что так быстро. На какое-то время ее он отвадил, но не навсегда, и тема эта обязательно всплывет, как только опять он окажется у нее дома, а это не исключалось. Понятно, что обиделась, но на кофе пригласила. День сегодня оказался отвратительным, причем с самого утра. Можно сказать, как встал не стой ноги, так наперекосяк все и прошло. Машину оставил на Дарнице. До утра постоит. Но это мелочи, а вот то, что засветился он уже конкретно с оружием — плохо. С другой стороны, может, и не все так страшно. Ну, скажем, хотел кто-то приобрести коллекционное оружие — не такое уж и событие: оружие сейчас в Киеве как бы не у каждого третьего было. Все равно стремно, ведь была охота на него. Составлять фотопортрет и подавать на него в розыск никто не будет, не такое уж и преступление хотеть купить оружие. Описание его внешности оружейник Сережа, конечно, предоставил ментам, где-то зафиксируют, это и все. Главное, на глаза не попадаться официанту и оружейнику, а лучше, конечно, не иметь живых свидетелей. Что завтра? Забрать машину, позвонить в Херсон. Что еще? Да, позвонить родителям и Варе, давненько не звонил, а может, и съездить на выходные. Борис еще раз проверил почту, Студебеккер молчал. Жив ли он? Если нет, что тогда? А вот что тогда, никто не знает. Значит, рассчитывать только на себя. 9 За окном давно стемнело. Из открытой форточки тянуло свежестью, а иногда, вместе с порывами ветра на улице, ощутимой прохладой, это бодрило, но не вдохновляло. Луч автомобильных фар опять ударил по стеклу окна, оживив и задвигав тени комнатных предметов. Почти каждый второй автомобиль поворачивал на перекрестке влево, это можно было легко определить, постояв у окна и уставившись на перекресток в течение минут пяти, однако свет от фар проникал в помещение только от некоторых автомобилей. Аранский ходил из угла в угол кабинета, иногда останавливался посреди комнаты прикладывал к носу сигарету, глубоко и шумно вдыхал, затем тихо, долго и незаметно выдыхал, разминая, вертел ее пальцами, роняя на пол высыпающийся при этом табак, затем, выбросив полупустую сигарету в урну, опять начинал ходить из угла в угол. Через некоторое время останавливался, доставал из пачки очередную сигарету, прикладывая ее к носу и опять глубоко вдыхал дух табачного бленда. Таким образом Аранский курил или, вернее, бросал курить уже около двух месяцев, вдруг приняв такое решение после последнего, серьезного ранения в обе ноги одной пулей из ТТ. Кордыбака сидел за столом. Старательно на белом листе А4 рисовал, что-то вроде схемы. Вверху он написал «Тактический принципиал», ниже были треугольники, кружочки, прямоугольники, а меду ними ни линий-связей, ни каких-либо подписей на геометрических фигурах не присутствовало — картинка ни о чем. Сначала он начал это делать от скуки, Аранский домой не отпускал, кружил по комнате, вытряхивая табак из сигарет на пол, и громко дышал, а самое неприятное — молчал. Пенсионера они отпустили, шеф извинился, но пенсионер остался недоволен, правда, не сказал, что будет жаловаться, но ушел злой. Его можно было понять. Кроме потрясения морального, еще и физически ощутил работу оперативной группы. Жаловался на боль в плечевом суставе и в ребре. С рукой понятно, подвернули, когда наручники одевали, а вот ребро точно Тимохин не удержался и кулаком старика пощупал, не мог он без этого. Аранский остановился у стола Кордыбаки, посмотрел на лист: — И что из этого следует? — Ну, это из того, что нам известно, — Валентин повернул лист к Аранскому. — Схемка для простоты. — Вижу. Глубоко изобразил. Пройдись-ка по квадратикам. Кордыбака вопросительно посмотрел на шефа. — Я, что ли? — Не я же рисовал. — Да, — Валентин наморщил лоб и согласно хмыкнул. — Некто, к примеру, назовем его Коллекционер, пришел в оружейный магазин к продавцу Сергею с просьбой подыскать ему что-то из старого, но в боевом состоянии оружия и патроны к нему. Сергей предложил парабеллум, договорились о цене и встрече. После чего продавец позвонил нам, разумеется, заметив при этом, что реально пистолета у него нет. — Мне уже тогда показалось это странным, вот так сразу взять и сдать ментам, — Аранский достал из кармана упаковку жевательной резинки, выковырял из нее сразу три подушечки и положил их в рот. — А парабеллум у него есть, врет торгаш. А теперь выясняется, когда задержание Коллекционера провалилось, что в этом деле был замешан еще один продавец, другого оружейного магазина, по имени Олег. Сдрейфил Сережа, Коллекционер на свободе остался, и сразу вспомнил о приятеле своем Олеге, по рекомендации которого к нему, собственно, Коллекционер и пришел… Что там у нас дальше по квадратикам? Не глядя на лист Кордыбака продолжил: — Ждем, Сергей Викторович, этого самого Олега. — Это я знаю, а мысли… — Боюсь делать выводы, но вы и сами видите… — Что я вижу? Пока ничего не вижу. — Так я это и имею в виду. Ну это с одной стороны, а с другой — квадратики превращаются в реальные фигуры. Центральный квадратик — Коллекционер, так и подпишем, затем стрелочка — продавец Олег и далее стрелочка продавец Сергей, объединяем это в один блок пунктирной линией и ставим стрелку в направлении кружка, который назовем — оружие. Кордыбака удовлетворенно посмотрел на Аранского, тот задумчиво покивал головой и отошел к окну. Желваки на его скулах заиграли, задвигались, запах леденящей мяты густо распространился по комнате, Аранский так интенсивно работал челюстями, что Валентин и сам подвигал своей, вдруг почувствовав в суставах скул немоту и неудобство, не намеренно скорчив при этом гримасу незаметно в затылок шефу. Еще некоторое время пожевав резинку, Аранский подошел к урне и попытался ее выплюнуть, но не получилось, жвачка крепко прилипла к нижней губе, он взял ее пальцами и бросил в урну, но и тут не получилось, тогда он с силой тряхнул рукой, пролетев через всю комнату, резинка благополучно прилипла к стеклу окна. — Вот, зараза, прицепилась, — ругнулся Аранский и прикасаться к ней больше не стал. Сел за свой стол, выдвинул нижний ящик, извлек оттуда банку колы и поставил на стол, затем повертел в руках, рассматривая со всех сторон так, словно видел ее впервые, положил набок и стал ждать, куда она покатится. Но банка не покатилась. — Есть охота, — Валентин и правда уже давно был голоден. Настроение у Аранского портилось, это было заметно, с ним такое бывало, причем на мелочах, а в данном случае из-за жвачки — мелочь, но из-за нее. Желательно было отодрать от стекла строптивую резинку и выбросить, и сделать это незаметно, но так как Аранский сидел за столом и смотрел в ее сторону, пока это было невозможно, а потому оставался другой вариант — оставить шефа на время в уединении. — Я в буфет сгоняю, куплю чего?