— У нас в РФ щекотливая ситуация. Например, мы сделаем видео, как агент делает копии секретных документов. Вопрос: а как мы туда попали, в секретное помещение? Отец засмеялся: — Есть такая проблема! Хорошо, давайте через ЦРУ. Сотрудники ЦРУ часто смотрят дела агентов? — Не очень, только когда добавляют в них содержимое донесений. — Фото агента при этом на экране появляется? — Да, сразу после открытия дела — все анкетные данные и фото. — Так у вас есть такие видеозаписи? — Конечно есть. — И что, эти записи не доказывают стопроцентную вину агента? — Ну это могут назвать провокацией с целью дискредитации сотрудника. — А если будет эта информация и ФСБ будет по ней работать — тогда может выстрелить? — Да, в этом случае может сработать. — Я просил укомплектовать вашу команду профессиональными диверсантами — есть такие в штате? — Полный комплект, — подтвердил генерал. — Если отдать приказ, они его выполнят в отношении этих агентов? — Не сомневайтесь — выполнят. — Хорошо, пока займемся сливом информации о них через ГРУ, в том числе и эти ваши видеозаписи с личными делами агентов. Стали обсуждать варианты анонимности передачи. У ГРУ, конечно, свои методы, которые известны и адресатам, а нам не хотелось светить наших разведчиков. Я предложил простой путь: — Можно общаться через общий почтовый ящик, например на американском сервере Google. Заводим почтовый ящик, передаем логин и пароль и через написание черновиков писем общаемся. Информация никуда не пересылается, отследить ее невозможно. В черновиках даем ссылки на файлохранилище, Dropbox например. Там размещаем файлы с информацией. Генералы согласились, что это достаточно простой и эффективный способ передачи информации. Насчет доступа к почтовому сервису через бесплатный вайфай в каком-нибудь кафе в Вашингтоне они догадались сами. Решили, что забросим в обычный почтовый ящик письмо сотруднику ГРУ в Вашингтоне, работающем в посольстве и имеющем дипломатический иммунитет. Это для того, чтобы он не опасался провокации, которая может закончиться тюрьмой. В письме будет фотография красивой женщины с предложением познакомиться, будет указан почтовый ящик, логин и пароль к нему, описан способ общения через черновики — женщина будет настаивать на анонимности общения. Прочитав черновик, сотрудник ГРУ должен будет стереть его и написать свой — это и послужит сигналом для начала диалога с инициативником (так в разведке называют агентов, которые выходят на связь с ГРУ по своей инициативе). После этого мы отправляем ссылку на файл с видео совещания в Белом доме, зашифрованного длинным паролем. Завладев файлом и стерев его в файлохранилище, сотрудник ГРУ получит ключ к архиву. Потом дама попросит оплатить переданную информацию в биткоинах на свой анонимный кошелек. Цену пускай назначают сами. Рассмотрели этот канал связи со всех сторон — реально будет работать. Для дальнейшей связи ГРУ предложит свой канал — им и будем пользоваться. — Бессребреников не любят — мотивы непонятны. А инициативников за деньги принимают нормально. Будут платить — будем поставлять информацию, — сказал Григорьев. — Да, вот еще, — обратил внимание отец. — В третьем письме попросим делать стенограммы наших видео и передавать их дальше, а стенографистов держать на казарменном положении. Причем с разными источниками должны работать разные стенографисты. Как увидим в Овальном кабинете Белого дома спецов с аппаратурой для поиска жучков — будет ясно, что утечка обнаружена. Итак, мы начали операцию «Вашингтонский крот». Первый файл с видео заседания СНБ с ключами был передан сотруднику ГРУ Максимову Владимиру. Информация его заинтересовала, он предложил за нее 5 тысяч долларов. Дама ответила, что это меньше, чем она ожидала, раз в десять, но пока устроит. Она вышлет очередной файл, и пусть Владимир обозначит свой интерес к другим темам. Владимир предложил для общения более надежный канал — детали не так важны, главное, что диалог развивался. Файлы с видеозаписями совещаний в Белом доме, Госдепартаменте, Пентагоне, АНБ, ЦРУ и ФБР пользовались большим спросом. Несмотря на небольшую ставку за один файл, через месяц платежи вышли на уровень миллиона долларов в месяц. Постепенно мы расширяли географию информатора с Даркнета — так обозначили свою даму. Назвали ее Хелен Роуз. Она сказала ГРУ, что у нее много друзей в Даркнете других стран, которые умеют заставить шпионить даже микроволновку и не прочь заработать на этом. ГРУ запросило информацию по Англии и Германии, задало вопрос: «Есть ли доступ к Пакистану?» Им ответили: «Конечно есть, обозначьте адресатов». И потекла информация из других стран. Потом Хелен запросила канал для экстренной помощи ей и ее друзьям, в том числе и в России, — ГРУ его предоставило, сообщило телефоны и пароли. Позвонив по телефону и назвав пароль, абонент обеспечивался защитой ГРУ от любых проблем в России, посильной помощью в других странах. В ГРУ создали специальный отдел, работающий с Хелен, стенограммы, а точнее, выжимки из них, уходили в МИД и президенту. Им стало намного проще работать с нашими заклятыми партнерами — зная, что противник хочет добиться по максимуму и минимуму, с ним проще договариваться. Никто не ожидал внезапного нападения друг от друга, но информация о намерениях была очень полезной для нашего правительства. В общем, теперь мы обзавелись волшебным словосочетанием — «Хелен Роуз», которое обеспечило наше прикрытие со стороны ГРУ на случай наезда от других официальных структур России. В один из дней отец поднял вопрос о готовности антитеррористического подразделения. Генерал отрапортовал: — Подразделение полностью укомплектовано, уже месяц совместных тренировок прошел, готовы выполнять любые профильные задачи. Отец обозначил наши желания: — Очень часто террористы захватывают заложников, я хотел бы, чтобы вы с этим разбирались деликатно, не допуская гибели невинных людей. Сами понимаете, свое участие нужно маскировать. — Понятно, будем работать, — кивнул генерал. — Как у вас обстоит дело с информационным обеспечением? — Информационно-аналитический отдел укомплектован и начал работать. Пока еще результатов нет, но мы определяем его задачи. Вот вы обозначили тему с заложниками — будем выделять оперативно информацию о них и реагировать. Результаты операций вам доложим. *** Тем временем мы нашли новых заказчиков по утилизации токсичных отходов в других странах Европы и США, в Китае, Японии и Юго-Восточной Азии, в Южной и Центральной Америках. Сотни тысяч тонн токсичных отходов мы удаляли с планеты ежемесячно. Наши лаборанты, а ныне ГМ, стали долларовыми мультимиллионерами. У нас появился солидный оборотный капитал для инвестиции в другие направления развития порталов. Была основана международная компания, зарегистрированная в офшорной зоне, которая уже официально оказывала услуги по утилизации токсичных отходов, уже по рыночным ценам, с большими скидками для крупных клиентов. Даже купили корабль для нее, на котором установили вакуумную камеру с «генератором плазмы» для утилизации отходов, высокую трубу «для отвода продуктов утилизации», в которую выпускали подогретый газовыми горелками воздух. Такими же трубами оснастили стационарные вакуумные камеры для утилизации отходов. Обычные отходы мы могли тоже удалять, но их было гораздо больше, и мы не могли обеспечить сохранения в секрете факта существования порталов. С токсичными отходами проще — их не так много. По легенде у нас имеется уникальная установка для их утилизации с генератором плазмы, которая превращает любые отходы в безвредные газы, но все, что с ней связано, — это секрет, который мы не раскрываем. Для всех это было понятно. Запускали установки наши лаборанты — по звонку на телефон сообщали о готовности камеры с отходами, через портал с видеокамерой убеждались о готовности камеры, дистанционно включали портал в камере, так как вся аппаратура находилась у нас. В вакуумной камере был устроен постамент с идеально ровным полом, на который устанавливались бочки с отходами. Окно портала открывалось под потолком камеры и быстро опускалось (в течение миллисекунды) вокруг постамента до уровня пола, там закрывалось. Возникал скачок низкого давления из-за удаления из камеры воздуха. После этого в камеру запускался через вентиль подогретый воздух из трубы, открывался люк, цикл повторялся. Позже Гоша с Жорой усовершенствовали камеру — установили на постамент рельсы, и по ним вкатывалась тележка с бочками. Пока одна партия на тележке утилизировалась, заполнялась вторая тележка, первая выкатывалась с другой стороны. Рельсы закольцевали. Когда количество тележек увеличили до четырех, процесс пошел практически непрерывно. Загружалась камера за одну минуту, общий цикл смены тележек довели до двух минут, итого производительность камеры возросла до 450 тонн в час. Камеры оснастили автоматикой, которая контролировала закрытие дверей и установку тележки, вывели кнопку «Пуск» на стену камеры, ее нажимали операторы по мере готовности камеры к утилизации отходов — загоралась зеленая лампочка «Готов». Наш персонал наблюдал за общей картиной. После этой модернизации выручка нашей установки по утилизации мусора во Франции и из соседних стран через Рене Корфуа возросла до 17 миллионов евро ежедневно. Мы смогли при этом освободить наших лаборантов от этой скучной работы — посадили операторов систем видеонаблюдения, функция которых заключалась в контроле за строгой последовательностью процесса работы и блокировании ее включения камеры при нарушении последовательности. Наши лаборанты вновь вернулись к творческой работе — к генерации идей по использованию порталов. Часть доходов от нашей деятельности по утилизации токсичных отходов продолжала поступать на их счета. Через 3 месяца Вика на еженедельном заседании вновь подняла вопрос об утилизации обычного бытового мусора — в СМИ разгорался очередной скандал, связанный с попыткой размещения мусорного полигона за пределами Московской области. — У меня есть идея — отец моей знакомой - Юлии, зовут его Александр Викторович Денисов, живет в Москве и занимается печами для сжигания мусора в промышленных масштабах. Для сжигания мусора он использует природный газ, плюс для разложения токсичных газов в общем потоке от сжигания мусора они у него проходят через плазменную горелку или печку, если ее так можно назвать. Это отрезок трубы, в котором горят дуги, как у электросварки. Сложные органические соединения, проходя через эту горелку с температурой более 3 тысяч градусов, разлагаются на простейшие безвредные соединения. Но такой способ утилизации гораздо дороже, чем закапывание в землю. Денисов с энтузиастами-зелеными построили один полигон «Экопол» под Москвой на юго-востоке, он рассчитан на утилизацию одной тысячи тонн в сутки, при стоимости утилизации ТБО 500 рублей за тонну, то есть дневная выручка — 0,5 млн рублей при утилизации обычного мусора. У него себестоимость получается 25 тысяч рублей за тонну, поэтому он вынужден держать цену 2800 рублей за тонну, загрузка полигона у него примерно 25 %. Ему везут только опасный мусор — биологические отходы и другие опасные отходы, доступные к термическому разложению. По ним «Экопол» дает скидки, рыночная стоимость утилизации на порядок больше — от 5 до 15 тысяч рублей за тонну в зависимости от вида отходов. Поэтому выживать-то он может, но развиваться нет. Инфраструктура у него построена с большим запасом в расчете на утилизацию 10 тысяч тонн в сутки — он рассчитывал стать самым крупным мусорным полигоном в Москве. Процесс полностью автоматизирован: подъезжает машина на весовую, ее взвешивают, едет на эстакаду, вываливает мусор в бункер, снова на весовую, оплачивает прием отходов, уезжает. Из общего бункера мусор на транспортере поступает в загрузочный бункер отдельной печи, по циклам каждые 30 минут открывается приемный люк, в печь загружается очередная порция мусора. Объем печи рассчитан на утилизацию за один цикл 100 тонн мусора. Таких печей у него должно стоять 10 штук, но пока стоит только одна. Если мы под маркой его печей поставим свои порталы, то сможем перерабатывать обычный мусор. Мы особо на этом не заработаем, но прибыль-то все равно будет, зато поможем решить людям проблемы с экологией. — Как будет решаться вопрос с герметичностью? — выслушав все, задал вопрос Гоша. — Пока я этот вопрос подробно не прорабатывала, надеюсь на вашу помощь, — ответила Вика. Жора поддержал тему: — Проблем с герметизацией особых не вижу. Бункер будем заполнять на три четверти от объема печи, чтобы с гарантией уложиться ниже люка. Сам люк будет за контуром окна бункера, чтобы на него мусор не попадал. Крышка люка будет сдвигаться с поворотом, поскольку просто так ее не поднимешь, крышка бункера будет мешать. — Не будьте рабом прежней конструкции камеры, — вставил отец. — Сделаем два портала. Первый приемный под бункером, он будет негерметичным, его работа — перегружать мусор в вакуумную камеру. А вот из вакуумной камеры будет портал в космос, сделаем переход фальшивый из приемного бункера в камеру-печь. Тогда к камере вообще доступа никакого не будет, только для обслуживания нашим персоналом. Пускай первая печь «Экопола» работает в прежнем режиме, за ней, как предусмотрено проектом, поставим наших 9 печей-камер. Это будет первая очередь полигона. Как обычно, наши условия сотрудничества: 10 % выручки с новых печей — «Экополу», остальное — нам. Расходы по их печи берем на свой счет. Никакой информации о портале не раскрывать! У нас есть чудо-печь, секрет которой мы раскрывать не собираемся, — такая наша позиция. Если его это не устраивает — будем искать другого партнера. Вот такое предложение стоит сделать собственникам «Экопола». Вика, ты возьмешься за это дело? — Да, я слетаю в Москву вместе с Юлей, она сведет меня со своим отцом — он у них там главный. Как и ожидалось, переговоры закончились успешно, только «Экопол» выторговал больший процент — за счет своей инфраструктуры и управления всем процессом, сошлись на 20 %. Для работы с утилизацией отходов мы создали отдельное юридическое лицо, на которое поступали эти платежи. Через полгода заработала первая печь, мы ее сделали по аналогии с камерами по утилизации токсичных отходов. Наша печь — это вакуумная камера с плазменным генератором (официальная версия), из нее выходит вертикально труба 10–20 метров (в зависимости от местоположения и бюджета) с подогревом воздуха газовыми горелками, загрузка печи осуществляется через портал из приемного бункера. Еще через полгода заработали остальные 8 камер. Полигон стал ежесуточно обрабатывать по 10 тысяч тонн отходов или 3600 тысяч отходов в год — это почти треть от всего годового объема отходов Москвы. Цену мы назначили по 350 рублей за тонну бытового мусора, что было дешевле на 30% региональных цен. Это давало примерно миллиард рублей прибыли. Также обозначили скидку на 30% от рыночной стоимости утилизации токсичных отходов. Оператором оставался «Экопол» — мы только получали свои 80% выручки. Главное, что ситуация с мусорными полигонами в Подмосковье стала менее напряженной. Власти смогли закрыть самые беспокоящие полигоны, отложить вопрос о новых. Мы через своих представителей внесли предложение построить вторую очередь полигона с такой же мощностью — от властей требовалось расширить дорогу к полигону, обеспечить требуемую пропускную способность дороги. Мы сказали, что можем построить такой же завод на северо-востоке Подмосковья для сокращения транспортного плеча, если будет выделен земельный участок с требуемой транспортной доступностью. Тогда проблем с мусором Москвы и Подмосковья будет решена на многие годы вперед. Власти начали думать. Конечно, мусорное лобби традиционных полигонов не дремало и заблокировало продвижение вопроса, но нас это особо не волновало — после открытия информации о порталах мы закроем все мусорные свалки и полигоны. А пока наше предложение, лежащее у властей, блокировало открытие новых полигонов. «Экопол» предложил открыть на тех же условиях свои филиалы в других городах-миллионниках России. Мы дали свое согласие, подчеркнув, что обязательно первая печь должна стоять их конструкции, остальные 9 — нашей, вся инфраструктура за «Экополом». Через год были открыты филиалы «Экопола» в Санкт-Петербурге, Казани, Нижнем Новгороде, Краснодаре, Екатеринбурге, Новосибирске и Красноярске. На очереди стояли остальные областные центры России — «Экопол» агрессивно развивал свой и наш бизнес. Для нас с отцом это было очень отрадно — мы способствовали созданию благоприятных условий для людей, экологично избавляя их от токсичных отходов и мусорных свалок. Глава 26 Вика + Вася В очередную пятницу Люся и Вика проводили вечер в клубе, сидели за барной стойкой, потягивали слабоалкогольные коктейли. - Ты чего подруга такая смурная – спросила Люся Вику. -Да эта история с незадачливым каратистом незавершенна как бы – зудит в душе.